Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Довольно! – изо всех сил крикнул Виктор, заставив замолчать обоих и обратив внимание толпы целиком и полностью на себя. – Эту зиму будет тяжело пережить, но я верю, что мы справимся. Я верю в мой план и верю, что он сработает, если вы окажете мне помощь…
– Но нам не хватит пищи, чтобы дожить до конца зимы! – крикнул человек в толпе, после чего многие его поддержали одобрительными возгласами. – Как мы пойдем в этот поход, зная, что придется идти на пустой желудок?
– Мы умрем, наши дети умрут, если не предпринять что-нибудь сейчас!
Возгласы превратились в крики, крики перешли в гвалт, и толпа принялась выкрикивать что-то разом, но ничего невозможно было разобрать. Каждый смотрел на Виктора, вскидывал руки и пытался что-то сказать, но среди всего этого звукового беспорядка он мог расслышать только несколько слов.
– Тише! – он постарался всех перекричать. – Я прошу вас успокоиться! Еды хватит, я обязательно…
– Этих жалких кусочков не хватит и на месяц!
– О чем ты думал, когда еда заканчивалась? Ты снова нас подводишь, как тогда, с волками!
– Вчерашний случай это только подтверждает!
Лиза, почувствовав, что ей удалось захватить больше внимания толпы, выступила вперед и принялась говорить. Ее голос, дрожащий, как у старухи, но в меру громкий, заставил всех замолчать.
– Я предлагаю простой и радикальный метод. – начала она. – Если Виктор Гордон, человек именующий себя старостой этого места, не решит проблему с пропитанием на зиму в течение трех дней, то он должен снять с себя все полномочия и передать их более мудрому человеку. Что скажете?
Толпа, ни секунды не раздумывая, хором крикнула: «Да! Мы согласны! Отличное предложение!». Однако кричали не все, прозвучало чуть менее десятка человек. Саша Леонова, как и многие, не произнесли ни слова, молча наблюдая за поникшим Виктором, для которого этот день стал катастрофой.
Когда наконец толпа перестала скандировать, Лиза повернулась к Виктору и язвительным тоном произнесла:
– Вот мы и проверим, насколько ты дорожишь своими людьми и своим будущим планом.
Она сошла с крыльца и направилась в сторону своего дома. Все остальные жители, бросив последние вызывающие взгляды на старосту, тоже разошлись по своим делам, перешептываясь между собой.
Виктор оцепенел, не зная, что и сказать. Петр подошел к нему, положил ему руку на плечо.
– Погляди на них: раньше толпой управляла идея, а теперь жратва, – сказал Пётр Васильевич, – скоты неблагодарные.
Виктор посмотрел на своего друга охотника взглядом, выражающими полное недоумение.
– Но ведь пищи на зиму хватит, Петь! – говорил он шепотом, но громко. – Ее мало, не спорю, многие будут недоедать в сравнении с прошлыми годами, но ее хватит! Почему они отказываются слушать меня?
Охотник ухмыльнулся, погладил свою бороду.
– Они привыкли к комфорту за эти годы, вот и бесятся. А твой план, хоть он хорош, и я это признаю, подсыпал еще больше перца в их без того сильно переперченную рыбу. Тьфу ты, никогда у меня не получались эти метафоры.
Оба они сопровождали взглядом расходившихся по хибарам людей.
– Я так понимаю, у тебя три дня, дружище, иначе эти люди, которые здесь обосновались благодаря тебе, совсем скоро могут тебя отсюда выгнать. Что будем делать?
– Я не знаю.
Виктор почувствовал прикосновение холодной ладони жены. Она взяла его руку и крепко сжала. Он и не заметил, что все это время она стояла рядом с ним.
6. Алексей Леонов
Он очнулся через сутки после собрания у крыльца Виктора.
Кожа Алексея немного порозовела, что сильно обрадовало Сашу. Воспоминания о той ужасной бледности, —превратившей ее отца в подобие призрака – бросали в дрожь. Но вот он здесь – смотрит на нее усталым взглядом. Доктор позаботился о том, чтобы укрыть пациента всем, чем только можно, чтобы сохранить тепло его тела. На отце лежала его собственная потрепанная куртка, теперь уже без правого рукава, плащ самого доктора Дениса, и еще всякое разномастное тряпье. Культя была тщательно спрятана под всем этим ворохом, чтобы Саша ее не увидела. Однако она, даже не спросив отца, стянула часть одеяла, чему Алексей не сопротивлялся. Рука до сгиба локтя отсутствовала полностью, конец ее был перевязан бинтами. Саша с сочувствием посмотрела на отца, на что он лишь слегка улыбнулся.
– Хорошо, что хоть не голова, – сказал он.
Девушка попыталась улыбнуться, но получилось сильно натужно. Она погладила отца по голове, мокрой и липкой от пота.
– Спасибо тебе, – сказал Алексей. – Если бы не ты, я…
Дочь обняла лежащего отца, крепко и нежно, стараясь не плакать.
Алексей выслушал пересказ событий от лица своей дочери касательно плана Виктора, затем улыбнулся и почесал затылок.
– Да уж, выдал старина план, – сказал Алексей, – однако план вполне пригодный и может решить проблему с едой, хоть со стороны и выглядит немного чудным. Виктор никогда не был отличным старостой, скажу я тебе, и случаи с волками это показали. Он отличный человек, но как управленец… И эта реакция жителей не к добру… И Лизавета… не нравится мне что происходит.
Алексей указал взглядом на свою фляжку с водой, лежащую на столе в другом конце комнаты. Саша дотянулась до фляжки, взяла ее и, обернувшись, увидела, как ее отец пытается приподняться, чтобы прислониться к стене.
– Пап, доктор велел тебе не вставать!
– Я и не встаю, – ответил он. – Просто хочу приподняться. Надоело уже почти двое суток находиться в горизонтальном положении.
Саша открыла фляжку и поднесла к губам отца, но тот покачал головой.
– Сам, – сказал он и протянул культю из-под одеяла. – Ой, не та рука.
На этот раз Саша заулыбалась искреннее, хоть и чувствовала себя скованно, зная, что смеется над серьезным увечьем отца. Но Алексея, как видно, это ни капельки не смущало, наоборот, он даже подхватил ее легким смешком.
– Теперь придется стать левшой, чтоб его, – буркнул он и потянулся левой рукой к бутылке с водой. Пока он осушал пол-литра одним залпом, Саша задала ему вопрос:
– Что мы будем делать, пап?
Отец оторвался от воды.
– Имеешь ввиду плана Виктора?
Саша кивнула.
Он закончил пить и положил бутылку на подушку.
– А что бы ты хотела?
Настала тишина. Девочка остановила взгляд на куче тряпья, укрывающее ее отца. Она пробегала глазами по одежде: кнопкам, пуговицам, пятнам грязи на них – словно искала более подходящие слова.
– Дядя Витя спас нас с тобой, приютил здесь. Я думаю, с нашей стороны будет правильно, если я помогу
