Жена на время - Джули Тител

Она и сама толком не знала. Вероятно, для развлечения. Хелен давно не была в свете и не могла полностью полагаться на свою оценку ситуации, которая основывалась на случайных замечаниях, мимолетных взглядах, минутных ощущениях. В самом начале он заявил, что не собирается покушаться на ее честь, и она поверила, но он не говорил, что не попытается завоевать ее сердце. Мысль о том, что он начал охоту, смущала Хелен, заставляла испытывать неловкость в его присутствии. Ей грозит опасность попасться в его сети… что греха таить, ей нравился этот элегантный джентльмен.

Вот какие мысли обуревали ее, пока она переодевалась к обеду. Душевное смятение осложнялось нелегкой проблемой: что надеть? Золотистое платье? Хелен взвесила все “за” и “против”: с одной стороны, она не хотела безропотно подчиняться приказам мистера Дарси, а с другой – не стоило бросать ему вызов по такому пустячному поводу: это может быть истолковано как объявление войны. После жестокой внутренней борьбы она все-таки решила надеть новое платье по той простой причине, что ничего более подходящего у нее не было. Одевшись, она порадовалась своему решению: брошенный в зеркало взгляд еще раз подтвердил, что платье ей очень к лицу. Накинув на обнаженные руки шаль из той же ткани, Хелен спустилась вниз, ощущая смутную неловкость.

Однако, когда они встретились в холле, мистер Дарси не выказал желания ухаживать за ней. Завидев Хелен в золотистом платье, он лишь вскользь заметил: “Красивый цвет”, повел ее к столу и в продолжение всей трапезы вел себя как раньше – предупредительно и любезно. К тому времени, когда подали горячее, Хелен совершенно успокоилась и приписала свои фантазии относительно коварных намерений мистера Дарси игре воображения. Такой вывод ничуть не унизил ее и не изменил ее мнения о мистере Дарси как об исключительно обходительном джентльмене, которому она надеялась помочь, насколько возможно. Однако она по-прежнему не одобряла его поведения в случае с миссис Хеммингс и того, как искусно он втянул ее, Хелен, в свои дела. С другой стороны, ей все еще хотелось вполне насладиться выпавшим на ее долю приключением. Замечательная стряпня миссис Коутс только укрепила это желание.

– Отлично приготовлено, как и вчера! – объявила она, кладя салфетку рядом с тарелкой. – Хек был очень вкусный, жаркое из куропаток зажарено в самый раз! Ценю ваше стремление не испортить мою… – она замялась, подбирая подходящее слово, – размер моего платья предложением самых разнообразных сладостей.

– День-другой мы можем быть спокойны, – улыбнулся мистер Дарси, – но моей заслуги в этом нет. Скорее всего, после совершенных вчера геркулесовых подвигов миссис Коутс выдохлась, и сегодня ее хватило только на приготовление заварного крема и печеных яблок.

Хелен приняла и его вежливое объяснение, и орех, который мистер Дарси заботливо очистил для нее.

– Бедный мистер Вест! – заметила она, поставив локти на стол. Ее глаза весело заблестели при воспоминании о том, как Грациелла напропалую кокетничала с почтенным судьей. – Он чуть не поддался женскому очарованию нашего друга. Она – он! – вела себя очень убедительно. Какое внимание к мельчайшим деталям туалета и манере держаться! Странно, однако, что у мужчины может возникнуть желание переодеться женщиной… Как вы считаете? Я этого не понимаю. Мне бы и в голову не пришло переодеться мужчиной.

Мистер Дарси мог бы упомянуть о тех трудностях, с которыми столкнулась бы мисс Денвилл, приди ей на ум подобная идея: ни мужской пиджак, ни брюки не смогли бы скрыть женственные изгибы ее груди и бедер, – но благоразумно промолчал.

– Охотно верю, – отозвался он. – Не могу с уверенностью сказать, из чего проистекает страсть Винченцо к переодеванию: из непреодолимого желания или профессионального опыта.

Хелен удивленно подняла брови.

– Профессионального опыта?

– У меня есть основания полагать, что Винченцо – commediante.

Не дождавшись дальнейших пояснений, Хелен после секундной паузы воскликнула:

– Ну что ж, думаю, этим все объясняется!

– Между прочим, вы признались, что почти не говорите по-итальянски.

– Несносный человек! Вы наверняка догадались, что я понятия не имею, о чем речь.

– Commediante, – объяснил он, – это актер театральной труппы, играющей commedia dell’arte. Слышали?

– Д-да, что-то слышала, – ответила она, напрягая память, – но, кроме Арлекино в костюме из разноцветных лоскутов, ничего не припоминаю. Кажется, это театр буффонады.

Мистер Дарси утвердительно кивнул и поподробнее рассказал о главных персонажах этого уличного театра XVII века: смешном Арлекине, томном возлюбленном Коломбины, Докторе и Пульчинелле.

– Я видел самые разные вариации подобных пьес. В них используется широкий набор средств – от грубых шуток до весьма утонченных острот, причем переход от одного к другому может произойти в течение пяти минут. Актеры, как правило, талантливые, работают без суфлера. Зная сюжет в целом, они обычно импровизируют в ходе представления.

– А Винченцо?

– Возможно, он специализируется на женских ролях, так как женщины в commedia не участвуют. До отъезда из Италии я узнал о нем нечто весьма интересное. Он принадлежит к тайному обществу актеров; по-моему, оно называется “Fraternita del commedianti” (Братство комедиантов (итал.). Его эмблему вы видели на чемодане. Похоже на крест или букву “икс”, но в действительности на ней изображены ключ и весло, что иллюстрирует несколько неприличную итальянскую шутку. Рисунок обрамлен надписью: “Vix Tanto Hiatu Digna”. По смыслу вполне прилично, но по меньшей мере странно для театральной труппы.

Хелен, чьи знания латыни считались достаточно хорошими согласно стандартам, принятым в Школе для благородных девиц мисс Питтипэт, напряглась и сумела-таки перевести эту фразу:

– По-моему, это означает: “Не стоит и зевка”. Действительно странный девиз для общества commedianti.

– Следует знать, – продолжал мистер Дарси, – что братство было создано не с целью развития commedia как жанра. Фактически дело обстоит как раз наоборот. Поскольку cornmedia как вид искусства исчезает, commedianti объединились и готовы оказывать любые услуги богатым клиентам, которым может понадобиться их артистический талант и изобретательность.

Хелен догадалась, что имеется в виду.

– Например, украсть что-нибудь?

– В общем, да, – спокойно подтвердил мистер Дарси. – Но Винченцо сам ничего не украл, он лишь располагает доказательствами кражи.

Хелен уже успела понять, что расспрашивать мистера Дарси бесполезно. Он посвятит ее в подробности, только если сам этого захочет.

– Понятно, – сказала она. Она была до крайности заинтригована, но опасалась проявить слишком явное любопытство. – А сейчас это доказательство в наших руках, то есть в чемодане Винченцо.