Судья Ди за работой - Роберт Гулик

— Думаю, мне всё же следует взглянуть на покойного попрошайку, — небрежно произнёс судья Ди.

Хун тут же зажёг новую свечу. Он повёл судью по тёмным пустынным коридорам в темницу, что находилась за судебной палатой. Там, в боковом зале, на дощатом сосновом столе угадывалась тощая фигура, прикрытая тростниковой циновкой.

Судья Ди взял у Хуна свечу и знаком велел ему откинуть циновку. Подняв свечу, судья вглядывался в безжизненное исхудавшее лицо. И в этом изрезанном глубокими морщинами лице со впалыми щеками он не увидел характерных грубых черт, присущих нищей братии. Мертвец выглядел лет на пятьдесят, его длинные спутанные космы были подёрнуты сединой. Тонкие губы под короткими усами были искривлены отталкивающей предсмертной судорогой. Бороды покойник не носил.

Судья задрал изодранную латаную рубаху. Указывая на искривлённую левую ногу, он заметил:

— Вероятно, когда-то он сломал колено и оно неправильно срослось. Он должен был заметно хромать.

Советник Хун взял стоявшую в углу длинную кривую палку и сказал:

— Он был довольно высок, раз опирался на эту клюку. Её нашли рядом с трупом, на дне водостока.

Судья Ди кивнул. Он попытался приподнять левую руку трупа, но та уже окоченела. Склонившись над телом, он внимательно обследовал кисть и выпрямился со словами:

— Взгляни-ка, Хун! Холёные руки, без единой мозоли, длинные, ухоженные ногти! Переверни тело!

Когда советник перекатил на живот окоченевший труп, судья Ди принялся изучать зияющую на затылке рану. Некоторое время спустя он передал свечу Хуну, а сам достал из рукава бумажный носовой платок и счистил им запёкшуюся кровь со спутанных волос. После этого он исследовал платок у пламени свечи. Показав платок Хуну, судья отрывисто произнёс:

— Видишь этот мелкий песок и белую пыль? Ожидал бы ты найти такое на дне водостока?

Советник Хун озадаченно покачал головой:

— Нет, ваша честь. Разве что ил и грязь, так, мне кажется.

Судья Ди подошёл к другому краю стола и посмотрел на босые ноги мертвеца. Они оказались белыми, с мягкими подошвами. Судья повернулся к советнику и мрачно сказал:

— Боюсь, что, когда наш врач производил вскрытие, он больше думал о вечернем празднестве, нежели о своих обязанностях. Этот мужчина не попрошайка, и он не случайно упал в водосток. Его сбросили туда уже мёртвого. Тот, кто убил его.

Советник Хун закивал, уныло подёргивая свою короткую бородку.

— Да, похоже, убийца раздел его и облачил в лохмотья. Меня сразу насторожило, что под этой рваной хламидой у него ничего не было. Даже нищий попрошайка должен был что-нибудь поддеть: вечера ещё довольно холодные. — Снова посмотрев на зияющую рану, он спросил: — Вы полагаете, ваша честь, что голову размозжили тяжёлой дубиной?

— Возможно, — отозвался судья Ди. Он разгладил свою длинную чёрную бороду. — Были в последнее время сообщения о пропавших?

— Да, ваша честь! Глава гильдии Лин прислал вчера сообщение о том, что господин Ван, домашний учитель его внуков, два дня назад не вернулся после своего еженедельного выходного.

— Странно, что Лин не упомянул об этом, когда только что приходил поздравлять меня, — пробормотал судья Ди. — Вели старшине приготовить мой паланкин! И пусть управляющий сообщит моей Первой госпоже, чтобы не ждала меня к началу обеда!

Хун удалился, а судья остался стоять, глядя на мертвеца, чей призрак явился ему в зале.

Старый глава гильдии опрометью кинулся в передний двор своего дома, куда носильщики доставили большой официальный паланкин судьи Ди. Помогая судье спуститься на землю, Лин бурно вопрошал:

— Ах, какому счастливому случаю я обязан такой нежданной чести?!

Лина явно оторвали от праздничного семейного стола, ибо от него попахивало вином, да и речь была не слишком отчётливой.

— Боюсь, едва ли счастливому, — ответил судья Ди, когда Лин проводил его и советника Хуна в приёмную. — Не могли бы вы описать мне вашего домашнего учителя, того, что пропал?

— О, Небеса, надеюсь, с ним ничего не случилось! Ну, в нём не было ничего необычного. Высокий, худой мужчина с короткими усами, без бороды. Ходил прихрамывая, левая нога у него была сильно покалечена.

— Он погиб от несчастного случая, — бесстрастно сообщил судья Ди.

