Сапфик - Кэтрин Фишер

Она не успела ответить — с возвышения во главе стола раздался негромкий стук. Мажордом бил в пол концом своей трости.

— Сиятельные гости. Лорды, леди, Мастера. Сейчас будет говорить королева.

Все разговоры стихли. Клодия поймала на себе мрачный взгляд Финна и быстро перевела глаза на Сию. Королева поднялась, на её бледной шее сверкало, переливаясь всеми цветами радуги, бриллиантовое ожерелье.

— Друзья мои, — молвила она. — Позвольте мне произнести тост.

Руки гостей потянулись к бокалам, замелькали разноцветные рукава атласных одежд. Позади, спрятавшись в тени, молча ждали слуги.

— За обоих наших Заявителей. За дорогого Джайлза, — она салютовала бокалом Претенденту и повернулась к Финну. — И дорогого Джайлза.

Финн насупился. Кто-то издал нервный смешок. Зал охватило такое напряжение, что, казалось, все боятся даже дышать.

— За двух наших принцев. Завтра мы начнём расследование их историй, — звонко продолжила Сиа и жеманно улыбнулась. — И эта… довольно досадная ситуация разрешится. Могу вас заверить, мы выявим настоящего принца. Что же касается второго, самозванца, боюсь, он дорого заплатит за все неудобства и беспокойство, которые причинил Королевству. — Её улыбка стала холодной. — Его ждут позор и пытки. А потом — казнь.

Абсолютная тишина.

— Но казнят его при помощи меча, а не топора. Как подобает королевскому достоинству. — Она подняла бокал. — За принца Джайлза Хаваарна.

Все встали, по залу прокатился грохот отодвигаемых стульев.

— За принца Джайлза, — забормотали гости.

Клодия поднесла бокал к губам, одновременно пытаясь поймать взгляд Финна. Но было уже слишком поздно. Он медленно поднялся, словно сбрасывая с себя томительное напряжение, накопившееся за время трапезы, и гневно уставился на Претендента.

Гости, с любопытством глазея на него, затаили дыхание.

— Я — Джайлз, — сказал он, — и королеве Сии это известно. Она знает, что в Инкарцероне я потерял память. Она знает, что я не смогу ответить на вопросы Совета.

В голосе его звучала такая горечь, что у Клодии упало сердце. Она торопливо поставила бокал и позвала:

— Финн…

Но его было уже не остановить; словно бы и не услышав её, он обвёл тяжёлым взглядом присутствующих.

— И что прикажете делать, леди и джентльмены? Хотите, я пройду тест ДНК? Я бы с удовольствием. Но это же не по Протоколу, не так ли? Это запрещено! Технология спрятана, и только королева знает, где. А она никому не скажет.

Стражи у двери двинулись вперёд. Один из них обнажил меч.

Если Финн и заметил это, то никак не отреагировал.

— Есть лишь один способ разобраться с этим. Путь чести, так мы сделали бы в Инкарцероне.

 Он достал из кармана потрёпанную перчатку, и прежде чем Клодия успела сообразить, к чему он клонит, швырнул перчатку меж цветов и подсвечников, попав прямо в лицо самозванцу. Толпа потрясённо загудела.

— Я вызываю тебя на поединок! — клокоча яростью, крикнул Финн. — Любое оружие на твой выбор. Сразись со мной за Королевство.

Побелевший Джайлз ответил ледяным тоном:

— Буду счастлив убить вас, сэр. В любой час, любым оружием, которое окажется под рукой.

— Ни в коем случае! — резко оборвала перепалку королева. — Никаких дуэлей. Я запрещаю!

Два Претендента гневно взирали друг на друга, словно отражения в туманном зеркале.

— Да пусть их дерутся, мам. Это избавит нас от стольких хлопот, — манерно протянул Каспар.

— Никаких дуэлей, джентльмены, — не обращая на него внимания, отчеканила Сиа. — Расследование начнётся завтра. — Она обратила на Финна ледяные глаза. — Я не потерплю неповиновения.

Он неловко поклонился и, отбросив в сторону свой стул, устремился к выходу, мимо поспешно расступившихся стражей. Клодия дёрнулась было за ним, но Джайлз мягко сказал:

— Останься, Клодия. Он — пустое место, и прекрасно это знает.

Она помешкала… и села. Себе самой она объяснила это запретом Протокола — нельзя покидать помещение, пока не вышла королева. Но Джайлз улыбнулся, словно знал, что дело совсем в другом.

Она промаялась ещё минут двадцать, барабаня пальцами по бокалу, пока, наконец, Сиа не поднялась, чтобы уходить. Тогда Клодия выскользнула из зала, добежала до комнаты Финна и постучала в дверь.

— Финн. Финн, это я.

Ну да, конечно, так он и ответил.

