Трое из Кайнар-булака - Азад Мавлянович Авликулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бай-бобо, — сказал Сиддык-баю Хайиткаль, когда гости заняли места за дастарханом соответственно своему положению в отряде и в кишлаке, — русские очень мстительны. Они не простят нам сегодняшнего, и я советую, прежде чем приступить к празднеству, позаботиться о безопасности отряда.
— Э-э, Хайитбек, — беспечно отмахнулся Сиддык-бай, — пока гяуры придут в себя от нашей дерзости да пока нападут на след, красный снег выпасть может. Мы ведь хитрее самой хитрой лисы запутали след отряда, не так ли?
— Это верно, бай-бобо, — сказал плешивый, — но у них есть такая бумага, на которой все горы нарисованы и все кишлаки. Простите, но вы их плохо знаете.
Настойчивость Хайиткаля понравилась баю. «Его можно сделать своим помощником, — подумал он, — очень осторожен и не глуп, стервец».
— Ну, что ж, Хайитбек, — любезно сказал он, — давайте подумаем вместе, как нам лучше разместить джигитов, чтобы гяуры не захватили врасплох, как мы их.
Он поднялся с курпачи и, кивнув плешивому, вышел во двор. Отсюда, с высоты дома Юсуф-бая, накрывающийся шалью сумерек кишлак лежал как на ладони.
— Сколько дорог ведет сюда? — спросил бай.
— Из долины только одна, по которой ехали мы. Но вообще-то сюда можно попасть и кружным путем, через джайляу.
— Вот главный подход и надо охранять хорошенько, — предложил бай, — по-моему, целесообразно поставить пост вон у того камня, дать ему пулемет. А остальных джигитов разбить на мелкие группы, разместив их в домах поблизости отсюда, чтобы контролировать всю улицу сверху донизу. Но и на других дорогах надо поставить часовых.
— Там охрана не нужна, бай-бобо, — сказал Хайиткаль.
— Почему?
— Чтобы попасть на джайляу, русским пришлось бы преодолеть два десятка ташей пути сплошь по горам. На это они не пойдут, потому что кое-где еще лежит снег, тропы мокрые и скользкие.
Доводы плешивого показались баю разумными, и он не замедлил объявить ему о своем решении.
— Вас, Хайитбек, я назначаю своим помощником и именем эмира дарую звание юзбаши. Прошу вас сейчас же заняться охраной кишлака, а как завершите дела, приходите сюда.
— Спасибо, бай-бобо! Приказ ваш будет исполнен!
Хайиткаль сел на коня и помчался вниз к Кояташу.
Сиддык-бай вернулся в михманхану. После нескольких пиал шербета он чуточку захмелел и завел разговор с Пулатом, который молча сидел рядом, не ел и не пил.
— Не рад победе отца, сынок? — спросил он.
— Почему, — вздрогнул Пулат от неожиданности.
— Что ж не весел тогда?
— Устал малость, ота.
— Джигиту в твоем возрасте не пристало жаловаться на усталость, — подал голос Юсуф-бай. — Ему бы, — он подмигнул Сиддык-баю, — сейчас пери для развлечений, усталость как рукой сняло бы.
— Верно, Пулатджан? — улыбнувшись, спросил Сиддык-бай.
— Что вы, ота, — смутился Пулат, — зачем так? Я думаю о брате, как он там без нас?
— Соскучился?
— Да, — ответил Пулат, обрадовавшись, что удалось отвлечь внимание отца от себя. Теперь тот тоже станет думать об Артыке и оставит его со своими мыслями. Резня, устроенная отцом в Бурисае, угнетала его. «Врага надо побеждать в открытом бою, — снова вернулся он к думам, не дававшим ему покоя, — не добыча волку благо, а отвага. Мы же, как бы там себя ни называли, даже на волков не похожи. Скорее, на гиен!»
— И один враг опасен, — как бы разгадав его мысли, сказал Сиддык-бай. Потом сам же перевел разговор на Артыка. — Не скучай, скоро, даст бог, встретишься с ним. Повоюем вот в этих краях, соберем достаточно сил и махнем в главную ставку. А пока пей, сын мой.
Хозяин протянул Пулату полную чашу мусалласа:
— Пейте, джигит!
Пулат не посмел отказать. Он выпил, и тепло вина потекло по жилам, бодря и чуточку кружа голову. Он включился в общий разговор, который, как и весь день, сначала вертелся вокруг Бурисая, а затем пошел о кишлаке Сассык-куль, когда он возник да что говорят легенды. Пиршество затянулось. Было около полуночи, когда во дворе зашумели люди, требуя свидания с Сиддык-баем. Курбаши вышел к ним и в свете факелов увидел гневные лица. От группы отделился коренастый чернобородый мужчина.
— Это Аман-дурадгор, — сказал о нем Юсуф-бай. — Золотые руки у него!
— Слушаю вас, братья, — сказал Сиддык-бай, накидывая на плечи халат. — Что вас привело в такой поздний час?
— Отдайте наших жен и дочерей! — крикнул дурадгор. — Разве это по-мусульмански — пьяные джигиты словно бы посходили все с ума. Ходят по домам, ловят девушек и женщин, насилуют. Даже беззубых старушек не жалеют! Так-то вы платите за наши хлеб-соль?! Будьте прокляты все!
— Кто посмел так поступить?! — в гневе спросил Сиддык-бай. — Кто, назовите имена!
— Мы не знаем имен, — выкрикнули из толпы, — только пусть вернут обесчещенных жен и дочерей живыми! О, аллах, откуда ты прислал в наш кишлак такую банду?!
— Найдите Хайитбека, — приказал бай, сделав вид, что не расслышал упоминания о банде, хотя оно больно задело его самолюбие. Он решил поручить плешивому разобраться со всем этим и достойно наказать виновных.
— Ха-ха, — усмехнулись в толпе, — найдете вы своего плешивого ублюдка! Он ведь сам охотился за молоденькими девушками!
Не зная, что же делать дальше, потому что на дворе полночь, кого сейчас найдешь, Он решил отложить расследование до утра и объявил об этом людям. Но те стояли на своем и требовали немедленного наказания насильников.
— Я понимаю ваш гнев, — сказал бай еще раз, — но и вы поймите меня. Кого и где я сейчас найду, если здесь я впервые и еще не успел как следует познакомиться с кишлаком. Обещаю вам, что виновные понесут достойное наказание, по обычаям дедов и отцов, так, как того требует шариат…
Но ни утром, ни на следующий день Сиддык-бай не смог заняться расследованием, потому что в кишлак шли и