Кукла - Александр Варго

Глаза Серого потемнели.

– Я ей говорю, давай, посмотри другие, а она ни в какую, стоит, глаза на мокром месте и на меня так умоляюще смотрит: «Мама, хочу только ее!» Ладно, не стала я с ней спорить, понесли эту куклу на кассу. Кстати, ни ценника, ни страны-производителя я нигде не обнаружила, – продолжала Алла. – На кассе тоже сделали круглые глаза – игрушка не проходила через компьютер, у нее не было штрих-кода. Они вообще не могли понять, как эта кукла попала в магазин, понимаешь, Витя?

– Ну, и что дальше? – спросил Серый, затушив окурок. Все это ему определенно не нравилось.

– Сначала они вообще не хотели ее продавать, так как сами не знали, откуда она и сколько стоит, – устало произнесла Алла. – Но тут Лида закатила такую истерику, думала, сейчас отлуплю. Я стала предлагать им деньги, они не берут, тогда кассир вместе с куклой пошла к администратору. Картина маслом – Лидка вопит, очередь на меня шипит, я вся красная стою, не знаю, куда деваться, короче, с ума сойти. Наконец кассир вернулась, и сказала, мол, забирайте куклу так.

– Что значит «так»? – недоверчиво спросил Серый. – На халяву, что ли?

– Именно. Двигает она, значит, куклу в сторону Лиды, та к ней ручки тянет, как вдруг кукла вся задергалась и давай маршировать, представляешь? Она, оказывается, еще заводная была! На руке какой-то колокольчик звенит, она рот разевает, оттуда какая-то музыка играет!

– Музыка, – машинально повторил Серый, вспомнив про согнутый ключ в спине куклы, которую он видел сегодня на рынке. Он поднялся со стула:

– Я хочу посмотреть на эту замечательную куклу. Как она марширует.

– Лида, наверное, уже спит, – неуверенно сказала Алла и посмотрела в сторону комнаты дочери.

– Ничего, – сказал Серый и направился в детскую комнату.

Алла только покачала головой.

В комнате было темно. На мгновенье Серого посетила мысль оставить свою затею, но, сравнив еще раз рассказ супруги с сегодняшним походом на рынок, он на цыпочках подошел к спящей дочери. Он просто взглянет разок на это чудо-игрушку, и все дела. Рядом с головой Лиды на подушке покоилась голова куклы. В темноте было сложно разобрать, как она выглядит, и Серый решил посмотреть на нее при свете. Почему-то в нем крепло убеждение, что эта кукла окажется точно такой же, которую они видели сегодня на «блошином» рынке.

Слабый свет, льющийся из коридора, отразился на пластмассовых глазах куклы двумя желтыми мерцающими звездочками. Серый осторожно потянул куклу за волосы, моля бога, чтобы Лида не проснулась. Бог не услышал его.

Девочка проснулась как после страшного сна, резко подскочив в кровати, растрепанная, напуганная и злая одновременно. Секунду ее распахнутые глаза изумленно глядели на отца, затем она с непостижимой быстротой впилась зубами Серому в руку. Серый вырвал руку, потрясенно глядя на дочь. Руку саднило.

– Ты разбудил ее, – раздался в темноте злобный шепот Лиды. Глухо звякнул колокольчик. – Уходи.

Серый был настолько шокирован происшедшим, что не нашелся, что сказать в ответ, и молча вышел, потирая укушенную руку.

– Я выброшу эту дрянь в помойку, – сказал он, едва сдерживаясь от гнева, пока Алла протирала ему ранку ватой. Зубки у Лиды оказались на удивление острыми.

– Ложись спать, – посоветовала Алла, поцеловав мужа в лоб. – У нас и так сегодня достаточно событий. Не хватало еще из-за игрушки переругаться.

Алла проснулась глубокой ночью от тихих, крадущихся шагов. Она спала чутко и сразу поднялась с кровати. Мазнула полусонным взглядом по часам на DVD-проигрывателе – второй час ночи. Рядом, разметавшись в постели, сопел Серый. Алла тихонько встала, прислушиваясь. Шагов больше не было слышно, и женщина решила, что они ей приснились. Она уже хотела ложиться обратно, как вдруг услышала долгий вздох. Сонливость как рукой сняло, она открыла дверь и замерла – прямо перед ней стояла Лида, босая, в одной пижаме. Руки ее были плотно прижаты к бокам, словно она готовилась к броску, в правой руке что-то зажато, что-то продолговатое. Алла присела на корточки перед дочерью, пытаясь рассмотреть предмет в руках Лиды. А увидев, почувствовала, что сердце ее сковывает страх. Спица. Как она могла посреди ночи добраться до спицы?!

– Лида, – тихо позвала она дочь, с тревогой вглядываясь в ее лицо. Оно напоминало маску – бледную и неподвижную, в которой жизни было не больше, чем в горсти песка. Глаза подернуты мутной пленкой, рот приоткрыт, на подбородке блестящие дорожки от слюны. Вдруг челюсти медленно задвигались, словно жуя что-то невидимое, изо рта выглянул узкий язык, и Алле стало не по себе.