Лин кинул на него взгляд, затем жестом предложил гостю занять почётное место за столом, под огромным фонарём раскрашенного шёлка, повешенным здесь в честь праздника. Сам он сел напротив судьи. Хун остался стоять за креслом своего начальника. В то время как управляющий разливал чай, глава гильдии Лин медленно заговорил:

— Так вот почему два дня назад Ван не вернулся после своего выходного!

Похоже, неожиданная весть изрядно его протрезвила.

— Куда он отправился? — спросил судья Ди.

— Только Небесам известно! Я не из тех, кто суёт нос в личные дела прислуги. По четвергам у Вана был выходной; он уходил в среду вечером, до обеда, и возвращался на следующий день в то же время. Вот и всё, что я знал, а больше меня ничего не интересовало, если позволите так выразиться, ваша честь!

— Давно ли он служил у вас?

— Около года. Прибыл из столицы с рекомендацией от известного тамошнего ювелира. Мне нужен был наставник для внуков, и я нанял его. Он показался мне приличным спокойным человеком. К тому же вполне знающим своё дело.

— Известно ли вам, почему он предпочёл оставить столицу и искать работу здесь, в Пуяне? Есть ли у него здесь семья?

— Я не знаю. — В голосе Лина появилось раздражение. — У меня не было обыкновения обсуждать с ним что бы то ни было, помимо успехов моих внуков.

— Позовите вашего управляющего!

Глава гильдии повернулся в кресле и поманил управляющего, который томился ожиданием в глубине обширной приёмной.

Когда тот подскочил к столу и отвесил низкий поклон, судья Ди сказал ему:

— С господином Ваном произошёл несчастный случай, и суд должен оповестить его близких. Ты знаешь адрес его здешних родственников?

Управляющий бросил тревожный взгляд на своего хозяина и забормотал:

— Он… насколько мне известно, здесь, в Пуяне, у господина Вана не было родственников, ваша честь.

— Куда он отправлялся каждую неделю в свой выходной?

— Он никогда не сообщал мне, ваша честь. Я полагаю, навещал друга или что-нибудь в этом роде. — Заметив скептическое выражение на лице судьи Ди, он быстро продолжил: — Господин Ван был человеком неразговорчивым, ваша честь, он всегда уклонялся от расспросов о своей личной жизни. Он предпочитал одиночество. Свободное время проводил в маленькой комнате, выделенной ему на заднем дворе этого дома. Единственным его развлечением были короткие прогулки в нашем саду.

— Получал он или, может быть, отправлял какие-то письма?

— Нет, ваша честь, насколько мне известно. — Мгновение управляющий колебался. — Из одной его случайной обмолвки о прежней жизни в столице я сделал вывод, что жена оставила его. Кажется, она была очень ревнива.

Он с опаской посмотрел на хозяина. Увидев, что тот сидит с отсутствующим видом и, похоже, даже не прислушивается к разговору, управляющий продолжил несколько уверенней:

— Собственных средств у господина Вана не было, так что он, ваша честь, отличался крайней бережливостью. Вряд ли он тратил сотую часть своего жалованья, никогда даже не брал паланкин, покидая нас в свой выходной. Однако, судя по некоторым мелким эпизодам, я заключаю, что когда-то он был богатым человеком. Думаю, он даже состоял на государственной службе, потому что иногда, будучи застигнут врасплох, обращался ко мне довольно-таки властным тоном. Я понял так, что он лишился всего, и денег, и официального положения. Виду, однако, не показывал. Как-то говорит мне: «Деньги бесполезны, если, тратя их, не получаешь удовольствия; когда же твои деньги потрачены, государственная служба теряет своё очарование». Довольно-таки легкомысленное замечание для столь образованного господина, как мне кажется, ваша честь, — если мне позволительна такая дерзость.

Лин бросил пристальный взгляд на своего управляющего и произнёс с усмешкой:

— Похоже, у тебя хватает времени всюду совать свой нос! Сплетничаешь, вместо того чтобы руководить прислугой!

— Не перебивайте его! — рявкнул на Лина судья и повернулся к управляющему: — Неужели у тебя нет ни единой мысли о том, куда уходил господин Ван в свои свободные дни? Ты должен что-нибудь знать, ведь ты видел, как он уходил и приходил, не так ли?

Управляющий нахмурился.

— Ну, я заметил, что, когда господин Ва уходил, вид у него был счастливый, а вот возвращался он обычно довольно подавленным. Временами он впадал в уныние. Хотя, ваша честь, это никогда не сказывалось на его работе. На днях барышня сказала, что он всегда был готов ответить на самые трудные вопросы.