Танец с Клинком - Кирилл Корзун

Глава 6

Отсутствие внутренней гармонии можно сравнить с падением. Утратив точку опоры и потеряв равновесие, словно проваливаешься в пустоту. Всё вокруг идёт кувырком, ускользая из рук, и не даёт сосредоточиться на происходящем. Ни точки опоры, ни внутреннего спокойствия, ни надежды на лучшее… Зачастую так происходит с теми, кто чересчур уверен в собственной значимости. Как говорили предки? Чем выше заберёшься, тем больнее будет падать. И ведь не поспоришь! Довольно иронично, что понять эту нехитрую мудрость у меня получилось лишь в момент падения с огромной высоты.

Тьма беспамятства на краткие мгновения заключила меня в нежные, убаюкивающие объятия. Всего лишь на мгновения. И отпустила. Проваливаясь в неё всё глубже, я с удивлением обнаружил, что поначалу непроницаемый мрак проклёвывается ростками звёздного сияния и наливается насыщенными оттенками фиолетового.

Падение ускорялось и вместе с этим возвращалось ощущение собственного тела. То самое, слегка нереальное, присущее лишь пребыванию во внутреннем мире, созданном на основе моих снов. Окружающее меня пространство вдруг разделилось напополам: с одной стороны чернильная, усеянная звёздами тьма, а с другой – тёмно-синее, устланное подушками облаков небо, в которое я падал…

Падение становилось всё более реалистичным. Вслед за ощущением собственного веса и габаритов пришли потоки ветра, что немедленно вцепились в меня, как в игрушку, и закружили, завертели, заболтали из стороны в сторону. Как же хорошо, что мне уже доводилось прыгать с парашютом! Скорость падения продолжала незаметно увеличиваться, несмотря на восходящие воздушные потоки и бесконечные кувырки…

Грязновато-серая перина грозовой тучи, вставшая у меня на пути, нисколько не затормозила разогнавшееся тело. Прошив её насквозь, я как будто пропитался мелкими капельками влаги и даже слегка взбодрился под массажем десятка крохотных электрических разрядов. Именно это помогло полностью восстановить контроль над телом и выровнять падение.

Раскинув руки и ноги в стороны, как заправский парашютист, я удивлённо заморгал, обнаружив под собой стремительно приближающийся скальный массив. С удивлением, потому что массив стремительно и уверенно, по каким-то своим островным делам, плыл по воздуху. Неровный горб хребта, изрезанного морщинами расселин и поросшего вьющейся растительностью, украшали живописные пагоды, возведённые вокруг небольшого горного озера. Его прозрачные воды с изящной каймой песчаной береговой линии облюбовали грациозные тонконогие птицы с вызывающим оранжево-красным оперением.

– Что здесь вообще происходит? – потрясённо выдохнул я, наклоном корпуса улавливая воздушный поток и слегка корректируя свой курс, наметив озеро место для мягкой посадки на летающем острове. – Я не создавал этого! Это мой мир! Кто посмел?!

Но не судьба.

За спиной сочно громыхнул раскат грома. Десяток лазурно-снежных и ветвистых молний врезались в пространство, расчерчивая его сотнями светящихся извилистых линий. На мне со звучным треском рвущейся материи пересеклись сразу три таких ответвления.

Ненавижу молнии.

Ослепительно вспыхнуло. Рефлекторно выставленная духовная защита окуталась сетью разрядов, безжалостно рвущих невидимое силовое поле на части. Примерно с такой же мощью действуют техники Мастеров Молнии. «Доспех духа» продержался полторы секунды и дал мне шанс. Шанс сотворить сложную технику «доспех инь-ян», сотканный из первоначальных элементов Света и Тьмы, закреплённый на основе нейтральной и чистой от стихийных примесей духовной энергии. Чёрное и белое. То, что лежало в основе сотворения мира.

