Нелегалы 1. Операция «Enormous» - Владимир Чиков

Далее в плане указывалось:

1. Встреча должна состояться в первую субботу 4 февраля 1944 года в восемь часов вечера на углу Истсайд и Генри-стрит в Манхэттене. К Чарльзу со стороны кинотеатра подойдет низкорослый, плотного телосложения, средних лет мужчина с крупным, не сколько одутловатым лицом и выразительными черными глазами, спрятанными за толстыми диоптриями очков в роговой оправе. В одной руке у него будут зажаты кожаные перчатки, в другой — книга в зеленом преплете. Это и будет Раймонд. Он должен сам подойти к Чарльзу и произнести слова пароля: «Вы не скажете, как можно поскорее добраться до Центрального вокзала?» Ответная фраза должна быть такой: «На Центральный вокзал лучше всего ехать на такси».

2. Если встреча 4 февраля по каким-либо причинам не состоится, то она переносится на следующую субботу в этом же месте и в это же самое время до тех пор, пока не произойдет контакт.

3. Встреча должна продолжаться не более 15–20 минут. Главная ее цель — договориться о последующей явке в мае на углу 59-й стрит и Лексингтон-авеню.

4. В случае потери связи из-за непредвиденных обстоятельств Чарльз должен сообщить Раймонду адрес сестры, проживающей в пригороде Бостона, и обусловить через нее запасной вариант связи.

Утвердив оба плана, Фитин вернул их своему заместителю Овакимяну, затем взял с края стола тоненькую белую папку, раскрыл ее и, посмотрев на Квасникова, спросил:

— Почему я, товарищи, до сего времени не был осведомлен и только сегодня узнал о тревожных письмах Твена? Оказывается, он уже во второй раз бьет в колокола о нависшей над ним угрозе расшифровки, а вы молчите? Или вы хотите, чтобы ФБР упрятало его за решетку?

Овакимян хотел ответить, но не успел — его опередил Квасников:

— Как во второй раз? Он что… еще одно письмо прислал?

— Письма разведчиков, доставленные в Центр на мое имя, прошу впредь не оставлять без внимания, — предупредил его Фитин.

— Разрешите мне, Павел Михайлович, познакомиться со вторым его письмом? — попросил Квасников.

— Вот… Пожалуйста. — Фитин протянул ему белую папку, в которой находился написанный от руки документ, Квасников начал читать:

Дорогие товарищи! Пользуясь удобным случаем, направляю вам еще одно письмо и повторно напоминаю насчет своей замены. При этом прошу рассматривать поставленный мною вопрос о необходимости замены не как проявление трусости или желания поскорее уехать отсюда. Дело не в этом. Лично я считаю опасным свое дальнейшее пребывание здесь. Слишком много «спрутовских» глаз стало следить за мной. Это может обернуться серьезными неприятностями и для тех, с кем мне приходится сталкиваться по работе в Тире.[54]

Конечно, не нужно понимать это так, будто надо мной нависла реальная угроза. Явной, непосредственной опасности вроде бы и нет, но зачем ждать, чтобы она внезапно нагрянула и обернулась бедой?

Прошу также иметь в виду, что по приезде нового товарища мне придется послужить еще два-три месяца, чтобы устроить его здесь и ввести в обстановку, а она, должен вам сказать, весьма сложная из-за разбросанности моих помощников по соседним штатам из-за довольно пестрого их состава.

Я понимаю, что нелегко сейчас, когда идет война, подобрать мне преемника, но именно поэтому настоятельно прошу вас вторично обратить надлежащее внимание на мое письмо и правильно понять все его мотивы.

Квасников закрыл папку и передал ее генералу.

— Я прекрасно понимаю его обеспокоенность, — сказал Фитин. — Подобная игра разведчика с собственной тенью никогда еще хорошо не кончалась. Твен, чувствуется, устал от слежки за собой, а вы, товарищи, видимо, забыли о том, в каких он условиях работает…

— Да не забыли мы о его замене! — возразил Квасников. — Но как это сделать? Вы же знаете, как нелегко сейчас найти равноценную замену такому асу разведки, как Твен. Я считаю, надо еще некоторое время подождать с его возвращением домой.

— Нет, Леонид Романович, мы не должны допустить, чтобы его окончательно разоблачили и раззвонили всему миру, что Твен — разведчик, использовавший крышу советского представительства в Нью-Йорке. Такими разведчиками, запомните, не разбрасываются!.. В Канаде в аппарате торгового атташе есть одна никем пока не занятая должность. Вот чтобы не брать грех на душу, давайте переведем туда Твена.

Фитин неожиданно умолк, задумался. Решив скрыть прямое указание наркома о направлении Квасникова в загранкомандировку, он с улыбкой добавил:

— А что касается замены Твена, то давайте не будем создавать себе проблем! Ну чем не замена ему сам Леонид Романович? Опыта оперативной работы у него вполне достаточно. И организатор он — прекрасный.

— Да я не возражаю, Павел Михайлович. Готов хоть завтра поехать, — подхватил Квасников.

— Ловлю на слове. Завтра же отдам распоряжение в кадры на оформление вас в загранкомандировку… На должность заместителя резидента по научно-технической разведке согласны?

— Согласен.

— А кто же тогда возглавит НТР в Центре? — недоумевая, спросил Овакимян.

Возникла небольшая пауза.

— Учитывая, — начал неторопливо Фитин, — что вы пока остались начальником 3-го отдела и недавно стали моим замом по атомной разведке, возьмите и руководство НТР на себя. Назначать нам сейчас некого, резерв выдвижения на сегодня полностью исчерпан. Вы же сами знаете, людей в Центре не хватает. Руководители многих подразделений в связи с боями под Москвой эвакуированы в Сибирь. Это хорошо вот вы приехали за своим назначением и, наверное, теперь останетесь здесь…

С учетом решения Государственного Комитета Обороны о создании в Советском Союзе отечественной атомной бомбы и личных указаний Сталина по добыванию за рубежом разведывательной информации по этой проблеме Квасников составил новый план мероприятий по делу «Энормоз». В нем не только ставились задачи, но и конкретно указывались способы агентурного проникновения в самые секретные центры по исследованию урана в Соединенных Штатах, Англии, Германии, Канаде и Франции, способы связи и передачи информации от агента к разведчику, назывались определенные сроки и лица, ответственные за их выполнение, — словом, предусматривалось все возможное, чтобы с первых шагов не выпускать из поля зрения разработку атомного оружия.

Квасников, зная, что только после утверждения плана лично Берией он может выехать на работу в Нью-Йорк, решил заблаговременно отработать с Курчатовым порядок реализации разведывательной информации, то есть вопросы обеспечения режима полной секретности при ее использовании, хранении и возврате в I Управление НКВД. Собрав все сведения по урану, которые поступили в 1942 году из разных резидентур, в том числе и находившиеся под сукном у наркома, он заранее договорился с Курчатовым о конфиденциальной встрече в одном из кремлевских кабинетов, который был выделен специально для работы над документальными материалами разведки.