Прелюдия к счастью - Лаура Гурк

Стоя среди виноградных лоз и вспоминая события вчерашнего дня, Тесс почувствовала, что, как и вчера, у нее засосало под ложечкой. Она прижала руку к животу, думая о том, почему раньше она никогда не испытывала такого чувства, глядя на худую грудь Найджела, на которой не было ни единого волоска.

И она поняла, почему. Вид обнаженной груди Найджела мог означать только одно — больше унижений, оскорблений и больше боли.

Тесс на мгновение закрыла глаза, не желая больше думать о Найджеле. Его надменное, красивое лицо всплыло в ее памяти и быстро исчезло, уступив место другому лицу. Не такому красивому, как предыдущее, но почему-то более притягивающему и неотразимому. Лицу, которое хмурилось от гнева истинного участия и заботы, а не от гнева упрямых прихотей и причуд. Лицу, которое не использует свою красоту, чтобы очаровать и обмануть, а которое улыбается искренней и неподдельной улыбкой, радуясь хорошо выполненному простому делу.

Тесс открыла глаза и увидела больше чем просто виноградную лозу. Она вдруг увидела что-то еще. Тесс поняла, что мужчины не всегда похожи друг на друга, что рука мужчины не только причиняет боль. Эта рука может еще кормить с ложки супом больную женщину, может вдохнуть жизнь в чистый холст, может просто нежно ласкать. Тесс смотрела на Александра, как если бы перед ней был Найджел. Но он совсем не походил на Найджела.

Тесс вспомнились другие мужчины, которых она знала, — ее отец, чьи руки писали проповеди и таскали ячменные лепешки у Молли на кухне, старый Герберт, чьи руки с нежностью и любовью сажали цветы. Она совсем забыла, что руки мужчины могут быть нежными. Найджел выбил такие вещи из головы. А Александр помогал вспомнить об этом.

Где-то рядом захлопала крыльями птица и рассеяла задумчивость и мечтательность Тесс. Вздрогнув, она подняла глаза на большую черную ворону, усевшуюся на колышек недалеко от нее.

— Боюсь, что тебе еще слишком рано лакомиться виноградом, дружок, — с улыбкой сказала Тесс птице. — Тебе придется подождать несколько месяцев.

Но ворона ответила ей лишь громким, пронзительным карканьем, захлопала крыльями и улетела в поисках пищи в другое место. А Тесс продолжила свою прогулку по винограднику, чувствуя такую легкость на сердце и такой оптимистичный взгляд на жизнь, которого давно уже не испытывала.

Вскоре она подошла к серым каменным зданиям, которые и составляли винодельню. Эти опустевшие здания стояли в долине, в центре виноградника, и выглядели такими же заброшенными, запущенными и одинокими, как и замок, и амбар, и мужчина, которому все это принадлежало. Размышляя об этом, Тесе вошла в первое из трех зданий.

Она бродила среди рядов огромных бочек. Сол-нечныр лучи, падая сквозь дверной проем, освещали ей путь в прохладном, темном помещении. Тесс мало знала о виноделии, но там было великое множество разного оборудования и приспособлений, очевидно, предназначенных для производства вина. Когда-то эта винодельня была продуктивной и оживленной. Бережливая по натуре, Тесс просто не могла понять, почему такой великолепный источник дохода остается неиспользованным.

Возмущенно покачав головой, она вышла из темного, хмурого здания на яркий солнечный свет. Действительно, это просто позор! Тесс направилась было к другим зданиям, чтобы исследовать и их, но вдруг остановилась, как вкопанная.

В нескольких ярдах[17] от нее, в тени между двумя зданиями, стояла ослица. На спине животного ничего не было, но ослица по привычке раскачивалась из стороны в сторону. Ребра и выпирающие с боков кости ясно говорили о том, что животное годами недоедало. Сердце Тесс сжалось от сострадания и жалости. Она сделала шаг вперед, но ослица с испуганным криком отскочила от нее назад.

Тогда Тесс, протянув руку, медленно двинулась к ней, разговаривая с животным мягким, нежным голосом.

— Все хорошо, малышка! Не бойся.

На этот раз ослица не бросилась в сторону, а только подняла голову и посмотрела на девушку своими большими печальными глазами. Она слишком устала, чтобы убегать. Подойдя ближе, Тесс все поняла.

На спине и боках бедного животного зияли перекрещивающиеся во многих местах рубцы от кнута. Свежие раны еще покрывала сухая, спекшаяся кровь. Глубокая волна гнева, горячая и сильная, захлестнула Тесс. Но это был не только гнев. Это было еще и сострадание.

Слезы застилали глаза девушки. Протянув дрожащую руку, Тесс потрепала ослицу по шее.

— О! — всхлипывая, произнесла она. — Бедная.

Ослица опустила голову, как будто стыдясь чего-то. Тесс понимала. О, да, она понимала.

Обхватив ослицу за шею и уткнувшись лицом в ее короткую, жесткую холку, она заплакала.

Прошло довольно много времени, прежде чем Тесс подняла голову. Резким движением руки она смахнула слезы с лица.

— Ты убежала, да? Не волнуйся, дорогая. Ты пойдешь ко мне домой, — и, нежно потрепав ослицу, прибавила: — Никто и никогда больше не обидит тебя. Клянусь.

И, придерживая ослицу за холку, девушка направилась к замку. Животное послушно следовало за ней, словно покоряясь любой судьбе, ждущей его впереди.

День уже клонился к вечеру. Солнце садилось за скалистые горы, переливаясь малиновым и оранжево-розовым цветами на фоне лазурно-голубого неба.

Тесс завела ослицу в конюшню и поставила ее в стойло. Нежно погладив ее на прощание, она сказала:

— Я принесу тебе чего-нибудь поесть. Спрошу у Александра, может, есть где-нибудь поблизости сено.

Выйдя из конюшни, девушка направилась к шато в поисках Александра.

Проходя через кухню, она почувствовала аппетитный запах чего-то вкусного на плите.

Тесс нашла Александра в мастерской. Он мыл кисточки. Оставив на мгновение свое занятие, Александр, с кисточкой в руке, наблюдал, как Тесс поднимается по лестнице и входит в мастерскую.

— Добрый день, мадемуазель. Не пора ли нам готовить обед?

В этот момент Тесс меньше всего думала об обеде. Она нетерпеливо покачала головой.

— У вас есть сено?

— Сено? — Александр озадаченно нахмурился и приподнял бровь, пораженный столь странной просьбой.

— Сейчас ведь лето, мадемуазель. Софи не потребуется сено до осени.

Тесс вздохнула.

— Значит, нет? — она покачала головой и спросила: — А зерно?

Отложив кисточку в сторону, Александр повернулся к девушке.

— В амбаре есть мешок овса. Но зачем вам все это?

Тесс не решалась сказать ему о своей находке. Она поняла вдруг, что Александр может вовсе не прийти в восторг при виде ослицы.

Девушка еще раз подумала о плохом обращении, от которого животное так пострадало. Несомненно, когда Александр увидит несчастную ослицу, он разрешит ей оставить это животное.