Полярные дневники участника секретных полярных экспедиций 1949-1955 гг. - Виталий Георгиевич Волович

– Щас, я мигом, – сказал Саша и, сбегав на склад, вернулся, держа в руках нечто похожее на высокую закопчённую кастрюлю. Раскрыв «Книгу о вкусной и здоровой пище», я, к счастью, обнаружил в ней описание «чуда» и рецепты по приготовлению кекса. Прежде всего я переписал на бумажку перечень всех необходимых кексовых ингредиентов. Отсутствовал только ванилин, каковой, по мнению авторов «талмуда», был крайне необходим. Не мудрствуя лукаво, я решил обратиться за помощью к аптечке. Покопавшись в груде конвалюток с таблетками, я остановил свой выбор на цитрамоне, в котором, как я полагал (правда, ошибочно, как выяснилось впоследствии), содержится ванилин. Свалив на стол все необходимые продукты, я засучил рукава и принялся за дело: насыпал гору муки в эмалированный таз, развёл теплой водой сухое молоко и смешал с мукой. Видимо, я переусердствовал. Тесто получилось жидким, как кисель. Я досыпал ещё муки – теперь оно стало чертовски густым. Пришлось эту процедуру повторять несколько раз. Я скатал колобок, опустил его в кастрюлю с теплой водой и повесил высоко над плиткой, чтобы тесто подошло. Через час, когда колобок располнел, я извлёк его из воды, обсыпал мукой, скатал в колбаску, бережно уложил своё произведение в «чудо» и поставил на огонь. Когда кекс покрылся коричневой корочкой, Дмитриев, выполнявший роль консультанта и дегустатора, отщипнул кусочек.

– Шик-модерн, – сказал он, причмокнув. – По-моему, получилось даже лучше, чем у Канаки. – В Сашином понимании это была высшая похвала моему искусству.

После обеда я попросил не задерживаться. Когда кают-компания опустела, я поскорей вымыл посуду и принялся с помощью Саши готовить праздничный стол, вывесив на дверце палатки надпись: «Просьба до 20:00 не появляться». Мы без устали резали, чистили, вскрывали банки с консервами, а затем, застелив стол белоснежной скатертью, принялись расставлять яства. Надо сказать, что по обилию и разно- образию закусок мы могли дать фору любому столичному ресторану. Не хватало только свежих овощей. Тут уж ничего не поделать. Арктика всё же. Вот только сервировка нашего стола отнюдь не напоминала ресторанную. Фарфор обеденного сервиза заменяли алюминиевые миски и железные тарелки с потрескавшейся эмалью.

Роль хрустальных фужеров выполняли железные кружки и чудом сохранившаяся пара стаканов. Не отличалась разнообразием и питейная часть. Если не считать пары бутылок портвейна, выданных Сомовым из неприкосновенного запаса, единственным напитком был разведённый спирт. Чтобы внести «свежую струю», я накануне изготовил новые оригинальные напитки: клюковку и коктейль «Кровавая Мэри». Первый родился из смеси спирта и клюквенного экстракта, обнаруженного на складе, второй представлял смесь того же спирта с разведённой томатной пастой.

Ровно в восемь вечера в кают-компанию ввалилась изнывающая от нетерпения толпа едоков. Как только все заняли места за столом и принялись раскладывать закуски по тарелкам, я извлёк заветные бутыли из шкафа.

– Що це таке? – привычно недоверчиво встретил их появление Комаров.

– Предлагаю вниманию почтенной публики новые полярные напитки клюковка-экстра и коктейль «Кровавая Мэри», – с гордостью в голосе провозгласил я.

– Ну, доктор, ты даёшь! – весело воскликнул Миляев. – Насколько я понимаю, сей коктейль – смесь водки и томатного сока. Ну, со спиртом всё понятно, а где ты томатный сок раздобыл?

– А томат-паста на что?

