Девушка без Бонда - Анна и Сергей Литвиновы

Что ж, ей ничего не остается, пора действовать. Таня миролюбиво, обыденным тоном спросила у араба-летчика по-английски:

– Когда расчетное время прибытия в аэропорт Каира?

– Примерно через час, мэм, – как всегда, учтиво ответил «дворецкий». В его голосе в этот раз не слышалось никакой лукавости, одна угодливость, но все равно Татьяна ему ни на грош не верила.

Ее преимущество было только в одном: Халиду и в голову не могло прийти, что слабая, бестолковая женщина посмеет дать ему отпор.

– Ой, смотрите, что это там?! – вдруг воскликнула она и указала рукой за спину летчика.

Тот непроизвольно обернулся. Его горло оказалось совершенно незащищенным, и Татьяна рубанула по нему ребром ладони. Именно так учил ее в свое время Чехов расправляться с обидчиками – одним ударом в сонную артерию.

С тех пор, когда куратор давал ей уроки, прошло уже семь лет… Да и в те времена Садовникова на людях не практиковалась, только на манекене, а это совсем не то, что живой человек. Вот и сейчас: страшно было решиться, жутко было осмелиться – вдруг не получится вырубить Халида? Вдруг он нанесет ответный удар? Дернет вертолет, и машина свалится в штопор?.. Но… Что оставалось ей делать? Только бороться и атаковать сейчас – пока она с противником один на один.

Итак, она нанесла удар, вложив в него все свои силы. И ее стремительная атака – она не ждала сама! – увенчалась успехом. Араб захрипел, от боли и удушья потерял сознание, обвис на ремнях…

Девушка отстегнула собственные ремни – вертолет по-прежнему шел на автопилоте, с курса не сбивался – и вскочила со своего кресла.

Отвязала араба, попыталась стащить его с пилотского сиденья. Потерявший сознание Халид оказался страшно тяжел, и Таня еле-еле опрокинула его на пол.

Затем она сама уселась в кресло летчика, глянула на приборную доску – и пришла в ужас. Множество циферблатов, лампочек, стрелочек… Садовникова вдруг поняла, что не помнит об управлении вертолетом ни-че-го. Все уроки, когда-то преподанные ей Демкиным, напрочь забылись. Да и совсем другим был отечественный «Ми-8», на котором она училась. И сейчас Татьяну вновь охватила паника. Она не понимала, что ей делать.

Покуда машина, слава создателю, шла на автопилоте, участия Татьяны в ее управлении не требовалось. Но ей придется проложить новый курс, в сторону каирского аэропорта – как это сделать? А главное, ей понадобится приземляться – самой. А об искусстве посадки у нее в голове остались лишь самые отрывочные воспоминания. Таня помнила только свое главное ощущение: посадить вертолет сложно. Сложно – даже в не экстремальных условиях, как сейчас, а когда рядом сидит терпеливый, понимающий, подсказывающий и все прощающий инструктор. А теперь… Теперь она совсем одна.

У Садовниковой даже возникла малодушная мыслишка: может, откачать пилота? И заставить его переменить курс? Приказать вести винтокрылую машину туда, куда нужно ей? Но каким способом она сможет заставить Халида? Разве он ее послушает? У нее ведь нет ни пистолета, ни даже ножа…

Ах да! Оружие ведь может быть у сопровождающего. Таня встала с кресла, присела на корточки и принялась сквозь одежду прощупывать тело недвижно лежавшего араба. И вдруг – она даже вскрикнула от страха – Хадид обеими руками цепко схватил ее за оба запястья!

Затем он, пользуясь секундным ее замешательством, выпустил кисти и стиснул ее за горло, при этом стал приподниматься, пытаясь столкнуть девушку с себя. В глазах у Татьяны потемнело, она стала задыхаться, однако руки ее оказались свободны, и она из последних сил нанесла противнику еще один удар, которому некогда научил ее Костенко-Чехов: пальцами в глазные яблоки. Отчаянный крик – крик боли – потряс кабину вертолета. Араб отпустил мертвую хватку на ее горле и схватился обеими руками за собственное лицо. И тут она еще раз ожесточенно ударила его в горло. Новый стон, еще один сдавленный крик – и Халид опять отключился.

Тяжело дыша, Татьяна поднялась. Вертолет, слава богу, летел прежним курсом, ни на метр не потеряв ни высоты, ни скорости. Теперь берег был ясно виден. Желто-бурая выжженная пустыня. Обрыв. На берегу и вокруг – ни малейшего следа человека. Ни дома, ни дороги, ни лодки, ни автомобиля. А вдоль берега по морю тянется длиннющая песчаная коса, и меж нею и материком кое-где разбросаны островки.

Что делать? Теперь, в минуту смертельной опасности, сознание Татьяны работало быстро, хладнокровно и четко. Решение созрело мгновенно.

