Лики любви. Очерки истории половой морали - Александр Сосновский

На протяжении нескольких столетий наказание за ведьмовство было довольно умеренным, однако постепенно суеверие превратилось в неумолимый императив. После того как в конце XIII в. на костре сожгли первую еретичку, репрессии приняли грандиозный масштаб. В 1484 г. булла папы Иннокентия VIII дала двум монахам-доминиканцам, «возлюбленным сынам нашим», профессорам богословия и следователям инквизиционного трибунала в Верхней Германии Генриху Инститорису и Якову Шпренгеру, неограниченные полномочия по сыску и наказанию лиц обоего пола, которые, отрекаясь от католической веры, «распутничают с демонами, инкубами и суккубами и своими нашептываниями, чарованиями, заклинаниями и другими безбожными, суеверными, порочными, преступными деяниями губят и изводят младенцев во чреве матери, зачатия животных, урожай на полях, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как самих мужчин и женщин, домашнюю скотину и вообще всяких животных, а также виноградники, сады, луга, пастбища, нивы, хлеба и все земные произрастания».

Кроме неустанных практических трудов, почтенные доминиканцы написали страшный «Молот ведьм» (1487 г.), самый яркий документ религиозного мракобесия, книгу, которая содержит систематическое описание всех преступлений, приписываемых несчастным жертвам фанатизма. Я. Шпренгер утверждал, например, что самые опасные из ведьм — это повивальные бабки, они производят плодоизгнание и приносят детей в жертву демонам. Ведьмы обвинялись даже в поедании собственных детей: в 1484 г. сожгли 41 ведьму за это преступление. «Я знал, — говорит Шпрен- гер, — одну старуху, которая околдовала трех аббатов и довела их до смерти; она попалась в руки правосудия в то время, когда хотела сделать то же самое с четвертым». Можно сколько угодно изумляться, но средство, избранное зловредной старухой для обольщения священнослужителей, было весьма оригинальным: ведьма заставляла их есть свои испражнения! Любой оговор мог стать предметом разбирательства. «Возвышенное и комическое, преимущества и преступления, добродетели и пороки, красота и безобразие, богатство и бедность, благочестие и недостаток веры, здоровье и болезнь, ум и глупость, хорошая и дурная репутация, слова и телодвижения — все, решительно все, при известных обстоятельствах, могло возбудить подозрение в ведовстве. А обвинение в девяносто девяти случаях из ста и было приговором». «Молот ведьм» в течение долгого времени служил официальным руководством для массовых ведовских процессов и только до 1520 г. переиздавался 13 раз вместе с папской буллой, адресованной авторам.

Несчастных обвиняемых подвергали прежде всего «испытанию водой»: если испытуемый не тонул, то признавался виновным; если же жертва шла ко дну, то посмертно признавалась невинной. Шансов уцелеть практически не оставалось, но далее следовало еще «испытание иглой»: подозреваемую раздевали донага, удаляли все волосы с тела и начинали искать «ведовской знак» в виде родимого пятна или бородавки. Если он находился, протыкали знак иглой. Отсутствие крови безусловно доказывало сатанинскую сущность испытуемой, если же кровь все-таки шла, то это признавалось делом дьявола, который пытается спасти своего слугу. Не забывали и традиционные костоломные приемы. Пытка начиналась официальной формулой: «Ты будешь пытана до тех пор, пока сквозь тебя не будет просвечивать солнце!» И это не было пустыми словами. По закону Пытка не должна была длиться более четверти часа, а непризнавшийся сразу не мог подвергаться повторному испытанию.

На деле же пытку продолжали до тех пор, пока не добивались нужного ответа. Несчастных били кнутами, жгли каленым железом, дробили кости в тисках, вырезали кусками мясо, и редко кто находил в себе силы выстоять. Ужас предстоящей пытки был настолько велик, что арестованные пытались покончить с собой еще накануне. Лотарингский судья Реми, сжегший 800 человек, похвалялся: «Я так привержен закону, что шестнадцать арестованных на другой же день удавились, не дождавшись суда». Приговоры разнообразием не отличались и всегда гласили одно: смерть через сожжение, ибо католическая церковь категорически не хотела брать греха на душу и проливать человеческую кровь. Лишь чистосердечно покаявшимся казнь милостиво смягчалась: предварительное утопление и сожжение на костре трупа.

