Замок Оборотня - Елена Звездная

– Каждый? – вскинув голову, удивленно посмотрела на него.

– Это наш третий совместный вечер, леди Сонхейд, – мрачно произнес лэрд.

– И каждый вечер одно и то же – ты плачешь! Сколько можно?!

Слезы потекли ручьем. Я просто смотрела на него, на презрительный взгляд, поджатые от недовольства губы и сжатые кулаки. И первое, что я никак не могу понять:

– Я не… помню… Почему я не ничего не помню?

Усталый полный раздражения стон и глухое:

– Потому что это единственный способ тебя удержать в замке. Пока единственный. Потом в методическом стирании твоей памяти не будет необходимости.

И я все это слышу. Сижу и слышу! Это просто невозможно! Никак! Я тут не могу находиться третий день. Просто никак. Это невозможно. А потом я вспомнила о столике с корреспонденцией, о журналах… Вскочила резко, и не глядя на Сонхейда опрометью метнулась в гостиную. Подбежала к газетам, уговаривая себя что сегодня третье июля, третье… только третье… Схватила первую… и увидела дату "4.07". И на следующей то же… и еще на одной… И я осознаю, что не помню вчерашний день! Вообще не помню! Сонхейд неожиданно возник рядом, отобрал газету, взял за плечи, развернул, заставил вернуться, усадил на стул, сменил мне заплаканную тарелку, вытер мои слезы струящиеся по щекам, после чего склонился, и шевеля дыханием волосы на виске, прошептал:

– Единственное, в чем я целиком и полностью согласен со своим зверем – тебя до невозможности приятно иметь, Ким. Восхитительно, я бы даже сказал. А потому советую хорошенько подкрепиться, леди Сонхейд, нас ожидает долгая и приятная ночь, после которой ты проспишь весь следующий день.

Всхлипнув, я тихо спросила:

– Зачем?..

– Минимизируем риск твоего побега, – отпустив меня, он вернулся на собственное место, сел, отсалютовал мне бокалом и с улыбкой добавил:

– К тому же завтра меня не будет, а Арида не любит лгать, и слишком привязалась к тебе.

Усмешка и мрачное:

– И ты оказалась слишком умна – идея написать послание самой себе меня впечатлила. А теперь, когда я удовлетворил твое любопытство ешь, Ким. Иначе накормлю силой – моим детям нужна сильная мать.

А я смотрела на него и не могла поверить. Просто не могла поверить во все это… никак. "Леди Сонхейд", "моим детям нужна сильная мать", "никогда не уйдешь" – как все это понимать? Буквально?! С ума сойти легче и проще, чем понять и принять все это!

– Знаешь, как кормят душевно больных, Ким? – прозвучал неожиданный вопрос. И не дожидаясь моего ответа, Сонхейд просветил:

– Желтки яиц взбалтываются, затем заливаются в горло посредством специальной воронки с длинной трубкой, которую всовывают в пищевод. У меня таких штук девять в наличии.

Молча и враждебно смотрю на лэрда, он, усмехнувшись, спокойно произнес:

– Будем откровенны, Ким, эта ситуация не нравится ни мне, ни тебе. Ты недовольна, хотя я не совсем понимаю чем. Меня вообще бесит случившееся и я бы желал другую видеть в роли матери своих детей, но… Мой волк выбрал тебя. Опустим подробности его выбора, и посмотрим на позитивные стороны – ты меня возбуждаешь. Как никто и никогда до тебя. Тебе определенно понравился секс со мной. Вот и будем в дальнейшем строить наши отношения на нашем взаимном сексуальном притяжении и твоей абсолютной покорности, потому как я могу и не сдержаться, Ким. На этом все. Советую прямо сейчас вспомнить о моей угрозе накормить тебя силой. Учти, мне все равно, но при таком способе кормления страдает пищевод, так что тебе будет как минимум неприятно, как максимум – больно.

Я потянулась к ближайшему блюду, сняла крышку. Каша с мясной подливкой. Запах аппетитный, вид так же. Судя по поднимающемуся пару – горячая.

– Хорошая девочка, – с усмешкой произнес Сонхейд, когда я взяла тарелку.

Господи, неужели он верит, что после всего сказанного я буду есть кашу? Или совсем не соображает, что только что наговорил?!

– Да, я хорошая девочка, – согласилась с Сонхейдом, – а вот вы очень плохой… псих! – прошептала я, вскакивая и запуская в него тарелку с кашей.

Тарелка летела очень точно в рожу лэрда, но он увернулся, воспользовавшись своей нечеловеческой скоростью, просто увернулся, и каша полетела на пол, а сэр Сонхейд застыл на стуле, с ненавистью глядя на меня.

– Глупо, Ким, – мрачно произнес он, скомкав салфетку и швырнув ее на стол. – Очень глупо.

– А чего вы ждали? – с замиранием сердца спросила я. – Вы сами мне только что сообщили, что запрете в этом проклятом замке, будете насиловать…

– Ты называешь случившееся насилием? – с насмешкой поинтересовался Сонхейд.

– Насилие было вчера, Ким.

– О, господи…

– И невинности ты лишилась так же вчера, – усмешка, – жаль прошлой ночью я так и не завершил начатое, по доброте душевной сжалившись над наглой девчонкой. Впрочем ожидание того стоило, и сегодня ты окупила все с лихвой… – его взгляд потемнел, и уже другим, чуть хрипловатым голосом, Сонхейд добавил:

– Ты восхитительно стонешь, Ким… а твои крики отзываются во мне сладкой судорогой… каждый твой крик.

Я скривилась. Неприятно было от его слов, и еще неприятнее от того, что кричала я в его руках громко, часто и от наслаждения…

Дура!

– Конфликт исчерпан? – насмешливый вопрос.

Урод! Псих! Сволочь! Ненавижу!

– Сядь, – снова с усмешкой, – и я прощу тебе полет летающей тарелки с кашевым содержимым не инопланетного происхождения.

Села. Решила, что поесть все же нужно, потянулась к вареному лососю, выбирая кусочек поменьше. Не нашла, взяла первый попавшийся, и переставив на тарелку, вооружилась ножом и вилкой. И вот стоило мне отправить в рот первый кусочек, как Сонхейд вдруг сокрушенно произнес:

– Как некстати твоя покорность.

Молча жую рыбу, чтобы услышать:

– До конца ужина я не выдержу.

Вскинув голову, мрачно смотрю на лэрда. Аппетит у некоторых действительно пропал, а взгляд голодный. И как-то совсем неожиданно я выдала:

– Мне, как матери ваших будущих детей, следует хорошо и правильно питаться. А это значит, пищу жевать нужно медленно и тщательно, и самое главное – не нервничать. Так что, сэр Сонхейд, советую заткнуться, прекратить нервировать меня и жрать молча!

Несмотря на решительное заявление, едва не давлюсь слезами, но… ем. И если потребуется, есть буду всю ночь, тщательно пережевывая при этом. Сонхейд некоторое время смотрел на меня, затем нехотя вернулся к ужину сам. Распластанная по полу каша

распространяла вкусный аромат на всю столовую, и я вдруг продумала, что не плохо бы хотя бы попытаться:

– Хочу молочка.

– В холодильнике, – сообщил лэрд, прожевав мясо. – Для тебя специально сегодня привезли.