Стихотворения - Михаил Лермонтов

Склонись ко мне, красавец молодой!…

Склонись ко мне, красавец молодой!Как ты стыдлив! Ужели в первый разГрудь женскую ласкаешь ты рукой?В моих объятьях вот уж целый часЛежишь — а страха все не превозмог…Не лучше ли у сердца, чем у ног?Дай мне одну минуту в жизнь свою…Что злато? — я тебя люблю, люблю!..Ты так хорош! Бывало, жду, когдаНастанет вечер, сяду у окна…И мимо ты идешь, бывало, да, —Ты помнишь? — Серебристая луна,Как ангел средь отверженных, меж тучБлуждала, на тебя кидая луч,И я гордилась тем, что, наконец,Соперница моя небес жилец.Печать презренья на моем челе,Но справедлив ли мира приговор?Что добродетель, если па землеПроступок не бесчестье — но позор?Поверь, невинных женщин вовсе нет,Лишь по желанью случай и предметНе вечно тут. Любить не ставит в грехТа одного, та многих — эта всех!Родителей не знала я своих,Воспитана старухою чужой,Не знала я веселья дней младых —И даже не гордилась красотой;В пятнадцать лет, по воле злой судьбы,Я продана мужчине — ни мольбы,Ни слезы не могли спасти меня.С тех пор я гибну, гибну — день от дня.Мне мил мой стыд! он право мне даетТебя лобзать, тебя на миг одинОтторгнуть от мучительных забот!О, наслаждайся! — ты мой господин!Хотя тебе случится, может быть,Меня в своих объятьях задушить,Блаженством смерть мне будет от тебя.Мой друг! — чего не вынесешь любя!

Девятый час; уж темно…

Девятый час; уж темно; близ заставыЧернеют рядом старых пять домов,Забор кругом. Высокий худощавыйПривратник на завалине готовУснуть; дождя не будет, небо ясно, —Весь город спит. Он долго ждал напрасно;Темны все окна — блещут только два —И там — чем не богата ты, Москва!Но, чу! — к воротам кто-то подъезжает.Лихие дрожки, кучер с бородойШирокой, кони черные. Слезает,Одет плащом, проказник молодой;Скрыпит за ним калитка; под ногамиСтучат, колеблясь, доски. (Между намиСкажу я, он ничей не прервал сон.)Дверь отворилась, — свечка. Кто тут? — Он…Его узнала дева молодая,Снимает плащ и в комнату ведет;В шандале медном тускло догорая,Свеча на них свой луч последний льет,И на кровать с высокою перинойИ на стену с лубошною картиной;А в зеркале с противной стороныДва юные лица отражены.Она была прекрасна, как мечтаньеРебенка под светилом южных стран.Что красота? — ужель одно названье?Иль грудь высокая и гибкий стан,Или большие очи? — но пороюВсе это не зовем мы красотою:Уста без слов — любить никто не мог,Взор без огня — без запаха цветок!Она была свежа, как розы Леля,Она была похожа на портретМадонны — и мадонны Рафаэля;И вряд ли было ей осьмнадцать лет:Лишь святости черты не выражали.Глаза огнем неистовым пылали,И грудь, волнуясь, поцелуй звала —Он был не папа — а она была…Ну что же? — просто дева молодая —Которой все богатство — красота!..И впрочем, замуж выйти не желая,Что было ей таить свои лета? —Она притворства хитрости не зналаИ в этом лишь другим не подражала!..Не все ль равно? — любить не ставит в грехТа одного, та многих — эта всех!Я с женщиною делаю условьеПред тем, чтобы насытить страсть мою:Всего нужней, во-первых, мне здоровье,А во-вторых, я мешкать не люблю;Так поступил Парни питомец нежный:Он снял сюртук, сел на постель небрежно,Поцеловал, лукаво посмотрел —И тотчас раздеваться ей велел!

К ***

Как в ночь звезды падучей пламень,Не нужен в мире я.Хоть сердце тяжело как камень,Но все под ним змея.

Меня спасало вдохновеньеОт мелочных сует;Но от своей души спасеньяИ в самом счастье нет.

Молю о счастии, бывало,Дождался наконец,И тягостно мне счастье стало,Как для царя венец.

И все мечты отвергнув, сноваОстался я один —Как замка мрачного, пустогоНичтожный властелин.

