Передвадцать - О. Лениве́ц

– Я им бабушкину квартиру на праздники сдала, вот тут – в соседнем доме.

– Да ладно? А я и не знал, что это ваша хата! Ничего себе. Игорёк, ты чё мне даже ни разу не рассказал о ней?

Игорёк друга своего не слышал – он замер и даже, кажется, не дышал, не моргая глядя на Нибиру. Та улыбнулась ему и помахала одной рукой, второй накручивая прядку волос на палец.

– Э, приём, ты чего? – Мишаня уже устал удивляться, но проследил, куда устремлён взгляд друга. – А, понятно. Это Нина, мы с ней в детский сад ходили. Нина, это мой школьный товарищ Игорёк. Будьте знакомы.

С приходом новых гостей началась какая-то суматоха, Надежда Михайловна требовала мужа срочно нести из холодильника две бутылки шампанского, чтобы открыть, пока президент будет говорить речь. Просила Мишаню приготовить дополнительные тарелки и занести с балкона тазик с оливье, чтобы доложить в две большие тарелки, из которых уже понабирали салат.

И, конечно, предлагала собравшимся больше есть, вот попробуйте бутерброды, а это закуска – по рецепту моей бабушки; ну а рецепт этого салатика вычитала недавно в журнале, говорят, принесёт удачу в год Крысы.

Когда глава России начал вещать по телевизору о том, какой 2019-й был сложный, но все справились, и желать отличного 2020-го, Мишаня и его отец стали открывать шампанское.

– Не забудьте загадать желание, когда будут бить Куранты, и держаться за иголочки ёлочки, – суетилась мама химика.

– В Новый год надо целовать кого-то дорогого, – вставила своё Тэра. – Так принято.

Когда забили Куранты, извещая о смене годов, дружная компания чокнулась бокалами с шампанским и ринулась к ёлочке. Лэн, Шмин, Станаквер, Гира и Тэра – все как один навострили уши, чтобы услышать желание Мишани. Он просил здоровья, счастья, не завалить сессию и чтобы родители были живы-здоровы, а потом – тихо-тихо даже в своей голове, будто боясь спугнуть, – загадал, чтобы Света ответила ему взаимностью и провела с ним всю жизнь в любви и счастье.

Держащиеся за ёлочки инопланетные гости радостно завопили, и ринулись обниматься друг с другом. А потом, пока часы ещё отбивали свой отчёт, Тэра осторожно чмокнула Лэна, Механик – Гиру, и только Шмин послал воздушный поцелуй в потолок, будто отправляя его в космос, в сторону Плутона.

Мишаня, увидев, что за сцена развернулась перед ним, неловко обернулся к Свете и встретился с ней глазами, а затем шагнул к ней навстречу, и осторожно прижался своими губами к её.

Даже Игорёк в этот момент не остался один – Нибиру ловко подставила ему щёчку для поцелуя.

Зажглись бенгальские огни, зазвучали тосты, вручились подарки… Звучала музыка и за окном шумели салюты, освещая дворы. Первая в жизни земная новогодняя ночь Дэна, Амина, Стасяна, Иры и Тэры была тёплой, счастливой и очень семейной.

19.

Они улетели вечером следующего дня, не поддаваясь на уговоры Мишани и Светы задержаться еще ненадолго: их миссия была окончена, и они обязаны были сразу же возвратиться. Ссылаясь на то, что заранее купили билеты на автобус и продумали на каникулы свой маршрут по другим городам Урала, пятёрка друзей всё-таки убедила новоиспечённую парочку, что варианта остаться у них, увы, нет.

Проводить их на вокзал пришли не только химик с девушкой своей мечты, но и Нибиру с Игорьком – тот не отходил от неё ни шаг, кажется, с того момента, как увидел. Они проболтали всю ночь, и даже Мишаня признал, что никогда не слышал такую долгую связную речь от своего друга.

Проказница была под впечатлением от такого внимания и плохо скрываемой откровенной влюблённости, поэтому решила в Чене задержаться. «Обещаю, без пакостей, котятки, – сказала она своим бывшим недоврагам, которые стали для неё недодрузьями, пока те собирали вещи. – Я могу прожить здесь ещё пару тысяч земных лет, если не надоест».

Прощание на вокзале вышло эмоциональным, с этим обязательным «заезжайте в гости» и «давайте оставаться на связи». Гостям из космоса особенно тяжело давались эти обещания, которые никогда нельзя было бы исполнить.

– Береги Свету, – сказал Станаквер Мишане. – И будьте счастливы, ладно? – а потом обратился к Игорьку. – А ты – береги Нину, понял?

Нибиру удивлённо хмыкнула и даже обняла каждого. Тэра и Ира были особенно эмоциональны, хоть и знали, что для них командировки на Землю всегда будут доступны.

Ребята долго ещё махали руками из автобуса своим новым друзьям, пока те не скрылись из виду.

Всю дорогу каждый молчал о своём. Например, о том, что остаться на Земле – не самая плохая идея.

///

Разговор завели, только когда благополучно рванули в пространственный коридор и вернулись примерно в ту же точку, откуда начали миссию.

– Каков план, товарищи? – спросил Шмин, поставив космолёт на нейтралку. – Ждём, когда на Земле пройдет 2020-й?

– Да, – ответил Лэн. – То есть, у нас есть день.

Пролетел он, кажется, быстрее, чем «Малышка» от Земли до этой своей остановки.

Экипаж и девушки следили за новостями земных СМИ, листали соцсети, наблюдали за Мишаней и Светой – очень осторожно, уважая их личное пространство. Узнавали информацию, в основном, от них самих.

Те часто писали в общий чат, по очереди рассказывая, как сдали сначала зимнюю, а потом и летнюю сессии, как съехали из общаги на общую квартиру. Света жаловалась девушкам, что хочет завести кота, а Мишаня согласен только на кактус; тот хвастался парням, как получил права, нашёл работу и скоро купит свою первую машину. Сетовал, что Механика не будет рядом, чтобы помочь с ней.

Один раз написала Нибиру – почему-то Шмину. Быстро рассказала, что тусуется с Игорьком и часто видится с «избранным и его дамой сердца», просила – в шутку или нет – передать Космическому Порядку пару самых непристойных слов. А ещё обещала сделать всё, чтобы поддержать земных друзей, когда у ребят с «Малышки» не будет возможности так часто поддерживать общение, и оно неизбежно сойдёт на нет.

В одном их перерывов в мониторинге обстановки на Земле, Лэн, Шмин, Станаквер и Гира с Тэрой все вместе собрались, чтобы посмотреть записи их миссии, которые транслировались на всю вселенную.

Капитан и младшая из сестёр устроились на диване – между ними происходила какая-то невероятная химия, находиться рядом с которой порой было совершенно неловко. Они часто – хоть и урывками, ненадолго – пропадали в тёмных углах космолёта и постоянно шептались о чём-то своём, нежно обнимаясь.

Шмин очень радовался за Лэна, но сдерживался от комментариев в сторону