Пьесы - Гусейн Мухтаров

ли ей лет, шестьдесят ли восемь, тем милее, чем тише. А в шестьдесят восемь это даже важнее, чем в восемнадцать.

Г е р е к. Сумасшедший!

С е р д а р. Семьдесят семь раз назови меня сумасшедшим, но не спорь. Спорящая женщина не самая красивая женщина. А если ты и споришь, то спорь так, чтоб тебя было приятно слушать. И не говори таким ужасным голосом: «Сердар, у моей внучки никогда не сожмется сердце».

Г е р е к. Как же, по-твоему, говорить?

С е р д а р. Так, как повелел женщине бог. (Подражая женскому голосу.) «Милый Сердар, у моей внучки никогда не сожмется сердце». При этом когда скажешь «милый», то чуть слышно — «милый», а при слове «никогда» слегка покачаешь головой, а когда произнесешь «сердце» — закрой глаза. (Громко.) Или ты уж забыла, как от голоса твоего супруга содрогалась земля?

Г е р е к (нежно). Сердар, милый… (Громко.) Доволен?

С е р д а р. Вот сейчас я верю, что тебе было восемнадцать лет и что Джерен твоя внучка.

Г е р е к (всплеснув руками). Моя внучка! Безжалостный, напомнил! Нет, я пойду к ней!

С е р д а р. Тише! Она…

На террасу выходит  Д ж е р е н, поет печальную песню.

Д ж е р е н.

Я розу сорвала в саду.

Шипы искололи мне руку.

Я думала, друга найду,

Судьба посулила разлуку.

Чем дальше бежать я стремлюсь,

Чем больше забыться желаю,

Тем чаще тебя вспоминаю.

Я воду брала из колодца,

Ведро ускользнуло из рук.

Несчастье, как ястреб, несется

И с облака падает вдруг.

Чем дальше бежать я стремлюсь,

Чем дольше с собою борюсь,

Чем больше забыться желаю,

Тем чаще тебя вспоминаю…

Герек утирает слезы, Сердар вздыхает.

Г е р е к. Частица моего сердца, почему у тебя такой печальный голос?

С е р д а р. И глаза такие грустные?

Джерен вешает ковер.

Г е р е к. Ты похудела. На тебе лица нет.

С е р д а р. Ей ночью не спалось.

Г е р е к. Отчего же ей не спалось?

С е р д а р. Мысли мешали.

Г е р е к. А зачем она их не прогнала, свои мысли?

С е р д а р. Мысли не собака, их не отгонишь.

Герек плачет, Сердар вздыхает.

Д ж е р е н. Бабушка! Дедушка! (Обнимает их.) Я просто устала, к экзаменам готовилась.

Г е р е к. Джерен-джан, если не хочешь, чтобы твоя бабушка заболела с горя, обещай исполнить ее просьбу.

Д ж е р е н. Какую, бабушка?

Г е р е к. Я приготовлю сегодня твои любимые блюда, мама принесет с рынка свежие фрукты, дедушка соберет самые красивые цветы. А ты пригласи в гости Батыр-джана.

Д ж е р е н. Я приглашу своих лучших подруг, мы будем петь, веселиться и разгоним мрачные мысли.

Г е р е к. А Батыр?

Д ж е р е н. Батыра я не приглашу. (Отворачивается.)

Г е р е к. Вай, значит, это правда? (Хватается за голову.) Они поссорились!

С е р д а р. Видишь, Джерен, тебе некуда укрыться от бабушкиных глаз. Выложи все, что у тебя на сердце.

Г е р е к. Ой-ой! Оба ученые, а из-за пустяков повздорили.

Д ж е р е н. Вовсе не из-за пустяков.

С е р д а р. Ты с бабушкой не спорь! Раз она говорит — из-за пустяков, так оно и есть — из-за пустяков.

Д ж е р е н. Не из-за пустяков, а из-за пережитков.

Г е р е к. Что? Что она говорит?

С е р д а р. Она говорит: из-за пережитков.

Г е р е к. Вай, вай, не понимаю!

