Дебрифинг президента. Допрос Саддама Хусейна - Джон Никсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На одном из заседаний, отвечая на вопрос об иранском руководстве, попытался проявить государственную мудрость. Он принял тон великодушия, хотя и с оттенком снисходительности. Но он не мог скрыть своей ненависти к иранцам. Иногда он выходил из себя, просто говоря о них. В какой-то момент я упомянул, что у Соединенных Штатов и Ирана много общего. Я спросил его, знает ли он, что некоторые люди называют Лос-Анджелес "Техрангелес" из-за большого количества иранского населения. Саддам начал смеяться. Я сказал, что иранский народ даже провел акцию со свечами в память о жертвах теракта 11 сентября. На это Саддам бросил страдальческий взгляд. "Это два лица разговаривают. О, беги к своим друзьям иранцам. Да, будь их другом", - сказал он с издевательским смехом. "Посмотрим, как долго это продлится!" Затем Саддам заявил, что его правительство выразило соболезнования в открытом письме, которое Тарик Азиз передал Рэмси Кларку, бывшему генеральному прокурору и самому маловероятному проводнику к президенту Бушу. Саддам спросил с большой силой и замешательством: "Разве вы не читали письмо Тарика Азиза Рэмси Кларку? Кто важнее, Тарик Азиз или мэр Тегерана?"
Саддам искренне считал себя защитником арабов от персидской угрозы. Из-за этого, по его словам, весь мир воспринимал иракцев как "самый благородный народ". Затем Саддам продолжил свою тираду против Ирана. "Иранцы неправдивы. Они считают, что все люди лжецы. Они объявляют что-то, а потом делают противоположное. Таков иранский менталитет". Позже он добавил: "Иран по-прежнему стремится к экспансии в арабский мир во имя ислама. Они думают, что если придет время, они будут играть ведущую роль в освобождении Аль-Кудса [Иерусалима]. Когда они захватят власть, то, по их мнению, создадут исламское царство. Поэтому тот, кто владеет этим оружием, может сказать, что он может освободить Иерусалим. Они [Иран] думают, что могут возглавить арабскую нацию". Саддам также обвинил иранцев в покушении на его сына Удая в 1996 году.
На следующем заседании все было точно так же. Саддам пришел в своей обычной манере, сел, поприветствовал нас и тут же пустился в длинный монолог об ирано-иракской войне. "До войны против Ирака было совершено 548 военных актов", - сказал Саддам, а затем принялся перечислять нам все 548. Мы попросили его обсудить конкретные моменты, в том числе потопление нескольких иракских и иностранных кораблей у входа в Шатт-эль-Араб, выход Ирака в Персидский залив и повод для начала конфликта. "Мы направили в ООН 290 меморандумов", - сказал он. Иран ответил одним...". Министр обороны Ирана 22 сентября заявил, что если иранские войска нападут на Ирак, то они не остановятся, пока не дойдут до Багдада". В 1988 году освобождение полуострова Аль-Фау, расположенного в верховьях водного пути Шатт-эль-Араб, стало поворотным моментом для Ирака в войне, поскольку оно раз и навсегда вытеснило иранские войска с иракской территории.
Саддам часами говорил об Иране. Эта тема волновала его так, как мало какая другая. Он считал, что его страна вела себя галантно во время войны и что испытание оружия между двумя странами доказало, что в Ираке были "самые благородные бойцы". Когда мы спросили его, почему он начал войну, Саддам не согласился с предпосылкой вопроса, хотя военные аналитики в целом согласны с тем, что Ирак нанес первый удар, направив сто тысяч солдат и около двухсот боевых самолетов.
Саддам утверждал, что Иран несет ответственность за военные действия, поскольку он не выполнил соглашение о возвращении Ираку двух поселений, поджег иракские нефтяные скважины и разместил артиллерийские установки американского производства вблизи иракской границы. По словам Саддама, Ирак "отбил" иранскую артиллерию, и он трижды писал иранскому руководству, предупреждая о недопустимости эскалации. "Они продолжили обстрел Басры и нефтяной инфраструктуры", - обвинил Саддам. "В Дияле они устроили нападения со второго участка земли [под названием Саид Саах]. Мы брали пленных. Одного мы держали около десяти лет, чтобы показать, что война началась не 22 сентября [когда Ирак начал свое вторжение], а 4 сентября". Иранцы пытались убить членов командования. Они пытались убить Тарика Азиза, Латифа Нусаифа Джасима и Мудатхира Бадр аль-Дина. Но даже после этого мы не были в состоянии войны. Они совершили более 240 воздушных вторжений и авиаударов". Когда Саддама спросили о призыве аятоллы Хомейни к иракским шиитам свергнуть правительство, он ответил: "Вмешательство во внутренние дела - это акт агрессии".
Саддам старался избегать прямых комментариев по поводу применения его армией химического оружия во время ирано-иракской войны, но его уклончивость становилась все более затруднительной, поскольку он хотел, чтобы мы знали, что Иран использовал то же самое оружие, и утверждал, что Ирак применял его только в оборонительных целях. Саддам отметил, что Иран первым применил химическое оружие в битве при Хоррамшахре в сентябре 1981 года - самом глубоком проникновении Ирака в Иран, где он был остановлен на корню.
Когда Саддама спросили о тактике Ирака во время войны, он отрывисто ответил: "Спросите у МО [министерства обороны]".Саддам явно не хотел говорить об использовании ракет против Ирана и, как обычно, превратил ракетную войну между Ираком и Ираном в иранскую провокацию. Он заявил, что Ливия дала Ирану ракеты для удара по Ираку. "Я говорил с иранцами по радио. Я сказал, что это проигрышный метод. Мы должны избегать такого рода войн. До этого момента я не хотел использовать эти методы [ракетные удары по иранской территории], чтобы добраться до Ирана. Я знал, что это приведет к другим проблемам. Когда Иран не остановился, было предложено создать ракету "Скад". Когда мы начали наносить удары по Ирану, иранцы ответили. Мы не предпринимали никаких действий против Ирана, пока они не сделали что-то первыми. Мы возвращали все в равной степени".
Я переключил внимание и спросил Саддама о смещении президента Ахмада Хасана аль-Бакра, его предшественника на посту главы государства в Ираке. Я сказал Саддаму, что многие аналитики в Соединенных Штатах считают, что он вынудил Ахмада Хасана уйти