Несколько веков дымились в Европе костры инквизиции, и старинные хроники полны ужасных рассказов об этих зрелищах. С. С. Шашков отмечает: «Некоторые казни замечательны по количеству жертв, другие по нелепости самих обвинений. В Швейцарии однажды обвинялась в ведовстве сумасшедшая семнадцатилетняя девушка. На основании ее показаний были привлечены к делу и подвергнуты всем степеням пытки восемь женщин и один мужчина; доносчицу обезглавили, шесть обвиненных ею женщин сожгли, а остальных освободили. В Севилье была сожжена одна девушка, обвиненная в том, что будто бы несла яйца, как птица! В Наварре в 1527 г. обвинено 150 женщин за участие в сатанинской обедне». Возведение на себя напраслины также охотно принималось: под пыткой многие признавались в вампиризме, превращении в животных, глумлении над святынями и сожительстве с покойниками.

Количество жертв не поддается учету, зачастую еретиков казнили целыми группами, столбы, на которых корчились несчастные, напоминали обгоревший лес. В Браунш- вейге в конце XVI столетия в один день было сожжено 133 ведьмы. В начале XVII в. в крошечном графстве Геннеберг сожжено 144; в епископстве Вюртсбург в течение трех лет 200 человек, среди которых дети от 8 до 12 лет; в Фульде некто Фосс бахвалился, что сжег 700 ведьм и надеется довести это число до тысячи; в небольшом городке Бюдинген в 1633 г. предано смерти 64 человека, а в следующем году — 50; в 1627 г. в городе Дибург казнено 36; в городе Нейссе в 1651 г. сожжено 42 женщины; в Зальцбурге в 1678 г. — 97 человек; в маленьком швейцарском кантоне Цуг в два

Богиня-мать

(Каталуюк,

около 5800 г. до н. э.)

«Венера

из Виллендорфа»

(поздний

палеолит)

Любовная пара (Ниппур, середина третьего

тысячелетия до н. э.)

Цветная мозаика с изображением

женщины-арфистки (Бишапур, вторая половина третьего тысячелетия до н. э.)

Эротическая сцена в постели (ранее второго тысячелетия до н. э.)

Идол плодородия (Туранг-Тепе, третье тысячелетие до н. э.)

Эротическая сцена (ранее второго тысячелетия до н. э.)

Серебряная с золотом женская статуэтка (Малая Азия, около 2000 до н. э.)

Золотой подвесок с изображением Астарты (Угарит, 1450-1365 до н.

А л е б а с т р о в а я с т а т у э т к а б о г и н и л ю б в и , д е к о р и р о в а н а я з о л о т о м и

бронзой, глаза и пупок инкрустированы гранатом (Вавилон, III—II до н. э.)

Серебряное блюдо с изображением танцующей богини Анаит (около IV)

Древнескандина вский идол с эрегированным половым органом

Ф. Штук.

Бой за женщину

Д. Чезари. Актеон превращается в оленя перед Дианой (фрагмент)

Ж. Давид. Эрос и Психея

Давид. Сафо и Фаон

Э. Дега. Спартанские девушки, вызывающие юношей на состязание

Н. Пуссен. Праздник Флоры

Д. Пулиго. Смерть Клеопатры

Неизвестный художник школы

Фонтенбло. Дамы-аристократки

Ж. Энгр. Одалиска с рабыней (фрагмент)

Ж. Энгр. Большая одалиска

Ф. Буше. Пастор аль

Я. Стен. Резвяща яся на земле парочка

О. Фрагонар.

Поцелуй

украдкой

Я. Мейтен с. Двойно й портре т монашк и: вид сперед и; вид сзади

Жанровая сценка XVIII в. Утренний туалет

Г. Сент-Обен

Госпожа

Монтеспан

А. Беннер. Екатери на Велика я

Э. Виже-Лебрен. Госпожа Дюбарри

«Черный глаз поцелуй хоть раз...» (русский лубок середины XVIII в.)