Я успел. Сотворенная в последний момент защита выдержала. Энергетический доспех сумел уберечь от обжигающих небесных плетей, но мой полёт вновь превратился в неуправляемое падение…

– Ненавижу молнии!!! – взбешённо заорал я, пытаясь выровнять кувыркающееся в воздухе тело и на всякий случай продолжая поддерживать защиту.

Раскаты грома следовали один за другим. Небеса развлекались. Молнии как будто бы били в одну точку, чуть ли не облизывая меня со всех сторон и не давая сменить курс. А внизу уже простирались пустынные поля, заросшие высокой травой.

Погибнуть во сне – довольно непростая задача. Для этого необходимо по-настоящему верить, что можешь умереть. Увы, я не сомневался в своей участи. Рухнуть на землю с высоты в десяток километров и выжить? Не смешно.

Оставался один-единственный шанс, пара секунд и жалкая сотня метров до земли. Моё тело свистящим болидом прорезало воздух и смачно врезалось в огромное пятно забурлившей влажной земли. Всё-таки это мой сон и мой мир. Воображения хватило лишь на то, чтобы превратить место падения в огромную грязевую топь. Энергетическая защита погасила основной импульс, столкнувшись с вязкой бурлящей поверхностью грязевого озера. Погасила и лопнула.

Не захлебнулся я только чудом. Жидкая вязкая смесь травы, глины, земли и воды не дала мне разбиться всмятку, но выбила дух, а инерция утянула на самое дно. Лёгкие рвало от напряжения, накатившая паника на несколько мгновений парализовала тело, отчаянно рвущееся наверх…

Утонуть в болоте? Нет, эта история не про меня!

Неимоверным усилием выбравшись на твёрдую землю, я бессильно рухнул, судорожно пытаясь отдышаться. Дед предупреждал: дух в таком месте подобен реальному телу. Гораздо более совершенному, практически идеальному, но всё же смертному и здорово ограниченному силой человеческого убеждения. В течение жизни мы сами загоняем себя в узкие рамки возможностей, сами устанавливаем пределы прочности и способностей.

А я всё же считал себя человеком. И чуть было не умер из-за этого.

– Спасибо за урок, дедушка! – прохрипел я, прижимаясь к земле. Облепленные грязью губы с трудом размыкались и шептали эти слова, касаясь стеблей густой травы. – Никогда его не забуду! Спасибо за урок, сенсей…

* * *

Робкий весенний вихрь неуверенно коснулся ветвей цветущей сакуры. Нежные розовые лепестки раскрывшихся бутонов затрепетали, ощутив его неумелые грубые ласки, задрожали, вытягиваясь в томительном напряжении… Ветер целенаправленно срывал их. Один, второй, третий… Вихрь подхватывал добычу, закручивая её в сложном лабиринте воздушных потоков и танцуя вокруг цветущей вишни. Десятки лепестков хаотично кружились в воздухе, разлетаясь во все стороны, и устало опускались на землю, теряясь в буйной поросли весенней травы. Лучи заходящего весеннего солнца пробились сквозь разогнанные ветром тучи, заливая цветущий парк светом и теплом.

Хаттори Хандзо созерцал. Он сидел на земле, и словно наперекор традициям, сидел, опершись спиной на ствол другой сакуры, с чашкой подогретого саке, любуясь танцем сорванных лепестков. Под боком, на расстоянии вытянутой руки, расположилась широкая доска с углублениями под кисти и плотно прикрытой чернильницей с резко пахнущей тушью. Тонкий лист рисовой бумаги в центре доски так и остался нетронутым.

Хаттори Хандзо созерцал. И ласково поглаживал красные лакированные ножны с торчащей из них рукоятью синоби-гатаны.

– Он справился…

Свистящий шёпот духа-хранителя, пригревшегося в траве у его ног, вызвал у самурая недовольную гримасу. Но возразить ему было нечем.

– Ты обещал…

– Он нарушил