Проклятый манускрипт - Филипп Ванденберг

Может быть, после всего, что с ней случилось, у нее слишком плохое мнение о людях. Ведь не обязательно под каждым черным капюшоном скрывается негодяй. С другой стороны, думала она, разумного объяснения тому, что две подозрительные фигуры вскарабкались ночью по строительным лесам, скрылись в хижине мастера Ульриха, а потом поспешно бросились прочь, не было. Афра еще помнила, как она взбиралась наверх и как потом было трудно спускаться. Но в такой ситуации она снова решила подняться на леса.

В хижине высоко вверху по-прежнему горел свет. Было уже за полночь, и лестницы были влажными и скользкими от росы. На каждом этаже Афра останавливалась и вытирала руки о юбку. Наконец она была у цели.

— Мастер Ульрих, — негромко позвала девушка, прежде чем открыть дверь. Дверь была слегка приоткрыта. Когда Афра осторожно вошла, ее глазам предстала картина разрушения. Все чертежи, эскизы и планы лежали, разорванные, на полу. На столе с чертежами мерцала свеча. Еще одна свеча горела под столом — довольно необычное место для источника света.

Присмотревшись к свече внимательнее, Афра сделала удивительное открытие: свеча была обвязана восковым шнуром, который тянулся в двух сантиметрах над полом к шкафу возле двери. Афре потребовалась секунда, чтобы понять, зачем нужно это хитрое приспособление. Она распахнула двери шкафа.

На полу, скрючившись, связанный по рукам и ногам грубой веревкой, лежал Ульрих фон Энзинген. Голова его была повернута набок, он не шевелился.

— Мастер Ульрих! — вскричала Афра. Она в отчаянии схватила архитектора за ноги и попыталась вытащить его из шкафа. При этом она поскользнулась и рухнула спиной на пол. В то же мгновение свеча под столом упала, шнур загорелся, и пламя начало медленно приближаться к шкафу.

И прежде чем Афра успела затоптать пламя, некоторые чертежи, лежавшие на полу, загорелись. Афра не знала, что делать, тушить ли сначала огонь или же вытаскивать мастера Ульриха из комнаты. Она не знала, хватит ли ей сил вытащить из шкафа тяжелого мужчину. Поэтому она бросилась тушить пожар. Схватив сложенный пергамент, попавшийся ей под руку, девушка стала сбивать им огоньки пламени, пока от них не остался только пепел. Сгоревший пергамент распространял отвратительный запах и дымился.

Афра сильно закашлялась и стала вытаскивать мастера Ульриха из тесного узилища. Она почувствовала, что его мощное тело начало шевелиться. Голова безвольно запрокинулась набок. Тут девушка заметила, что у архитектора во рту кляп из ткани и кожи. Ей стоило немалых усилий вынуть его. Потом она обхватила голову мастера двумя руками и стала трясти.

Наконец Ульрих фон Энзинген открыл глаза. Он удивленно озирался по сторонам, как будто ему приснился плохой сон. Афре даже показалось, что он ничего не понимает. Но больше всего его удивило присутствие Афры. Он сдвинул брови и тихо прошептал:

— Разве ты не…

— Афра, трактирщица из столовой, совершенно верно.

Архитектор покачал головой, как будто хотел сказать: ничего не понимаю. Но вместо этого он с упреком произнес:

— Ты не могла бы наконец развязать мои путы? — И протянул к Афре руки.

С помощью ногтей и зубов Афра сумела освободить Ульриха от веревки. И пока он растирал красные полосы на руках и ногах, Афра спросила:

— А что, собственно, произошло, мастер Ульрих? Вас хотели убить. Посмотрите на этот шнур. Догорев, свеча должна была его поджечь. Тогда загорелся бы весь дом. Вам оставалось жить не больше часа.

— В таком случае ты спасла мне жизнь, госпожа Афра?

Девушка пожала плечами.

— Так велит христианская любовь к ближнему, — насмешливо ответила она.

— Ты не останешься внакладе. Твое платье сильно пострадало. Я велю прислать тебе новое.

— Упаси Боже!

— Нет-нет. Если бы не твоя помощь, я бы самым жалким образом сгорел и мой собор никогда не был бы окончен, по крайней мере так, как я себе это представляю.

Афра посмотрела архитектору в глаза, но не сумела выдержать его пронзительного взгляда ни секунды. Она смущенно отвела взгляд и сказала:

— Вы странный человек, мастер Ульрих. Вы едва избежали смерти, а уже думаете о том, что будет с этим проклятым собором. Неужели же вам совершенно неинтересно, кто таким подлым образом пытался вас умертвить? Кто бы за этим ни стоял, эти двое основательно подготовились.

— Двое? — Ульрих удивленно посмотрел на нее. — Откуда ты знаешь, что их было двое? Я видел только одного. Он ударил меня. А потом я потерял сознание.

— Я их видела — двух мужчин в широких черных плащах с капюшонами. Я шла домой, когда наши пути пересеклись. Они показались мне подозрительными. Поэтому я проследила за ними. Когда я увидела, что они среди ночи лезут на леса, я заподозрила неладное.

Ульрих фон Энзинген благодарно кивнул. Наконец он поднялся. И тут произошло то, чего Афра никак не ожидала, что казалось ей настолько же невозможным, как вознесение святой Богородицы: Ульрих подошел к ней близко-близко и вдруг резко обнял.

Такое внезапное проявление признательности показалось Афре очень неожиданным. Не зная, как реагировать, она опустила руки, а голову повернула в сторону. Девушка чувствовала крепкое мужское тело и сильные мужские руки, обнимавшие ее. И хотя она тысячу раз клялась себе в том, что никогда в жизни не будет с мужчиной, Афра не могла отрицать, что ей было очень приятно. Она сдалась и прижалась к нему — в то мгновение длиною в вечность, когда Ульрих фон Энзинген обнял ее и не отпускал.

Позже Афра спрашивала себя: сколько же длилось это объятие, которое должно было сыграть в ее жизни ключевую роль. И она не смогла бы ответить, были ли это секунды, минуты или часы. Время было бессильно. Этой ночью она вернулась домой, окрыленная не изведанным ранее чувством, смущенная и сконфуженная.

Весть о нападении на архитектора распространилась на следующий день со скоростью пожара. Мастер Ульрих назначил за поимку преступников сто гульденов. Но хотя стража прочесала все уголки города, где собирались подозрительные личности, поиск не дал результатов. Всех также очень сильно взволновало известие, что именно Афра, трактирщица, спасла архитектору жизнь. Что, спрашивается, делала девушка в полночь на лесах?

Некоторые жители Ульма подозревали, что инициатором покушения на архитектора был епископ Ансельм Аугсбургский. Говорили, что он не может смириться с тем, что из-за Ульмского собора его собственный оказывается как бы в тени. Другие говорили, что встречали двух бенедиктинцев, проповедовавших о падении христианской веры и называвших устремленный в небо собор, строившийся по ту сторону Рейна, не иначе как проявлением высокомерия. Говорили, что они ведут учет неканоническим строениям, которые хотят разрушить с помощью своих молитв или применения механической силы.