Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

— Добро пожаловать в Театр Харта, миледи.

— Благодарю, — сказала Геро.

Вся их компания сошла на берег, и Феба спросила:

— Ты заметила в его парике примулу?

Геро повернулась — действительно у лакея за ухом красовался желтый цветок.

— Искренне надеюсь, что это не последняя мода, — пробормотал Рединг и, заметив, что Феба смотрит на него, добавил: — Я бы выглядел глупо с тюльпаном за ухом.

Феба прикрыла рот ладонью, чтобы не засмеяться.

— Ты бы выглядел ослом, — объявил Хафф.

— Спасибо, Хафф, за твое доброе мнение, — серьезно ответил Рединг.

Хафф хмыкнул, а Мэндевилл кашлянул и произнес:

— Так мы идем?

Он предложил руку Геро, и они ступили на деревянный настил дорожки. С деревьев над ними свисали волшебные фонарики. Геро вгляделась повнимательнее и увидела, что каждый фонарик — это стеклянный шар не больше ее ладони, в котором зажжен огонек. Деревья и кусты живой изгороди были искусно подрезаны, слышалась музыка, звучавшая громче при их приближении. Они вышли из-под деревьев, и перед ними, как из-под земли, вырос удивительный театр. На заднем плане виднелись искусственные руины. Если присмотреться, то между полуразрушенными колоннами можно разглядеть оркестр. По обеим сторонам поднимались роскошные ложи в четыре ряда. Некоторые открытые, а некоторые с занавесками, чтобы дать возможность зрителям побыть наедине.

Хорошенькие служанки с вплетенными в волосы бледно-лиловыми и бледно-желтыми лентами провели их по устланным ковром ступеням в верхнюю ложу, выходившую прямо на сцену.

— Да это восхитительно! — воскликнул лорд Боллингер. Он был тихим молодым человеком, и высокое положение Мэндевилла внушало ему благоговейный страх.

Леди Маргарет сжала руку своего кавалера и сказала, обращаясь к брату:

— Действительно чудесно, Томас.

Мэндевилл усмехнулся и вдруг стал похож на довольного мальчика.

— Я рад, что тебе нравится, Мегс.

Геро с улыбкой подняла на него лицо, когда он усаживал ее в кресло.

— Благодарю вас за то, что устроили это развлечение.

— Мне приятно доставить вам удовольствие. — Мэндевилл поклонился, а когда выпрямился, то его глаза скользнули куда-то в сторону, и он застыл.

В задней части ложи раздвинулись занавески, и появилась вереница слуг с подносами. Мэндевилл опустился в кресло рядом с Геро. Перед ними поставили блюда с тонко нарезанной ветчиной и сыром, фужеры с вином, а также кексы, украшенные глазурью.

— Тост, — промямлил Хафф, поднимая фужер. — За прекрасных дам, присутствующих здесь.

— О, Хафф! — Леди Каро залилась румянцем и выпила вина.

Геро улыбнулась и тоже сделала глоток. Пока остальные перешучивались, она не удержалась и бросила взгляд через плечо на противоположную ложу. Там сидела дама с ярко-рыжими волосами. Ее окружали трое молодых красивых джентльменов. Она смотрела прямо на их ложу.

Геро проследила за ее взглядом. Миссис Тейт наблюдала за Мэндевиллом.

Гриффин увидел, что леди Геро заметила рыжеволосую женщину напротив них.

Что, черт возьми, у Томаса на уме? Неужели устроил встречу с любовницей на глазах у невесты?

Леди Геро повернулась к столу, и случайно их взгляды встретились. Она не подала виду, но Гриффин понял, что она расстроилась.

Черт бы побрал Томаса!

К счастью, началось представление — на сцене танцевали ярко разодетые девушки.

Гриффин задумчиво наблюдал за танцовщицами, теребя в кармане жилета сережку. Какое ему дело до того, что Томас не столь совершенен, каким леди Геро его считает? Свидания Томаса точно его не касаются. Почему тогда он чувствует насущную потребность затащить брата куда-нибудь в укромный уголок и сказать ему пару слов — а может, не ограничиться только словами, а наградить парой тумаков, — чтобы показать ему, что так не поступают?

— Они такие грациозные, — восхитилась леди Феба. Она сидела рядом с ним напротив Томаса и леди Геро.

— Да, очень грациозные. — Гриффин улыбнулся ей.

Леди Феба настолько не похожа на свою сестру, что можно предположить, что она — подмененное дитя. Леди Геро — высокого роста, она тонка и элегантна. Леди Феба — маленькая толстушка с пухлыми плечами и руками. Леди Геро так сдержанна в выражении своих чувств, что ее можно сравнить со скупцом, который боится ненароком обронить пригоршню золотых монет. У леди Фебы, наоборот, любое чувство отражается на лице: губы приоткрываются от удивления, либо изгибаются в веселой улыбке, когда она следит за фиглярством клоуна на сцене.

— Куда же она подевалась? — пробормотала она. — Маленькая обезьянка?

Гриффин посмотрел на сцену. Клоун до этого момента играл с обезьянкой, а сейчас зверек сидел у его ног и терпеливо ждал.

Он взглянул на леди Фебу — она, сощурившись, наклонилась вперед. Вдруг она рассмеялась.

— Обезьянка вернулась.

Гриффин снова посмотрел на сцену. Клоун заставил обезьянку делать сальто назад через обруч. Гриффин задумчиво поднес фужер ко рту.

После танцоров и клоуна сыграли пьесу «Любовь за любовь»[8]. Актеры выступали прекрасно, хотя Гриффин едва это заметил. Он был занят тем, что краем глаза следил за леди Геро.

Когда актеры вышли на поклон, Томас встал со словами:

— Может, прогуляемся по саду?

Предложение было вполне естественным, и Томас ни разу не взглянул на ложу напротив. Тем не менее Гриффин не удивился, когда рыжеволосая дама тоже встала. С мрачным видом Гриффин предложил руку леди Фебе.

Парк развлечений был разбит весьма искусно. Живые изгороди, подстриженные в форме фантастических животных, прогулочные дорожки и узкие тропинки, расходящиеся в стороны, а также укромные уголки и гроты, будто специально приготовленные для изощренных забав. Шагая рядом с леди Фебой, Гриффин цинично размышлял о том, сколько из тех дам, мимо которых они проходили, занимались здесь своей профессией.

— Ой, посмотрите! — Леди Феба потянула его за руку, когда перед ними возникла живописная скала с водопадами. Но водопады были не обычные — это мигали мириады огней.

Мегс тоже удивилась:

— Я не могу понять, как это придумано. Может, джентльмены нас просветят?

— Понятия не имею, — честно признался Боллингер.

Мегс засмеялась:

— А ты что скажешь, Хафф?

— Должно быть, какой-то механизм, — предположил Хафф.

— Разумеется, механизм, — сказала Каро. — Но как он работает?

Томас сдвинул брови.

— Думаю, это система блоков.

Все с интересом наблюдали за движущимися огоньками, которые, казалось, плыли по скале.

— А я думаю, мы упускаем самое что ни на есть очевидное объяснение, — произнес Гриффин.