Океан для троих (СИ) - Минт Реджи

– Ну принцессы-то тоже не ахти какие бабы. На иную посмотришь – и рыдать охота. Тут дело не во внешности, а в этом… престиже.

– Или принцесса, или ничего? – Дороти придвинулась ближе, снова притянула Морено к себе и дунула на свечи.

– Кровать командора Дороти Вильямс тоже годится, – Черный Пес не стал отбиваться, только плечи на секунду закаменели и сразу расслабились – не нарочно, предательский озноб опять дал о себе знать и заставил прижаться ближе, в поисках тепла.

– Через час я буду менять повязку. Сейчас уснешь сам, или дать тебе опий?

– Спать в кровати с такой красоткой – никогда себе не прощу. Но если прижмешь сильнее – не надо мака, усну так. Бывало и похуже.

– Что для пирата может быть хуже, чем офицер королевского флота, греющий ему спину?

– У тебя, как у всех вояк, скудная фантазия, моя прекрасная леди. В мире есть вещи куда страшнее.

Дороти проснулась от короткого удара рынды, отмеряющего корабельный час. Снаружи еще было темно.

Морено то ли спал, то ли был без сознания. Скорее второе – от смены повязки на животе он даже не застонал. Жар держался сильный, но ровный. Используя уже опробованный способ, Дороти вновь напоила его рот в рот маком, а после разбавленным вином, поддерживая под голову и силой заставляя глотать.

От вкуса опия с вином в собственной голове стало гулко и ясно. Спать расхотелось, и Дороти вновь села за стол – перепроверить курс и поискать в судовых журналах все, что относилось к Гряде Сирен.

На свои записи она не рассчитывала – еще прошлой осенью было получено распоряжение от Королевского Адмиралтейства держаться от гибельных скал как можно дальше и не подвергать корабли риску. Эдикт распространял свое действие на весь флот Его Величества и был написан кровью.

Не буквально, конечно. Крови никто не увидел. Потому что некому было о ней рассказать.

Год назад, в августе, команда на сорокапушечной “Лючии”, увлекшись преследованием пиратского фрегата, нырнула в узкий пролив между Грядой и островами и обратно уже не вынырнула.

На ее поиски отправился “Стерегущий”. Тридцать пушек. Гарнизонные солдаты. Отличные канониры. Там командовал сэр Вормс – он приходился Вильямсам дальней родней. Тучный мрачный шкипер, уже в возрасте, который на берегу провел куда больше месяцев, чем в море.

Через неделю к островам прибило шлюпку с шильдой от “Стерегущего”. В шлюпке были трое мертвецов и уйма оплетавших их бурых водорослей. Выловившие находку местные рыбаки отправились на тот свет за пару дней, прихватив еще половину поселка – моровое поветрие. С кровавым кашлем и чернотой кожи. Вспыхнувшее и тут же угасшее. Адмирал задумался и отправил в столицу депешу. В столице донесению поверили, что удивительно, и отнеслись серьезно.

Больше к Гряде Сирен корабли королевского флота не ходили. И если какому-нибудь корсару удавалось оторваться от погони и нырнуть в скалы – то преследование оставляли.

Разделить судьбу “Лючии” и “Стерегущего” добровольцев не находилось.

Хотя бродили слухи, что пираты и особо резвые местные продолжают там не только прятаться, пережидая, пока преследователь уйдет, но и плавать сквозь Гряду.

Но если кто-то там и шарился, то они делали это тихо и по кабакам особо не трепали: хвалящихся такими подвигами вполне могли прикопать – мора боялись все. От него не откупишься.

Гряда Сирен, кроме местечка с дурной славой, была еще интересной навигационной задачкой. В здешних скалах когда-то тренировались претенденты на должность капитанов. Кроме весьма коварных рифов, там были еще и течения с разной насыщенностью, что делало прохождение фарватера настоящим ребусом.

Если б не эдикт короля, Дороти бы туда сунулась – она давно искала повод. Но маршруты “Свободы” все время проходили вдали от Гряды, а потом случилась беда с “Лючией”.

То, что десять лет назад в тех же краях произошло несчастье с “Холодным сердцем”, на котором ушел в свой первый и последний рейс Доран Кейси, никто уже и не помнил.

Никто, кроме Дороти.

“Сердце” было бедовым судном, с разношерстной командой и шкипером-сорвиголовой. Ради такого эдиктов не подписывают. Дорана никто не искал и никто о нем не помнил. Кроме Дороти.