– Что ж, попробуем твоего коктейля, – сказал Яковлев, наполняя стакан бордовой жидкостью. – Очень даже неплохо, – заключил он, сделав большой глоток, и вытер губы видавшим виды носовым платком.

Дегустация напитков прошла успешно.

– Только, друзья, вы не очень налегайте, – сказал, усмехнувшись, Сомов. – Спирт – он ведь и с томатной пастой спирт.

Все наполнили кружки и после традиционного официального тоста «За нашу великую Советскую Родину!» принялись поглощать закуски.

Когда первый приступ голодного ожидания был утолён, я сдёрнул полотенце, скрывавшее сюрпризное яство, и водрузил на стол большое блюдо с пышущими жаром свиными отбивными, украшенными кружками жареного картофеля и посыпанными свежим зелёным луком, который я бережно хранил в рукавице-грелке. Отбивные были встречены одобрительными замечаниями и, судя по тому, что все потянулись за добавкой, получились неплохими. Праздничное веселье было в самом разгаре, тосты следовали один за другим, старые, давно знакомые анекдоты встречались одобрительным смехом. Когда все окончательно насытились и потребовали чая, на столе появился кекс, покрытый золотисто-коричневой корочкой.

– Ай да доктор! – восхитился Гурий Яковлев. – Ну, молоток!

– Как говорили древние римляне: Feci quod potui. Faciant meliora potentes – «Я сделал всё, что мог, кто может – пусть сделает лучше», – изрёк я и протянул стакан, который мигом наполнил Гудкович.

– «Он знал довольно по-латыни, чтоб эпиграфы разбирать», – мигом отреагировал Миляев.

– Ладно вам, Николай Алексеевич. Оказывается, наш доктор не только повар, но и полиглот, – весело заметил Сомов и по праву начальника первым отрезал себе кусок кекса.

– Всё отлично, – мечтательно вздохнул Дмитриев, – одного только не хватает. К нам за стол ещё бы…

– Да знаю я, чего тебе не хватает, – сказал с ехидцей Комаров.

– Ну и чего же? – осведомился Яковлев.

– Конечно, девиц, – сказал Комаров. – Ох ты, Санька, и дамский угодник, едрёна корень.

– Ну и что в этом особенного? – огрызнулся Саша. – Посмотрел бы я на тебя, скромника, если бы доктор вместо груды медикаментов хотя бы парочку дам привёз. Ты бы первый к ним начал приставать, – отпарировал Саша.

– Парочку дам? – подхватил я, осенённый внезапно пришедшей в голову идеей. – А ведь я действительно привёз двух дам, правда, резиновых.

– Резиновых? – насторожился Дмитриев. – Ну и выдумщик ты, доктор. Что это, галоши или сапоги? – хохотнул он.

– Знаешь, Саша, как говорят: не любо – не слушай, а врать не мешай, – сказал я безразличным голосом, чтобы придать убедительности своим словам. – Дело в том, что я перед отъездом из Москвы получил двух резиновых женщин. Их изготовил в порядке эксперимента ленинградский завод «Красный треугольник» (все знали, что этот завод славится своими резиновыми изделиями). Они их так и назвали: «Резиновая женщина системы спермогон». Она предназначена для мужских коллективов, находящихся в условиях автономного существования. Они и обратились с просьбой к руководству Главсевморпути провести испытания на одной из полярных станций. Поскольку мы и есть такой коллектив, Кузнецов поручил мне провести испытания.

– Ладно травить, – сказал Саша, явно заинтересовавшись. – А какие они на вид? Что, похожи на настоящих женщин?

Все замерли, поняв, что рыбка схватила наживку, в ожидании продолжения розыгрыша.

И тут моя фантазия разыгралась вовсю: что значит похожи? Да они сделаны просто классно. Личики как у киноактрис, глаз не оторвёшь. Волосы – настоящие. Грудки и всё прочее – ничего не забыто. Если одеть в платье – не отличишь от живой!

– Так они же холодные?

– Их перед использованием надо заполнить горячей водой