Любовь за кадром - Эммануил Тафель

«Может она устала, а может и родовые схватки пошли на убыль?» – подумал Виноградов.

Он тщательно укутал жену в шубу, осторожно вынес за порог дома. Здесь уже стояла телега на санных полозьях, запряжённая парой коней, нетерпеливо бивших копытами мёрзлую землю. С помощью мужчины в полушубке Александр уложил Ирину в телегу и сам же пристроился рядом. Кони сразу же тронулись с места, постепенно переходя на рысь и холодный ветер ударил в лицо, а мимо замелькали угрюмые стены домов.

«Только бы успеть? Может быть всё и обойдется? – с надеждой подумал Виноградов. – Как бы доехать быстрее и хоть бы лошади не застряли в сугробах!»

Постепенно начало светать и на обочинах просёлочной дороги стали заметны тёмные, высокие деревья, покрытые густыми шапками снега. Кони бежали резво, выпуская из ноздрей парной, клубящийся воздух. Сани заметно раскачивались, подпрыгивая на ухабах и Виноградов, боясь за жену, подложил ей под голову свою руку. Очень бледное, без кровинки, лицо Ирины белело светлым пятном на тёмном воротнике шубы, а широко раскрытые глаза застыли в немом отчаянии.

Сани сходу выскочили в поле и сразу же сбавили темп, так как лошади с трудом преодолевали снежные заторы. Медленно, очень медленно, они тащились до районного центра, где находилась больница, в которой Ирине могли оказать медицинскую помощь. Когда в конце улицы показалось приземистое здание больницы, у Ирины снова начались родовые схватки и её лицо исказила гримаса боли. Громкий, отчаянный крик разорвал утреннюю тишину посёлка.

У здания больницы, поёживаясь от холода, их встретили медсестра и фельдшер. За молодым врачом, недавно приехавшим сюда на работу, была послана санитарка. Весь малочисленный персонал больницы собрался у саней сразу же принесли носилки и фельдшер с сестричкой, такие неказистые на вид бодро взяли их с двух сторон и понесли внутрь здания. Следом за ними пробежал запыхавшийся доктор, но уже в дверях остановился, взглянул на Виноградова и, безошибочно угадав в нём мужа, спросил:

– Рожает первый раз?

– Да, первый, – со вздохом ответил Александр, подавленный мрачными событиями сегодняшнего дня. Ему всё чудился отчаянный крик Ирины и он мучился оттого, что жена кричала именно так. Это был мучительный для рожениц процесс! Виноградов знал об этом, так как вырос в медицинской семье, сам собирался в юности стать врачом и поэтому знал в подробностях все этапы рождения ребёнка.

Прошёл первый, затем второй час томительного ожидания. Уже давно уехал на своих санях мужчина в распахнутом полушубке и Виноградов успел порядком замёрзнуть. Тёмное, закрытое облаками небо, густой снег и сильный ветер, всё это только ухудшало, и без того поганое, настроение. Когда он совершенно измучился ожиданием и уже собрался идти внутрь больницы, на пороге, приоткрыв дверь, показался врач. У него было совершенно измождённое постаревшее лицо человека, который, несмотря на все усилия, ничего не смог сделать. Он посмотрел на Виноградова виноватым взглядом, затем, приподняв халат, вытащил из кармана сигареты и, ломая спички, прикурил.

– Мы сделали всё, что могли! – врач курил короткими затяжками и руки его дрожали. – Но слишком крупный ребёнок, узкие родовые пути и при этом большая потеря крови. Мы не смогли остановить маточное кровотечение.

– Но вы же могли сделать переливание крови! – с вызовом сказал Виноградов.

– Мы делали его длительное время, но желаемых результатов оно не дало. В таких случаях необходима сложная операция, выполнить которую в наших условиях невозможно!

– А что будет с ребёнком? – стараясь избавиться от тугого комка в горле спросил Виноградов.

– У вас родилась замечательная дочь! – как бы обрадовавшись, заявил врач.

Почти четыре килограмма – довольно крупный ребёнок, но совершенно здорова и я уверен, что вырастет большой и красивой!

– он, наконец-то, позволил себе улыбнуться.

Виноградову стало плохо, ощущение было такое, будто его ударили по голове тяжёлой дубинкой. В ушах стоял тихий звон, очертания предметов расплывались, а молодой доктор в белом халате стал постепенно растворяться как тёплый пар в морозном воздухе. Уже падая на землю, он с трудом расслышал крик врача:

– Сестра, нашатырь, скорее!

Когда Виноградов пришёл в себя и увидел склонившееся над ним лицо медсестры, он, ещё не веря, спросил:

– Её больше нет?

Сестра, поджимая трясущиеся губы, горестно закивала головой.

– А как дочь? – всё так же отчуждённо, глядя в одну точку, спросил Виноградов.