К*

Я не унижусь пред тобою;[115]Ни твой привет, ни твой укорНе властны над моей душою.Знай: мы чужие с этих пор.Ты позабыла: я свободыДля заблужденья не отдам;И так пожертвовал я годыТвоей улыбке и глазам,И так я слишком долго виделВ тебе надежду юных днейИ целый мир возненавидел,Чтобы тебя любить сильней.Как знать, быть может, те мгновенья,Что протекли у ног твоих,Я отнимал у вдохновенья!А чем ты заменила их?Быть может, мыслию небеснойИ силой духа убежден,Я дал бы миру дар чудесный,А мне за то бессмертье он?Зачем так нежно обещалаТы заменить его венец,Зачем ты не была сначала,Какою стала наконец!Я горд! — прости! люби другого,Мечтай любовь найти в другом;Чего б то ни было земногоЯ не соделаюсь рабом.К чужим горам, под небо югаЯ удалюся, может быть;Но слишком знаем мы друг друга,Чтобы друг друга позабыть.Отныне стану наслаждатьсяИ в страсти стану клясться всем;Со всеми буду я смеяться,А плакать не хочу ни с кем;Начну обманывать безбожно,Чтоб не любить, как я любил, —Иль женщин уважать возможно,Когда мне ангел изменил?Я был готов на смерть и мукуИ целый мир на битву звать,Чтобы твою младую руку —Безумец! — лишний раз пожать!Не знав коварную измену,Тебе я душу отдавал;Такой души ты знала ль цену?Ты знала — я тебя не знал!

(В альбом Н. Ф. Ивановой)

Что может краткое свиданье[116]Мне в утешенье принести,Час неизбежный расставаньяНастал, и я сказал: прости.

И стих безумный, стих прощальныйВ альбом твой бросил для тебя,Как след единственный, печальный,Который здесь оставлю я.

(В альбом Д. Ф. Ивановой)

Когда судьба тебя захочет обмануть[117]И мир печалить сердце станет —Ты не забудь на этот лист взглянутьИ думай: тот, чья ныне страждет грудь,Не опечалит, не обманет.

Как луч зари…

Как луч зари, как розы Леля,Прекрасен цвет ее ланит;Как у мадонны РафаэляЕе молчанье говорит.С людьми горда, судьбе покорна,Не откровенна, не притворна,Нарочно, мнилося, онаБыла для счастья создана.Но свет чего не уничтожит?Что благородное снесет,Какую душу не сожмет.Чье самолюбье не умножит?И чьих не обольстит очейНарядной маскою своей?

Синие горы Кавказа, приветствую вас!

Синие горы Кавказа, приветствую вас! вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе. Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился он ею!..

*

Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов; они так сияли в лучах восходящего солнца, и, в розовый блеск одеваясь, они, между тем как внизу все темно, возвещали прохожему утро. И розовый цвет их подобился цвету стыда: как будто девицы, когда вдруг увидят мужчину, купаясь, в таком уж смущенье, что белой одежды накинуть на грудь не успеют.

Как я любил твои бури, Кавказ! те пустынные громкие бури, которым пещеры как стражи ночей отвечают!.. На гладком холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое, иль виноградник, шумящий в ущелье, и путь неизвестный над пропастью, где, покрывался пеной, бежит безыменная речка, и выстрел нежданный, и страх после выстрела: враг ли коварный, иль просто охотник… все, все в этом крае прекрасно.

*

Воздух там чист, как молитва ребенка; и люди, как вольные птицы, живут беззаботно; война их стихия; и в смуглых чертах их душа говорит. В дымной сакле, землей иль сухим тростником покровенной, таятся их жены и девы и чистят оружье, и шьют серебром — в тишине увядая душою — желающей, южной, с цепями судьбы незнакомой.

Романс

Стояла серая скала на берегу морском;Однажды на чело ее слетел небесный гром.И раздвоил ее удар, — и новою тропойМежду разрозненных камней течет поток седой.Вновь двум утесам не сойтись, — но все они хранятСоюза прежнего следы, глубоких трещин ряд.Так мы с тобой разлучены злословием людским,Но для тебя я никогда не сделаюсь чужим.И мы не встретимся опять, и если пред тобойМеня случайно назовут, ты спросишь: кто такой?И проклиная жизнь мою, на память приведешьБылое… и одну себя невольно проклянешь.И не изгладишь ты никак из памяти своейНе только чувств и слов моих — минуты прежних дней!..

Прелестнице