Непокорный рыцарь - Софи Ларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну вот, – смеется Ливай. – Теперь можешь расслабиться на хрен.
Я действительно расслабляюсь – по крайней мере, физически. Я откидываюсь на подушки, чувствуя себя слегка обескураженной, и уже не так спешу поскорее убраться отсюда.
Я узнаю девушку, сидящую по другую сторону от меня. Ее зовут Эли Браун, она училась на три года старше. Брауны владеют цветочным магазином на Седжвик-стрит.
– Привет, – говорю я.
– Привет, – отвечает она.
У девушки пшеничного цвета волосы и веснушки. Она одета в кроп-топ без лифчика и мужские семейники, украшенные логотипами Супермена. Кажется, Эли еще не до конца проснулась.
После долгой паузы она говорит:
– Я тебя знаю.
– Да, – отвечаю я. – Мы учились вместе в Окмонте.
– Нет, – говорит она. – Я видела твою фотку.
Эли явно накурилась сильнее, чем я думала. Но, чтобы поддержать беседу, я спрашиваю:
– Какую фотку?
Она снова замолкает и быстро дышит. Затем отвечает:
– Ту, на которой ты ешь мороженое на пирсе.
Я каменею. У моего отца есть такое фото. Он сделал его, когда мне было четырнадцать.
– О чем ты? – спрашиваю я.
– Ага, – вздыхает девушка. – Она висела в гримерке на зеркале. Наверное, твоя мать прикрепила.
Теперь мое лицо пылает. Она говорит про «Экзотику». Должно быть, работала там танцовщицей или распорядительницей.
– А кто твоя мать? – спрашивает парень, развалившийся в кресле-груше.
– Шлюха, – фыркает другой чувак.
– Заткни пасть, – рявкаю я и пытаюсь вскочить с дивана, но Ливай опускает меня назад.
– Расслабься, – говорит он. – Польчик, не будь скотом. Мы зовем их эскортницами.
– Моя мать не была эскортницей, – гневно бросаю я. – Она просто работала танцовщицей.
– Стриптизершей, – смеется Пол. – Она научила тебя парочке движений? Тут наверху есть пилон. Почему бы тебе не показать нам, как отрывалась мамуля?
– Почему бы мне не оторвать тебе голову! – реву я, изо всех сил пытаясь подняться с заниженного дивана, обессилев от травки. Ливаю не составляет труда усадить меня обратно.
– Никому нет дела, чем занималась твоя мать, – говорит он. Парень кладет руку мне на плечо, и я не в восторге от этого. От его халата исходит сильный запах пота и травы. – Мои родаки – парочка гребаных яппи[37], и это не менее унизительно. Но ты не можешь затевать драку. Будь хорошей девочкой. Выполняй свою работу. Подзаработай. Повеселись.
Его пальцы почти касаются моей правой груди. Ливай пользуется возможностью и кладет на нее всю ладонь. Нас разделяет лишь футболка, и я с трудом подавляю в себе желание отпрянуть.
Эли наблюдает за нами. Не ревниво, а словно ребенок, изучающий рыбок в аквариуме.
– Ага, как скажешь, – бормочу я. – Тогда мне нужно больше таблеток.
Ливай кивает полинезийцу. Спустя пять минут чувак возвращается с заклеенным сверху бумажным пакетом и вручает его мне.
– Где мне это продавать? – спрашиваю я Ливая.
– Где угодно. На вечеринках, на рейвах, в универе… ни в чем себя не ограничивай. Ты сама себе начальник. После меня, конечно, – ухмыляется он.
– Это ты их делаешь? – спрашиваю я. – Откуда мне знать, что товар хорош? Я не хочу, чтобы кому-то из моих друзей стало плохо.
С Ливая спадает напускное дружелюбие. Его воспаленные глаза слишком близко, они смотрят на меня в упор, а его рука крепче сжимает мое плечо.
– Ты знаешь это, потому что доверяешь мне, – шипит он.
Каргиллу лишь слегка за двадцать, но его зубы уже желтые, как у старика, а изо рта несет.
– Ясно, – говорю я. – Хорошо.
Наконец он меня отпускает. Я встаю с дивана, крепко сжимая бумажный пакет.
– Можешь продавать от пятнадцати до двадцати пяти долларов за штуку, – говорит Ливай. – С каждой ты должна мне десятку.
Я киваю.
– Через неделю принесешь деньги.
Снова киваю.
Полинезиец провожает меня до двери, хотя идти там всего десять футов[38].
– Увидимся, – говорю я ему.
Он бросает на меня презрительный взгляд и закрывает дверь перед моим носом.
На улице стоит жара, но после духоты в доме Ливая воздух кажется свежим как никогда. Я не хочу туда возвращаться. Особенно через неделю.
И где, черт возьми, мне взять деньги за товар? Я же не собираюсь действительно толкать дурь.
Я проезжаю пару кварталов и паркуюсь, чтобы позвонить Шульцу.
– Здрасьте, – говорю я. – Я получила от Ливая еще одну партию таблеток. Что мне с ними делать?
– Вези ко мне, – отвечает он. – Встретимся в «Бордуолк-Бургерс».
Я издаю беззвучный стон. Сегодня что, бенефис людей, которых я меньше всего хочу видеть?
– Ладно, – отвечаю я. – Буду через пятнадцать минут.
Неро
Вернувшись домой, первым делом я начинаю искать инфу об этом копе.
Много времени это не занимает. Офицер Логан Шульц, выпускник академии 2011 года, первое время болтался в бюро патрулирования, а затем, два года назад, его перевели в отдел по борьбе с организованной преступностью.
Чего-то подобного я и ожидал. Этот отдел включает в себя отдел нравов, а также отделы по борьбе с наркотиками и бандитизмом. Все мои любимые преступления.
Но мне любопытно, что из себя представляет этот шут.
С кем я имею дело? С бойскаутом? Или типичным коррумпированным полицейским, который хочет в долю?
Вот с этим будет посложнее. За офицером Шульцем числится несколько поданных на него жалоб и два расследования о ненадлежащем поведении. Но, насколько я могу судить, попадался он только на грубом обращении с подозреваемыми, а не на взятках.
Также у него есть несколько наград, и самая свежая из них – за блестяще проведенную операцию по изъятию незаконного огнестрельного оружия.
Я вижу фото, на котором медаль ему вручает мужчина с длинным кривым носом и седыми волосами. Подпись сообщает, что это глава департамента Броди. Я уверен, что не раз встречал Броди на тех шикарных вечеринках, которые упоминал в разговоре с Шульцем. Не то чтобы я любил эти сборища, но это все часть стратегии по поддержанию власти и влияния в Чикаго.
Прокручивая в голове даты важного дела Шульца, я прихожу к выводу, что он был причастен к той крупной облаве на «Братву» в прошлом году. Я слышал, они тогда потеряли почти двадцать миллионов долларов, лишившись высококачественных российских боеприпасов.
Что ж, похоже, наш пацан тот еще удалец. Произвел настоящий фурор в полиции Чикаго.
Я пытаюсь найти его соцсети, чтобы разузнать насчет жены, детей, девушки или полезных мне вредных