– Дочь у тебя в порядке, милок, – всхлипывая, ответила она. – Хорошенькая такая, здоровая и ведёт себя как надо: и плачет, и кричит, так что ты не беспокойся – девочка у тебя, что надо!

Через неделю, сидя в московской квартире у постели заснувшей дочери, Виноградов попытался осмыслить происшедшее: у него больше не было жены, но появилась крохотная, неспокойная дочь Еленка. Одному ему пришлось бы очень туго, так как тёща Мария Петровна всё ещё находилась в больнице и если бы не помощь сестры Лизы, которая кормила грудью своего двухмесячного сына, то он просто бы не справился со своей маленькой дочерью.

Лиза приходила несколько раз в день, так как жила она недалеко на Дмитровском шоссе, кормила и мыла Еленку, а Виноградов закупал продукты и стирал бельё. Он взял в институте академический отпуск и старался всё свободное время проводить с дочерью. Участковая врач-педиатр, которая каждую неделю навещала их, только горестно качала головой, глядя как он старается, но на дочку не могла нарадоваться, так как Еленка росла здоровой, жизнерадостной девочкой.

Раз в месяц в их жизни наступало некоторое разнообразие и раздавались вались три нетерпеливых звонка. Александр открывал дверь и в комнату врывалась шумная компания студентов, с головы до ног обвешанных игрушками и подарками. Они сразу же бежали к кровати Еленки, вытаскивали её на свет божий и, кружась с девочкой на руках, распевали хулиганские песни. А потом, устроившись на кухне за маленьким столом, рассказывали Виноградову последние институтские новости.

– Сашка, ты знаешь, на курсе ходят слухи, – прихлёбывая чай, возбуждённо говорила Маша Борисова, – что мы будем проходить практику на «Мосфильме».

– В качестве кого?

– Говорят, что будем работать ассистентами оператора и нам даже зарплату будут платить!

– Действительно интересно.

– А ещё говорят, – вступил в разговор Игорь Панюшкин, – что мы с Машей решили пожениться. Можешь нас с этим поздравить!

Виноградов посмотрел на покрасневшую Машу, затем перевёл взгляд на довольного Игоря и, убедившись в том, что его не разыгрывают, поздравил друзей. Они быстро приготовили нехитрый ужин, Саша выставил на стол бутылку шампанского и предложил устроить небольшой сабантуй, так как для этого был подходящий повод: сегодня Еленке исполнилось полгода.

Когда все собрались в комнате за столом, а дочку благополучно уложили в кровать, Виноградов поднялся с бокалом в руке и предложил выпить за дочь. Все поддержали его, а затем обратили внимание на Еленку: она что-то громко улюлюкала, размахивала ручонками, иногда даже подпрыгивала в кроватке, вся переполненная восторгом из-за присутствия гостей.

Покончив с едой и выпив чаю, ребята разошлись, а Виноградов, оставшись вдвоём с засыпающей дочерью, ещё острее почувствовал своё одиночество.

Но ничего нельзя было изменить, судьба распорядилась с ним именно таким образом и надо было дальше жить, хотя бы ради дочери. Аккуратно укрыв Еленку и вымыв посуду, он отправился спать, так как рано утром надо было идти на молочную кухню.

Проснувшись в шесть утра от звона будильника, Саша неторопливо поднялся, сделал зарядку и отправился в ванную. Тщательно побрившись, он встал под душ, постепенно перейдя на холодную воду. Целебные свойства контрастного душа он испытал на себе, когда после потери жены совсем перестал спать. Не помогали ни таблетки, ни микстуры и только, когда по совету врача Саша стал каждое утро принимать контрастный душ, а вечером хвойные ванны, он постепенно вошёл в норму и просыпался теперь только по звонку будильника.

Закончив с утренним туалетом и убедившись, что Еленка спит, Виноградов вышел за молоком. Подходя к высокому зданию, на первом этаже которого располагалась детская кухня, он увидел знакомую женскую фигуру.

– Лизка, сестрёнка! – воскликнул он, догоняя женщину.

– Привет, ты чего бежишь как на пожар, или забыл, что я сегодня выходная? – Лиза с улыбкой смотрела на брата.

У этой молодой женщины, двадцати восьми лет, было уже двое детей. Несмотря на это, её стройной фигуре могли позавидовать многие топ-модели.

Виноградов знал, что сестра ежедневно бегает, занимается фитнесом и соблюдает диету, но любил он её не за фигуру, а за открытое, доброе сердце. Она всегда была готова помочь и, когда у него случилось несчастье и он остался один с маленькой дочкой на руках, Лиза без приглашения пришла к нему и сразу же взяла на себя все заботы о девочке. Это было счастьем и невиданной удачей, так как сестра в это время кормила грудью своего маленького сына.