С е р д а р (важно). Я понимаю, продолжай. Только при чем здесь пережитки?

Д ж е р е н. Батыр написал о них статью. Но ведь пережитки повсюду рассеяны, даже в его собственной семье, а он витает в облаках. Мы поспорили. Батыр обиделся, что я нашла изъян в его статье. И я обиделась. Разве я недостойна оценить его статью? Может быть, мы и погорячились, все равно уж поздно.

Г е р е к. Бог свидетель, не поздно, сегодня же помирю вас.

Д ж е р е н. Поздно, бабушка. Мы не уступим друг другу, ни я, ни он. Я ни за что не уступлю. Мы гордые! О, зачем мы такие гордые! (Всплакнула.)

Герек тоже плачет.

А как красиво мы любили друг друга. Впервые он увидел меня среди девушек и не мог оторвать от меня глаз, а я почему-то рассмеялась. Чем дольше он смотрел, тем больше я смеялась, и тем печальнее он становился. Он думал, я смеюсь над ним, а я смеялась, чтоб скрыть свое волнение. С тех пор он всюду искал меня, часами следил, как я играю в теннис, и мне казалось, что я играю красивее, когда он смотрит на меня…

Г е р е к (громко плачет). Погас свет моих надежд! Вай, вай!..

Д ж е р е н. Бабушка! (Обнимая ее.) Если горе и закралось в мою душу, я прогоню его. Вот придут мои подружки, и вы увидите, как я буду веселиться! (Отворачивается.)

Герек громко всхлипывает.

С е р д а р (утерев слезу). Прекратите рев!..

Джерен и Герек перестают плакать.

Я все понял!

Г е р е к. Что ты понял?

С е р д а р. Я понял, что во всем виновата Джерен!

Д ж е р е н. Я?

С е р д а р. Ты!

Г е р е к. Неправда! Моя внучка ни в чем не виновата. Не слушай его, звездочка моя!

С е р д а р (грозно). Помолчи, когда я говорю!

Г е р е к (ласково). Ну, говори, говори!

С е р д а р (Джерен). Значит, ты его допекла этими самыми пережитками?

Д ж е р е н. Он говорил о мертвых пережитках, а я о живых пережитках.

Г е р е к. Объясните, ради аллаха, кто они, эти пережитки?

С е р д а р. С этим вопросом обратись к зеркалу.

Г е р е к (сделала было шаг к террасе). Ага… Это я пережиток?

С е р д а р. Единственный пережиток, с которым я не хочу расстаться. Молчать! Внучка, я тебя слушаю.

Д ж е р е н. Дедушка, я ему правду сказала.

С е р д а р. Правду надо сказать умело, чтоб от нее польза была. Вот, например, увидишь ты пятнышко или пылинку на рукаве у подруги и скажешь: «Смотри, пылинка». Подруга и сдует ее. А можешь и так сказать: «Ай ты неряха, ай грязнуха, никто тебя замуж не возьмет». И правды не добьешься, и подругу потеряешь. Рана от ножа заживает, а от языка не заживет.

Д ж е р е н (протестуя). Дедушка!

С е р д а р. Не спорь! Так и было! Каждый волосок в этой бороде сорок тысяч таких историй знает. Батыр доверился тебе, статью показал, хотел, чтоб его невеста порадовалась, а ты… Ты стала свой ум показывать, его отца с матерью приплела, их пороки подсчитала… Он и подумал, что ты в его семье не захочешь жить, что ты его семьей брезгуешь.

Д ж е р е н. Он так подумал? Ой, дедушка, я не виновата!

С е р д а р. Виновата. Сердце любящего на волоске висит — чуть заденешь, оно падает. Надо было…

Г е р е к. Не слушай, Джерен, этого старика! Он дурному учит. Он хочет, чтоб ты мужу волю над собой дала. Скажи мне, Джерен, скажи, внучка, кто из вас прав, ты или Батыр?

Д ж е р е н. Я права, бабушка, я!

Г е р е к. Тогда держись! Пусть Батыр придет и умоляет тебя!