Она не может прикончить человека или выкинуть его из вертолета с высоты. Не потому, что у нее нет сил или не имеется в арсенале убийственных ударов. Но – и об этом ей когда-то говорил Чехов как о недостатке – она не в состоянии убить человека. Тем более беспомощного. Даже если он враг. Даже если прикончить его необходимо, чтобы спасти собственную шкуру.

А пока пилот жив и находится в кабине рядом с ней – она не будет в безопасности. Она не сможет спокойно разобраться в управлении, поменять высоту и направление полета. Араб опять в любой момент может очнуться, и ей придется сражаться, и кто знает, будет ли она в третьей схватке с ним столь же точна и удачлива, как в первый и второй раз.

«Значит, – решила Татьяна, – я сейчас постараюсь посадить вертолет – прямо на необитаемый берег. Там выгружу тело араба. Ничего с ним за несколько часов не случится… А я снова взлечу, и когда доберусь до людей, дам спасателям знать, где Халид находится…»

– Заодно, – проговорила она вслух, звуком собственного голоса подбадривая себя, – потренируюсь, как садиться.

И Таня плюхнулась в кресло пилота, пристегнула ремни, прошептала: «Господи, помоги!» Взялась за штурвал и отключила автопилот.

Вертолет вздрогнул, штурвал немедленно ожил в ее руках, отозвался вибрацией и подрагиванием. Таня убавила обороты мотора, одновременно слегка поворачивая вертолет и заставляя его снижаться. И у нее получилось! Винтокрылая машина пошла правее и ниже.

Она еще потянула штурвал – вверх и вправо. Вертолет описал круг и послушно снизился. Кажется, в высоте она потеряла метров сто.

Татьяна посмотрела вниз, на землю.

– Теперь самое главное, – вслух произнесла она, – выбрать на земле ровную площадку, а потом сесть в точности на нее.

Еще один круг – точнее, виток спирали, каждое кольцо которой ниже предыдущего. Земля все ближе, ближе. Но вот сколько до нее метров в точности – даже со своим парашютным опытом Татьяна не могла определить. Ага, вот альтиметр, но он градуирован в футах, показывает чуть больше тысячи, значит, до земли около трехсот метров.

Новый круг. Двести метров до земли.

Еще один кружок. Сто.

Вот и ровная площадка на берегу. Можно садиться.

«По-моему, хватит кружить, теперь уже нужно просто плавно снижаться».

Татьяна аккуратно подала штурвал вниз. Вертолет дернулся и стал терять высоту гораздо быстрее, чем она рассчитывала. Вдобавок она не погасила угловую скорость, и машина начала вращаться вокруг своей оси, все быстрее и быстрее. Перед глазами все завертелось. Бешено, словно на жуткой карусели, замелькали небо, скалы, прибой, коса, море. Татьяной овладела паника. И снова: небо, обрыв, вода, песчаная коса…

Цифры альтиметра полетели как бешеные: 600 ft… 550… 500… 400… 300… Она постаралась снизить вертикальную скорость, подав штурвал от себя, но стало только хуже. Вертолет дернулся, а потом стал снижаться еще быстрее, и как погасить скорость, Татьяна не знала… 300 футов… 250… 200… «Ох, – мелькнула дурашливая мысль (кто сказал, что перед лицом неминуемой смерти непременно думаешь о чем-то возвышенном?), – у вертолета нет тормозов, а у меня нет парашюта…» И уже через секунду раздался страшный удар о землю, девушку дернуло, потащило, бросило…

Ее спасли привязные ремни. И еще – огромная доля везения.

Это Таня поняла уже потом.

Она пришла в себя довольно быстро. Вертолет стоял, сильно накренившись на один бок. Тихо стонал лежавший на полу кабины араб-«дворецкий». Кровь сочилась из рассеченного лба Халида, рука его была неестественно вывернута – кажется, перелом.

Татьяна отстегнула ремни. В голове шумело. Сотрясение мозга она уж точно заработала. Девушка пошевелила одной рукой, затем другой, потом – ногами… Слава богу, похоже, нет ни переломов, ни сильных ушибов. Ничто, кроме ребер, особенно не болит. Но ребро – не рука, первой помощи не требует. Да и боль эту можно перетерпеть. Девушка спрыгнула на землю.

И только тут поняла: она спаслась! Она опять вытащила счастливый билет. «Но ведь запас везения когда-нибудь может иссякнуть?» – мелькнула в голове предательская мыслишка.

Чудо, что она приземлилась не там, где обрывался пустынный берег. И не на песчаную косу. И не на воду. Таня плюхнула винтокрылую машину на крошечный островок, угнездившийся в море меж косой и побережьем. Двадцатью метрами правее или левее, севернее или южнее – и вертолет угодил бы в море.