Перестрелка на ранчо - Луис Ламур

Его разбудило прикосновение чьей-то руки к его плечу. Это был Дэн Лэскер.

— Вставай, малыш. Лэмсон рвет и мечет.

Джонни появился последним к завтраку. Он вошел в комнату и остановился на пороге от изумления. Рядом с Бартом Гэвином сидела девушка… и какая девушка!

У нее были густые темные волосы, лучистые глаза и слегка полноватые губы. Потеряв от изумления дар речи, Джонни добрался до своего стула и, низко наклонившись над столом, принялся есть. Ковбои совершенно растерялись, они боялись произнести слово в присутствии блестящей красавицы, сидевшей рядом с Бартом. Завтрак проходил в молчании. Даже обычно разговорчивый Смок Лэмсон хранил молчание.

Неожиданно девушка спросила:

— Почему у вас только один конь накрыт попоной? Ведь ночью было так холодно!

— Попоной? — Гэвин оглядел собравшихся за столом. — Кому это пришло в голову закрыть коня попоной?

Ковбои изумленно переглядывались. Закаленные мустанги Дикого Запада не были приучены к такому обращению. Даже Смок Лэмсон не мог скрыть своего удивления. Он вдруг резко повернулся к Джонни, поняв, что это он накрыл коня попоной, и решив посмеяться над ним.

— Может быть, это сделал наш будущий старший ковбой? Это на него похоже, — с ехидцей произнес он.

Прекрасные темные глаза девушки обратились на Джонни, и он вспыхнул от смущения.

— Так это ты укутал свою лошадку в одеяльце? — спросил Лэмсон, скосив глаза на девушку, желая понять, оценила ли она его шутку, и хихикнул.

Гэвин сурово посмотрел на Джонни. Чувствуя, что ему не уйти от объяснений, Джонни вялым голосом сказал:

— Он был весь в мыле — мы ведь вернулись с ним на рассвете.

Гэвин положил вилку.

— На рассвете? — не веря своим ушам, спросил он. — А где это ты так долго пропадал?

Теперь настала очередь Лэмсона сконфузиться. Он поколебался, а потом сказал:

— Я подумал, что надо послать кого-нибудь караулить скот на тот случай, если он вдруг уйдет из загона.

— Уйдет из загона? — насмешливо переспросил Гэвин. — Но там ведь забор высотой с коня и такой прочный, что выдержит удар быка! Кроме того, — язвительно спросил он, — разве один человек сможет остановить стадо?

Смок Лэмсон запнулся, молчал и робко попытался что-то объяснить. Девушка переводила взгляд с него на Джонни и на других ковбоев. Барт Гэвин был умным человеком и постепенно начал понимать то, чего он раньше не осознавал.

— Стадо укрыто в надежном месте, — подал голос Джонни. — Я был там, когда оно двинулось на юг. Теперь все быки в сухом русле.

— Что?! — вскричал Барт Гэвин, вскочив со стула. На бледном его лице застыл ужас.

Все смотрели на Джонни.

— Я понятия не имею, что случилось с забором. Я объезжал долину и вдруг увидел, что они идут. Я стрелял и кричал, но никто меня не услыхал, да и быков это не остановило.

Лэмсон хрипло спросил:

— Ты хочешь сказать… что стадо ушло из своего загона? А как же забор?

— Не знаю, — ответил Джонни. — Но не волнуйтесь, стадо цело.

— Ты имеешь в виду, — ледяным голосом спросил Гэвин, — что стадо ценой в сорок тысяч долларов валяется целехонькое в каньоне?

— Нет, никто там не валяется, — ответил Джонни, — ну, может быть, за исключением нескольких быков. Я знаю — знал, что может случиться, если животные свалятся с обрыва, и поэтому забрал в нашем доме в горах весь порох и взорвал, то есть подорвал Скалистый склон. Я думаю, что из этого русла они не уйдут, так что, наверное, все стадо там.

Наступила мертвая тишина. Лэмсон был бледен, а остальные отказывались верить своим ушам. Гэвин какое-то время смотрел на Джонни, а потом взял вилку и принялся есть.

— Давай уточним, как было дело, — сказал он. — Значит, ты обогнал стадо, взорвал обрыв, а потом вернулся и всю ночь гонялся за стадом и направлял его в этот проем?

— Ну, не совсем так, — упрямо настаивал на своем Джонни. — Скот не мог разбрестись, поскольку долина, по которой он шел, была довольно узкой, так что мне оставалось только следить, чтобы он никуда не свернул.

— Но ведь он же просто герой! — воскликнула девушка с темными глазами. — Ты так не думаешь, дядя Барт?

— Благодаря его действиям мои убытки будут гораздо меньше, чем я предполагал, вот и все, — произнес Гэвин, и в его голосе Джонни уловил симпатию к себе. — Лэмсон, я хотел бы поговорить с тобой, но сначала посмотрим, что стало со скотом.

Из тысячи голов скота пропало всего шесть. Несмотря на то, что ему пришлось действовать в ужасной спешке, да еще почти вслепую, в кромешной тьме, Джонни удачно выбрал место взрыва и хорошо уложил заряды. Ведь он знал сухое русло и Скалистый склон как свои пять пальцев.

Гэвин нашел стадо в сухом русле; быки разбрелись по нему, поедая густую зеленую траву, которая росла там, где часто застаивалась вода. Он внимательно изучил проем, образовавшийся после взрыва, время от времени кидая на Джонни испытующий взгляд.

— Я вижу, ты знаешь, как обращаться с порохом, — сказал он наконец. — Ты правильно разместил пороховые заряды.

— Мой отец застолбил участок в Орегоне, — объяснил Джонни, — и я часто помогал ему, в том числе и во взрывных работах.

Никто не знал, что Барт Гэвин сказал Лэмсону, но тот на несколько дней оставил Джонни в покое и только время от времени называл его «любимчиком». Но прошло какое-то время, и все вернулось на круги своя — Джонни Гаррет опять стал делать самую черную работу.

Если в школьном здании в Рок-Спрингс намечались танцы, где Джонни мог встретить Мэри Джейн, то его посылали в перевалочный лагерь у Орлиного Гнезда.

Это было дикое гористое место, поросшее густым лесом и напоминавшее его родной Орегон. Здесь высились неприступные вершины и на многие мили тянулись глубокие каньоны, то там, то здесь пересекающиеся застывшими потоками лавы. На востоке лежала местность, называемая Гиблый край, представлявшая собой плато шириной сорок миль, поверхность которого была изрезана до такой степени, что там не мог пройти ни конный, ни пеший, ибо сапоги за несколько минут превращались в лохмотья. Там не было ни рек, ни ручьев; да и вообще гиблое это было место. Были там участки с ровной и гладкой поверхностью, с виду совершенно безобидные, но стоило только человеку ступить на них ногой, как он тут же проваливался глубоко под землю, ибо то, что казалось крепким монолитом, на самом деле оказывалось тонкой пленкой лавового пузыря. Проломив эту пленку ногой, человек падал в яму глубиной от пятнадцати до пятидесяти футов, стенки которой были отвесными и гладкими, и выбраться наверх не представлялось никакой возможности.

Несколько проходов в горах, ведущих в Гиблый край, были перегорожены заборами, сохранность которых нужно было время от времени проверять. Кое-где лава образовала отвесные стены, сложенные из базальтовых блоков.