Постояв под дверью, она развернулась и побрела по коридору; остановилась у окна и прижалась лбом к холодному стеклу, глядя на зелёную лужайку. Как ей сейчас хотелось наорать на Финна, вбить хоть толику здравого смысла в его упрямую башку. О чём он думал?! Чем тут поможет поединок? Такую несусветную самонадеянную глупость мог совершить только Кейро.

Но Финн — не Кейро.

И сейчас, покусывая ноготь, она призналась себе в отвратительном сомнении, которое росло глубоко в её душе все эти два месяца. Возможно, она совершила ужасную ошибку. Возможно, Финн — и не Джайлз.

12

Он распахнул окно и вгляделся в ночь.

— Мир — это бесконечная петля. Мы бежим и бежим по кругу, по ленте Мебиуса. Кто пробовал, тот знает, что, отправившись в дальний путь, рано или поздно окажешься там, откуда начинал. — Сапфик поглаживал синего кота.

— Значит, ты не сможешь мне помочь?

— Я так не говорил, — пожал плечами он.

Их путь пролегал над свинцовым морем, скованным льдом.

Сначала Кейро пустил коня в галоп, крича от радости, опьянённый свободой и скоростью. Но продолжать в том же духе было опасно, дорога стала сырой и скользкой от проступавшей из-подо льда воды. Мгла сгустилась, и Аттии чудилось, что они мчатся сквозь облака, за которыми время от времени виднелись призрачные очертания — возможно, островов или холмов.

В конце концов лошадь устала настолько, что едва могла нести всадников. Прошло ещё часа три, Аттия очнулась от дремоты и заметила, что ледяное море осталось позади. Туман вокруг них расползался клочьями, сквозь дыры стали видны ощетинившиеся острыми шипами заросли кактусов и алоэ выше человеческого роста. Тропа вела вглубь зарослей, растения по обеим сторонам корчились и потрескивали, курясь чёрным дымом, как если бы Инкарцерон прожёг эту дорожку минуту назад.

— Неужели он хочет, чтобы мы тут заблудились? — пробурчал Кейро.

Они спешились и устроили не слишком уютный лагерь на краю экзотического леса. Аттия внимательно осмотрелась. В нос ударил запах гари; обожжённую почву устилали останки металлических листьев.

Хотя оба не обмолвились ни словом, она видела, что Кейро с опаской оглядывает подлесок. Словно насмехаясь над ними, в этот самый момент Тюрьма отключила огни.

Еды осталось мало: чуть-чуть сушёного мяса и немного сыра — Аттия срезала с него плесень — да пара яблок из запасов Рикса, которые Аттия прихватила для лошади.

— Ты чокнутый похуже Рикса, — не переставая жевать, заметила Аттия.

— Да ну?

— Кейро, только полоумный пойдёт на сделку с Инкарцероном! Он никогда не позволит тебе совершить Побег, а уж если мы принесём ему Перчатку…

— Не твоя забота. — Он выбросил огрызок яблока, улёгся и укутался одеялом.

— Нет уж, моя! — Аттия сердито уставилась ему в спину. — Кейро!

Но он не ответил. Аттии только и оставалось, что сидеть и нянчить свою злость, пока по сменившемуся ритму его дыхания она не поняла, что напарник заснул. Им бы следовало дежурить по очереди. Но Аттия настолько устала, что ей было всё равно, и, завернувшись в замызганное одеяло, она тоже уснула под голодное фырканье привязанного коня.

Ей приснился Сапфик. Он вышел из леса и присел рядом, разворошил длинной палкой тлеющие угольки костра. Она повернулась на другой бок и уставилась на него. Тёмные длинные волосы затеняли лицо ночного гостя. Одежда его была старой и изношенной.

 — Свет уходит, — сказал он.

 — Что?

 — Разве ты не чувствуешь, как он истощается и исчезает? — Сапфик поднял на неё глаза. — Свет утекает сквозь наши пальцы.

Аттия посмотрела на его правую руку, держащую посох. Указательного пальца не было, на обрубке белели шрамы.

— Куда он уходит, Мастер? — прошептала она.

— В мечтания Тюрьмы. — Он снова разворошил угли, огонь осветил его худое напряжённое лицо. — В этом виноват только я. От меня Инкарцерон узнал, что есть путь Наружу.

— Расскажи мне! — Голос её был полон нетерпения, она поднялась и села рядом с ним. — Как ты это сделал? Как совершил Побег?

— В любой тюрьме есть брешь.

— Какая?

Он улыбнулся.

— Узкая тайная тропка. Настолько незаметная, что даже Тюрьма не догадывается о её существовании.

— Но где она? Её можно открыть Ключом, тем, что у Смотрителя?

— Ключом можно открыть лишь Портал.