Щепотка перца в манной каше - Аркадий Шугаев

— Вы пойдете за этой парой, — сообщила она нам и объяснила, что когда делать.

— Не забудьте невесте стул пододвинуть, когда вас пригласят расписаться, — указала мне распорядительница, видимо я совсем уже гаврилой сельским выглядел.

— Ладно, — тупо пробурчал я.

И вот, наконец, мы входим в зал брачующихся. Приглашенные стоят по обеим сторонам ковровой дорожки. Взгляд мой выхватил из толпы двух человек — моих родителей. Папа улыбается, мама уже держит платок — будет плакать, она очень впечатлительная.

В конце ковровой дорожки стоит эсесовского вида блондинка, в руке у нее папка с гербом Российской Федерации на обложке. Я, держа невесту за локоток, вывожу ее в центр зала, и мы останавливаемся. «Эсесовка» начинает привычно разводить свою бодягу, произносит какие-то избитые глупые фразы. Мы с Ингой еле сдерживаем подступающий смех, у нас это не всегда получается. Тогда официальная фрау делает многозначительную паузу и укоризненно смотрит на нас. Мы успокаиваемся, и она продолжает. Ну все, наконец. Торжественная речь закончена. Мы надели друг другу кольца, расписались в книге, поцеловались. Ведущая церемонию дает команду нашим родственникам и друзьям:

— Поздравьте новобрачных!

Первыми подошли мои родители, мы поцеловались. Мама не преминула сделать замечание по поводу нашей несерьезности в момент регистрации. Ее поразило наше легкомыслие в таком ответственном деле. Подошли остальные гости, поздравили.

— Все. Все. Господа! Прошу всех на улицу, там вас ждет автобус! — орал Македон, ревностно выполняя обязанности свидетеля.

— Аркаша, сегодня очень важный для нас обоих день, поэтому я прошу тебя — постарайся не напиться, — говорила мне Инга по дороге к моим родителям.

— Мы еще не успели пожениться, а ты уже начинаешь меня пилить. Я сам знаю, что мне нужно делать и сколько пить! Я прекрасно чувствую свою норму! — возмутился я.

— И все-таки, я прошу тебя — будь сегодня поосторожней с алкоголем.

— А я вот возьму, и назло тебе вообще пить не буду, — ляпнул я и тут же пожалел об этом.

«Теперь придется всю свадьбу провести всухую. Не могу же я собственное слово нарушить», — горестно подумал я.

Уже за столом Ничко, нажравшись каких-то разноцветных таблеток и запив их коньяком, потребовал дать ему слово и принялся читать лекцию о вреде брака. Все гости зашипели на него: мол, нашел время. Македон, прирожденный организатор, нейтрализовал Колю, подсадив к нему какую-то девицу баскетбольного роста. У Коли потекли слюни. Он потерял нить своей речи и замешкался. Македон, воспользовавшись замешательством Ничко, заорал «горько». Свадьба понеслась дальше. Среди гостей преобладала молодежь, поэтому за столом долго не сидели. Начались танцы. В перерывах гости подходили к столу, быстро выпивали, на ходу закусывали и уносились опять танцевать.

Я, трезвый как дурак, ходил среди гостей и не знал, чем себя занять. Мне было скучно. Через несколько часов мы с молодой женой отправились в общагу. Предстояла «первая брачная ночь». Это после пяти-то лет совместного проживания.

— Завтра не забудьте нам простынь окровавленную предъявить! — орал нам вслед говнистый Ничко.

Гости продолжили гулять самостоятельно. Выпито было достаточно, жених с невестой уже не требовались. Свадьба, слава Богу, обошлась без драки и разборок.

Был только один пострадавший в тот день. Под утро, уезжая домой, пьяненький Володя Завгородний обоссал у метро круглосуточный ларек, из которого, по его рассказу, вышли двое усталых парней и лениво, даже как-то нехотя отмудохали будущее светило медицины.

В общаге нас с Ингой поймал по телефону тесть — Яков Моисеевич. Он уже несколько часов осаждал вахтера междугородними звонками. Полипыч, сочувственно поглядывая на меня, передал телефонную трубку. Тесть завел тягомотную беседу о том, что теперь вот у меня семья, я должен заботиться о жене и т.д. и т.п. Я вежливо поддакивал. А что делать? Не посылать же было его, он теперь мой законный родственник. Утешали меня только тысячи километров, разделяющие нас.

Ночью в Ингину комнату вломился избитый ларечниками Володя Завгородний, он нуждался в скорой медицинской помощи. Я налил ему водки в качестве успокаивающего и обезболивающего средства. Инга вытащила из шкафа чистую простынь и обтерла ею Вовины кровоточащие раны. Белая тряпка покрылась красными пятнами. Мы намазали Завгороднего зеленкой и отправили восвояси. Некогда нам было с ним возиться — у нас «первая брачная ночь».