– Лида! – затрясла она дочь. Девочка сделала всасывающий звук, будто бы допивала сок, и вдруг взгляд ее прояснился. Спица выпала из пальцев.

– В чем дело? – раздался хриплый голос проснувшегося Серого.

Черты лица Лиды разгладились, словно очистившееся от туч небо, на котором снова засияло солнце, и она слабо улыбнулась женщине:

– Мамочка?

– Лидочка, – Алла обняла дочь, чувствуя, как по телу девочки прошла легкая дрожь.

«Неужели лунатизм?» – пронзила ее мысль.

– Мамочка… – повторила Лида, вцепившись в женщину.

– Тебе плохой сон приснился? – ласково спросила Алла, поглаживая дочь.

Девочка открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла – из детской комнаты доносились какие-то звуки, среди которых отчетливо слышался звон колокольчика.

– Что здесь происходит? – В дверях показался Серый, сердито глядя на жену с дочерью.

Лида заплакала, Алла гладила ее, что-то успокаивающе нашептывая ей в ушко. Внезапно в детской что-то упало, послышался звон стекла. Лида вздрогнула и, вырвавшись из рук матери, ринулась в комнату.

– Если это Мася что-то уронила, я с нее шкуру спущу, – мрачно пообещал Серый.

– Где она? – взвизгнула Лида, в ужасе глядя на пустую кровать. Девочка сжала кулачки и со злостью уставилась на отца: – Ты забрал ее?

– Замолчи! – приказал Серый, включая свет. Теперь он видел причину шума. Кукла была на шкафу, она лежала на спине, руки и ноги ее двигались, из яркого ротика лилась какая-то незамысловатая мелодия. С хаотично дергающимися конечностями она напомнила Серому раненого паука, который не может подняться на лапы. При этом, не переставая, гремел крошечный колокольчик. Дурдом какой-то! Серый шагнул к шкафу, наступив на что-то острое. Он посмотрел вниз. Так вот что упало! Их фотография, заключенная в посеребренную рамку, теперь была разбита вдребезги. В комнату заглянула испуганная Алла.

Кукла продолжала дергаться, не переставая звенеть колокольчиком, как цыганка своими монистами. Серый снял ее со шкафа, и она мгновенно затихла.

– Лида, это ты ее туда положила? – грозно спросил он и поразился, с какой ненавистью дочь глядела на него. Она молчала, сжимая и разжимая свои маленькие кулачки.

«Она была в кровати. Кукла была в кровати, вместе с Лидой», – эта мысль повторялась в мозгу Серого, как слова на пластинке, застрявшие в испорченной канавке.

– Как она оказалась на шкафу? – уже менее уверенно спросил он, оглядываясь.

Вдруг с какой-то обреченной беспомощностью он понял, что при всем своем желании Лида не могла бы дотянуться до полки, откуда он снял куклу. Можно, конечно, встать на кресло, но оно стояло на своем месте, да и не смогла бы их дочь сдвинуть эту махину даже на сантиметр. Правда, куклу можно было забросить на полку, но для шестилетней девочки эта задача, мягко говоря, трудновыполнимая. Кроме того, если бы куклу кинули, она бы повалила и другие фотографии, а также кучу сувенирных безделушек.

Лида протянула руки:

– Отдай мне ее.

– Не торопись, – ответил Серый, внимательно изучая игрушку.

По мере ее исследования он чувствовал некоторое облегчение – она была не похожа на ту рухлядь, что была на «блошином» рынке. У этой волосы заплетены в косы, аккуратное платье, она, по крайней мере, чистая, а та… Серый нахмурился. Черт, он даже не мог вспомнить, какое платье было на той образине! В памяти лишь отпечаталось, что оно было чумазое (но ведь его можно и выстирать), торчащие волосы (но их можно заплести в косы) и ключ в спине. Серый торопливо перевернул куклу. Ключ был там, прямо посредине. Правда, не согнутый. Ровненький, хромированный ключик.

– Марш в постель, – скомандовал Серый дочери, вытаскивая ключ из куклы. Ключ вышел неохотно, будто в пластмассовом теле ему было намного комфортнее.

– А Нома?

– Нома? – переспросила Алла.

– Нома, моя кукла. Моя любимая кукла, – подчеркнула Лида, не сводя своих обжигающих глаз с отца.

Серый хотел резко ответить, чтобы Лида перестала валять дурака, что она уже достаточно взрослая и пора бы отвыкать от детских привычек спать с куклами и что он еще поговорит утром с ней по поводу укуса на руке, но… он встретился с молящими глазами Аллы, и сердце его дрогнуло.

– Держи свою Ному, – грубовато сказал он, швыряя куклу на постель дочери. Ключ он зажал в руке, гадая про себя, как все-таки она могла сама по себе завестись. Лида прижала к себе куклу и молча забралась в постель.