Игла - Вольдемар Грилелави

Мне так весело стало, что и про икру забыл. Этот Гуляев, оказывается, в пустыне, где на десятки километров ни одного жилого домика, нашел настоящий сортир. Вот ты, Гриша, когда-нибудь встречал туалет среди барханов?

Народ весело расхохотался, а Гриша почесал за правым ухом левой рукой.

— Что-то ни разу не приходилось мне встречать в пустыне подобный шедевр архитектуры.

— Так я до этого случая тоже. Он немного левее километров семь-восемь от трассы. Издали он и похож-то на причудливый бархан. В другой раз специально смотрел, так и не увидел.

— Тогда все ясно. Мы, скорее всего его и считаем за кучу песка. В следующий полет вместе поищем.

Конечно, когда данные эпизоды случались в жизни, то в тот момент веселья и смеха они не вызывали. Это потом нам уже кажется, что вот так и вся жизнь состоит сплошь из увеселительных и уморительных эпизодов. На самом деле жизнь весела и интересна. Нужно только с нужного ракурса смотреть на нее. Когда-нибудь и сегодняшнюю бурю, присутствующие при ней будут вспоминать, как веселое приключение. И этот увлекательный эпизод потом весело расскажут друзьям.

Поскольку теперь желающих поделиться смешными воспоминаниями возникло много, Гриша предложил соблюдать очередность, чтобы избежать гвалта говорящих. Идею приняли единогласно и поддержали с большим удовольствием.

А буря постепенно затихала. Сквозь пыльную тучку пробился луч солнца, стали различимы дальние барханы, показались и буровые вышки в нескольких километрах от их посадки. Совсем немного не успели они долететь из-за пыльной бури.

— Подождем еще с полчаса, пока видимость не улучшится. Потом и продолжим наш рейс, — принял решение Гриша, вглядываясь в горизонт. — Вроде, как ушла надолго.

— Да мы после такого азиатского дождя вертолет не откапаем, — кричал Саша, обходя вертолет, колеса которого глубоко зарылись в песок. — Еще бы чуть-чуть, и весь вертолет скрылся бы под песком.

— Это уже мелочи, — успокоил его заместитель начальника. — Народу много, так что, если понадобится, на руках вынесем. Давай, Саша, твоя очередь выступать. На второй круг пошли.

— Я, если помните, начинал первый. Помните мой анекдот? Так это я его рассказал. Плюс история с сортиром.

— Саша, твой первый анекдот мы не стали учитывать. Он настолько старый и скучный, что, если бы не буря, то слушатели разошлись бы, не дослушав его до конца, чтобы избавить себя от такого раритета. Поэтому, напрягись и рассказывай.

— Дорога ложка к обеду. Просто тогда с перепуга ничего более свежего на ум не пришло.

— Поэтому сейчас мы и просим тебя, немного поработать мозговыми клеточками.

— Пусто там у меня, — тяжело вздохнул Саша. — Больше ничего не хочет на ум приходить.

— Да, от тебя дождешься! Проще самому успеть сочинить и рассказать, — махнул рукой Гриша.

— Значит, придется вам, — сказала женщина, мать ребенка, посмотрев в сторону мужчины, хмуро сидевшего с заместителем начальника и выделяющегося среди всех очень тоскливым взглядом.

Его как-то не волновали ни устное творчество, ни анекдотические воспоминания. Вид не просто скучающего человека, а глубоко переживающего трагедию.

— Не принимайте так близко к сердцу, Владимир Борисович. Для таких мест пыльные бури — явление регулярное и частое, — посочувствовал и попытался успокоить хмурого пассажира заместитель начальника. — Домой улетите вовремя.

— Вас такой пустяк огорчил? Расстроились, что жену не вовремя увидите? — усмехнулись женщины.

— Кто это? — спросил Гриша у рядом сидящего бурильщика, немного удивленный таким официальным обращением заместителя начальника к простому рабочему.

Суровые условия, трудная работа в песках немного огрубляет людей, сближает, да и отношения упрощает. Все уже привыкли к традиционному обращению друг к другу на "ты", по имени или по отчеству. Как Каландарыч, Михеич, Зарипыч, Иваныч. Ну, а уж начальство к рабочим на "ты" и по имени: Вася, Петя, Мурад, Рашид. Официальность редка. Так понятней и проще без фамильярностей и официоза.

— Специалист из министерства. Какие-то новые установки испытывают. А конкретно не знаю.

— А-а, — с пониманием кивнул Гриша. — Трудно человеку в непривычной атмосфере. И уже к хмурому человеку — Вы, наверное, в наших краях впервые?

— Да, впервые, — виновато улыбнулся хмурый человек, обескураженный таким пристальным вниманием. — Нет, не погода и не песок тому причина. Просто этот ураган напомнил и разворошил в душе еще один такой же катаклизм. Сердечный. Не разрушительный, но с немалыми последствиями. Как вспомнится, так в душе все переворачивает. Извините, что своим кислым видом порчу всеобщее веселье. Вы, пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

— А может вам необходимо поделиться своими воспоминаниями и сразу полегчает, — посоветовала одна из женщин. — Я понимаю, что откровенность сейчас не в моде. Да и кому охота свои скелеты ворошить на людях. Зато вам самому станет спокойней, как попутчику в купе скорого поезда. Мы сейчас расстанемся навсегда, забыв друг друга и сами откровения. А у вас некий груз с плеч спадет. Иногда самой так хочется разоткровенничаться, выплакаться, да боишься, что сплетни разнесут по всей округе. Надо в первый попавшийся поезд сесть на пару длинных остановок, вывалить все свои беды на первого попавшегося и успокоиться. Потом живи и греши дальше. Умный человек еще в древности исповеди выдумал. От всех душевных болезней лекарство.

— Спасибо, — вдруг поблагодарил специалист из министерства. — Но у вас тут все веселые истории. Моя не впишется в общую картину. Да и ни какая это не история. Мелкое, но грустное душераздирающее событие. Самому хотелось бы поскорее от всего избавиться, как от записи на магнитной пленке — стереть и забыть.

— Тогда все же придется тебе, Саша, — предложил заместитель начальника. — Согласно очереди. Только без хлама и пошлостей. Мы старье не принимаем.

Саша почесал затылок и предложил еще одну комическую историю, связанную с внезапными и неуместными расстройствами желудка. И пока он красочно описывал кишечные коллизии, распогодилось окончательно, и Гриша предложил перенести вечер воспоминаний на другое время.

Рабочий день продолжался.

4. НЕМНОГО ПРО ЛЮБОВЬ

— Послушай, Саша, а вытрезвитель, как пишется правильно: через "и" или через "е"?

— Через "у". А что у тебя там за слово, какие такие заморочки? — спросил Саша у Миши, отрываясь от вороха бумаг, в беспорядке разбросанных на столе и требующих к себе незамедлительного внимания. А тут бортмеханик с глупыми вопросами пристает, словно этот медицинский объект так важен ему.