В старых навигационных журналах предыдущего капитана “Свободы” нашлась прежняя схема прохода – очень поверхностная и с пробелами. Для навигации она не годилась – ориентироваться по такой сродни тому, как путнику в чаще леса сказать “иди к двум деревьям”.

Дороти задумалась, прикидывая возможные маршруты.

Когда снаружи начало светать, в каюту тихо постучал Саммерс и предложил сменить.

Дороти кивнула и вышла в серый утренний сумрак.

Жизнь на корабле продолжала кипеть – у Морено была на удивление сплоченная и сработанная команда.

Обычно на корсарских судах экипажи сменялись чуть ли не на четверть за сезон, а эти, похоже, плавали плечом к плечу уже не один год. Несмотря на нехватку рук, на борту царил порядок – ни одного непривязанного линя или брошенной впопыхах тряпки.

Фиши уступил штурвал молодому помощнику и неспешно жевал солонину с сухарями, запивая ранний завтрак водой из фляги.

Не чинясь, разговор начал первым, положив якорь на субординацию:

– Как здоровье кэптена?

– Пока что при нем. Но ждать быстрой поправки не стоит – это не пустяковые царапины. Все худо.

– Знаем, командор. Если б был другой способ протиснуться через этих поганцев, кэптен бы обязательно его увидел. Но уж как вышло…

– Да, ранения некстати. Когда мы будем у Гряды?

– Ветер хороший, точно сама Черная Ма в паруса дует. – Фиши отправил в рот полоску мяса, прожевал и подытожил: – Как раз к обеду подойдем.

– Это хорошо, останется пять часов на проход по свету, в старых капитанских записях говорится про три часа…

– Враки. Нет там никакого свету. Сумрак, да и тот… Как в киселе плывешь. Мерзко и стыло. И когда мы оттуда вылезем, не от курса зависит – скалы-то я обойду, а вот девок… С ними не угадаешь.

– Каких девок?

– А может, и не девок. Кто его знает.

– Что вы мелете?

– Неужто кэптену так плохо, что он не успел вам все рассказать?

– Рассказать что? – нахмурилась Дороти. – Проклятье, мне клещами из вас слова тянуть?

Фиши хлебнул из фляги еще. И начал набивать трубку, пряча глаза:

– Ну если Пес не сказал, может, и не надо оно вам? Много знать – плохо спать. Только вот как мы право на проход получим, если капитан без сознания? Они же потребуют капитана.

– У “Свободы” есть капитан. И я пока что в полном здравии, – отрезал Дороти.

– Так-то оно так. Но…

– Договаривайте!

– Да чего там договаривать… – Фиши с огорчением глянул на уже набитую трубку и вдруг с остервенением начал выколачивать из нее табак. – Мы и не знаем ничего! Тут как заведено: подходим к Гряде, кэптен остается на палубе, а мы в трюм. И уши воском залить и чем поглуше обмотать, вина хлебнуть и спать. Чем крепче – тем лучше. Выходить, пока кэптен не позовет, – нельзя. Потом кэптен трюм отпирает, и мы уже проскочили, рули спокойно. Может, Джок вон знает побольше… Они с Морено вроде как дружки. Если у Пса вообще есть приятели.

– А как же лавирование между скал?

– Не знаю, я как все – заливаю зенки бренди да трясусь от страха. А кто тут рулем крутит – да хоть сам морской дьявол! Когда кэптен трюм открывает, там остается только шхеры пройти – вот их я как свои пять знаю. Но если не через Гряду идти, а как люди ходят – то шхеры в неделе пути.

– То есть вы ныряете тут, а выходите…

– Через двенадцать часов за портом Вейн, командор. В скалах. Не то чтоб мы особо часто так делали, но приходилось.

– Чертовщина какая-то. Но почему пропала “Лючия”? Почему не вышла в шхерах? И где “Стерегущий”? – Дороти растерянно пыталась охватить пониманием внезапно возникшую мистику.

И с усилием удержала на языке название еще одного корабля.

Спрашивать про “Холодное сердце” было глупо. Он пропал давным-давно, и не доказано, что именно в Гряде. Тот торговец, который заметил фрегат последним, видел его около… Просто около чертовой Гряды, которая, оказывается, полна не гибельных скал, а какой-то запредельной дьявольщины. И получается, Доран лежит там, на камнях, в месте, которого нет на картах.