Только мы собрались приступить к узаконенному и завизированному штампами в паспортах коитусу, как в дверь опять постучали.

— Кто там?! — недовольно выкрикнул я.

— Николай, — ответил из-за двери Ничко.

Матерясь, я встал и потопал открывать.

— Коля, ты, наверное, хочешь получить доказательство непорочности Инги? — спросил я у Ничко.

— Да, — с издевательским и гадким смешком ответил он.

— Ну что же, получай! — я открыл дверь и сунул в руки обалдевшему Ничко окровавленную простынь, которой Инга вытирала избитого Володю.

Несколько секунд я наслаждался лицезрением растерянного, сбитого с толку приятеля, а потом со злорадной улыбкой захлопнул дверь перед его носом.

После свадьбы наша с Ингой жизнь мало в чем изменилась. Жена продолжала учиться, оставался последний шестой курс. Мы с Македонским все так же делали деньги. Выставили еще две книжные точки на станции метро «Московская». Денег стало поступать еще больше. И тут я заскучал. Когда-то мы поставили себе цель — разбогатеть, стать бизнесменами. Теперь цель была достигнута. У нас был налаженный бизнес, в деньгах мы не нуждались. Но меня это уже не устраивало. Я понял, что цель эта была какая-то мелкая, не было в ней нужного масштаба, размаха.

Я спрашивал себя: что же дальше? Дальше можно было развиваться — открыть магазин, потом торговый центр, перейти на оптовую торговлю. Но все это было мне уже не интересно. Я понял, что деньги не имеют для меня первостепенной значимости. Ну, будет их намного больше, что изменится? Мы с Александром и так ездим только на такси, питаемся в хороших кафе и ресторанах, Македон постоянно заказывает проституток. Дальше-то что? Рестораны будут классом повыше, бляди подороже. И все! Заскучал я…

Погоня за деньгами отвлекла меня от основной цели, я совершенно забыл, для чего мне в конечном счете нужны были деньги и материальная независимость. Я ведь собирался стать писателем!

Собрав в папку рассказы, написанные в разные периоды моей жизни, я понес их редактору одного из питерских издательств. Уже знакомая читателю графиня порекомендовала мне этого редактора, намекнув, что если я заинтересую его деньгами, то он поможет с изданием и продвижением моей книги. Редактор принял у меня папку и назначил встречу через неделю.

В условленный день я приехал в издательство. Знакомый уже редактор, обрадовано выскочил мне навстречу из-за стола, заваленного рукописями, он улыбался и энергично тряс мне руку. «Понравились, наверное, ему мои рассказы», — самодовольно подумал я и с небрежной улыбкой молодого гения вальяжно развалился в кресле.

— Слушай, ты прямо фурор произвел в нашем издательстве! Все сотрудники прочитали твои рассказы, — возбужденно говорил редактор.

Я совсем разомлел и тут же представил себе домик на морском берегу, увитый диким виноградом, где-нибудь в Испании. Я сижу на веранде и вдохновенно пишу новые и новые рассказы. Вокруг меня вьются смуглые красавицы. Инга в это время отдыхает на Канарах.

— Твои рассказы следует поместить в учебное пособие для редакторов! — продолжал восклицать сотрудник издательства.

Я снисходительно махнул ему рукой: продолжай, мол, щебетать.

— Такие произведения нужно давать на детальное изучение всем молодым авторам! — в экстазе уже кричал редактор.

Мне стало даже немного неловко от этих дифирамбов.

— Твои рассказы — просто перлы! Я еще никогда не встречал таких пустых и никчемных текстов. Это же идеальные образцы графомании и полного отсутствия вкуса и стиля!

Я обернулся, чтобы посмотреть, кто стоит у меня за спиной — последние фразы редактора относились явно не ко мне. Однако за спиной у меня никого не было… Домик на морском берегу стал исчезать вместе с виноградником и смуглыми красавицами.

— Может быть, мне стоит еще поработать над ними? — неуверенно спросил я.

— Я думаю, тебе лучше заняться торговлей цветными металлами. Наверняка у тебя это получится, а о литературе забудь, — дал мне совет редактор.

Внезапный звонок тестя из Хайфы круто изменил нашу с Ингой жизнь. Яков Моисеевич сообщил в телефонном разговоре, что он и его семья очень довольны своим переездом в Израиль, обещал выслать видеокассету. Он звал Ингу переселяться на землю обетованную, ну и меня с собой везти, прицепом.