Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мда… похоже мне предстоит «веселое» блуждание по лесу в поисках грибов. Я никогда не любила этим заниматься и не понимала грибников-фанатиков, рыщущих под каждым кустом, а теперь придется самой участвовать в этом скучном действе. Приятного мало.
Но что мне оставалось делать? Нужно налаживать связи, обзаводиться друзьями, хотя бы формальными и без таких вот «сборищ», увы, не обойтись.
— С удовольствием присоединюсь к вам, — ответила я с улыбкой. — Прогулки на свежем воздухе очень полезны.
— Вот и хорошо! — Ханна, наконец, выпила свое вино и посмотрела на дочь. — Дорогая, не сыграешь нам?
— С удовольствием, — Эмма поднялась и с гордым видом направилась к клавесину.
— Эмма поет как соловей, — шепнула мне баронесса и прикоснулась платочком к уголкам глаз. — Покойный супруг любил слушать ее долгими зимними вечерами, сидя у камина… Хорошие были времена…
Девушка устроилась за клавесином и полистав ноты, прикоснулась к клавишам.
— Взором вымолвлю в молчанье, Что уста не скажут ввееек, Трудно, трудноооо расставанье, Пусть я — сильный человееек!
В этот момент я подумала, что покойный барон слушал свою дочь, будучи мертвецки пьяным, ибо этот визг можно было переносить только под анестезией. Наши с Сесиль взгляды встретились, и она легонько покачала головой, на секунду прикрыв глаза. Все остальные терпеливо слушали эти «трели», лишь Ханна с восхищением смотрела на свое белокурое чадо.
Под конец Эмма прикрыла глаза, видимо впечатлившись своим пением и завопила:
— Мне ж не плесть тебе веночееек! Не дарить, как прежде, роооз. Нас, Франциска, мой дружооочек, Средь весны убил мороооз!
Взглянув на лица Лукаса и Эрлинга, я чуть не прыснула — они сдерживались из последних сил, и казалось еще чуть-чуть и мужчины начнут хохотать.
Уже дома, лежа в кровати, я посмеивалась, разглядывая гобелен с влюбленной парой. Пение Эммы все еще стояло у меня в ушах и я, наконец, поняла, что оно мне напоминало — скрип пенопласта, которым водили по стеклу. Если она будет петь на каждом вечере, то пора запасаться берушами.
На следующий день я занялась всем тем, чего так жаждала моя творческая натура. Вытащив из камина уголек, я принялась рисовать, и через час у меня были две замечательные выкройки — гном и снеговик. Мне приходилось шить их так часто, что я все размеры помнила наизусть.
Тетушка Лонджина готовила обед, мужчины занимались ремонтом конюшни, чтобы лошадям не пришлось зимовать на сквозняках, и в доме стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов.
Я аккуратно вырезала все части тела будущих игрушек и собрав остатки бумаги, швырнула их в камин. Они моментально вспыхнули, и тут я услышала странный стук, доносившийся откуда-то сверху. Странно… Что это?
Стук прекратился и тут же раздался снова, но уже в дверь.
— Да! Войдите! — крикнула я, отводя взгляд от потолка и поворачиваясь к двери. — Кто там?
— Я, — в комнату заглянул Антон. — Можно?
— Входи, что-то случилось?
— Нет, я нашел кое-что интересное, — парень подошел к столику и принялся рассматривать выкройки. — Это будут игрушки?
— Да, гном и снеговик, — кивнула я. — Хочу делать всякие штуки к Рождеству. Так что ты нашел?
— В южной башне есть комната, набитая всякими полезными вещами, тебе нужно самой посмотреть. Там даже стоят пять! Пять огромных ящиков со свечами! Ты представляешь, насколько богаты были бывшие хозяева этого имения? Я читал, что восковыми свечами пользовались очень обеспеченные люди.
— Да, ты прав, стоит посмотреть на эту комнату, — во мне моментально вспыхнуло любопытство. — Пойдем сейчас?
— Конечно! Я ведь пришел, чтобы позвать тебя, — Антон указал на дверь. — Прошу вас, графиня. Кстати, можно сделать Рождественские свечи. Расплавить несколько штук обычных и добавить краситель, будет здорово… А я могу сделать для них формы из дерева — елку, например, или звезду… Деда Мороза тоже можно… Или кто у них тут?
— Слушай, а ты молодец, — похвалила я его. — Сообразительный. Может, ты и ангелов сделаешь из дерева?
— Сделаю, — Антон зарделся от удовольствия. — Нарисуй только, как они должны выглядеть.
Вчерашний дождь закончился, но погода стояла сырая и пасмурная. Деревья в парке уже начинали ронять листья, и сам он казался чистым и спокойным под серым небом. Дышалось легко, и аромат омытой дождем хвои смешивался с полупрозрачной пеленой тумана.
Мы спустились вниз, обошли дом и, оказавшись возле башни, остановились.
— Вот эта дверь, — Антон показал мне низкую, но широкую дверцу, обитую железом. — Только будь осторожнее, там полы прогнили в некоторых местах.
Он вошел первым и через минуту внутри темного помещения вспыхнул слабый свет.
— Давай, иди за мной, — позвал меня парень и, переступив высокий порог, я сразу ощутила запах сырости.
Слева от нас находилась лестница, убегающая вверх по спирали, а рядом с ней были еще одни двери, потемневшие от времени до почти черного цвета. Где-то вверху капала вода, слышался шум птичьих крыльев и легкие сквозняки холодили щиколотки.
Антон потянул на себя тяжелую дверь и она с тихим скрипом отворилась, приглашая нас войти.
Серые каменные стены тянулись куда-то далеко вверх, но, к сожалению, ни одного окна в этой комнате не было и приходилось довольствоваться светом трех свечей, горящих в подсвечнике. Парень поднял его над головой, и я громко ахнула, увидев целый склад различных вещей. Здесь были свечи, несколько старинных люстр, масляные лампы, тонкие листы железа, мотки проволоки, гвозди, три мушкета, телескоп и даже вязальная машина. Если бы не остатки гнилых нитей, я бы даже не сообразила, что это такое.
— Ничего себе! — я восхищенно прошлась по чудесной «свалке», рассматривая удивительные вещи. — Представляешь, сколько это стоит в нашем времени?
— Тебе нужно что-нибудь? — Антон с интересом рассматривал телескоп. — Можно мне взять его?
— Бери, конечно, — разрешила я — Вдруг какую-нибудь новую звезду откроешь. Захвати с собой проволоку, она мне точно пригодится.
Пока мы шли к дому мне в голову пришла еще одна идея — сделать Рождественский венок из искусственной хвои. Имея проволоку и клей, это было проще простого. Стоило всего лишь нарезать на тонкие ленты
