Надушенный рукав - Лора Роулэнд

— Позвольте мне напомнить, что для этого есть одно оправдание, — заметил Тода.

— Когда господин безнадежно опозорен, только смерть восстановит его честь, — пояснил Сано. — Если Тамура думал, что ситуация именно такова, он мог посчитать убийство Макино своим долгом.

— Но Тамура не стал бы убивать доверенного друга сёгуна, — возразил Ибэ. — Он бы не рискнул оскорбить нашего господина — и понести наказание.

— Преступник пытался скрыть сам факт убийства, — привел довод Сано. — Возможно, это был Тамура, надеявшийся избежать последствий.

— Вас может заинтересовать еще одна новость, — продолжил Тода. — Вчера поздно вечером Тамура поклялся в кровной мести.

Благодаря существованию кровной мести любой горожанин мог поквитаться с тем, кто нанес ему серьезное оскорбление, например, убил его родственника. Закон обязывал мстителя подчиняться строгой процедуре. Вначале он подавал властям жалобу, в которой описывал оскорбление и называл имя врага. Власти даровали ему разрешение убить неприятеля. Мститель находил обидчика, заявлял о своем намерении убить его и уточнял причину. Затем они бились насмерть. Если выигрывал мститель, он приносил голову врага чиновникам и те его оправдывали. Преимуществом такой системы было то, что, следуя всем правилам, мститель мог убить своего врага, не становясь преступником. Но и мишень могла прослышать об опасности и убежать, спрятаться, как-то защитить себя.

— Против кого? — озадачился Сано.

— Против убийцы главного старейшины Макино, — сказал Тода. — Тамура написал в жалобе, что не может назвать имя, потому что еще не знает, кто отнял жизнь у его господина.

— Но ему все равно разрешили? — Сано думал, что власти отказывают просителю при малейшем отклонении от правил.

— В магистрате явно посчитали, что обстоятельства оправдывают некоторое нарушение правил, — сказал Тода.

Самурай обязан господину даже большей верностью после его смерти, чем при жизни. Если господин стал жертвой убийц, отомстить за него — право и священный долг самурая. Вот почему магистрат сделал для Тамуры исключение. Сано понимал, как кровная месть Тамуры отразится на ходе расследования.

— Итак, теперь у нас еще больше причин полагать, что Тамура невиновен, — озвучил Ибэ мысли Сано. — Он бы не стал клясться в кровной мести против самого себя.

— Почему бы и нет, чтобы оградиться от подозрений? — возразил Сано.

— Это лишь необоснованные догадки, — хмыкнул Ибэ. — Вы не хуже меня знаете, что убийца скорее всего не из приближенных Макино.

Он метнул враждебный взгляд в сторону людей властителя Мацудайры. До сих пор они внимательно слушали и помалкивали, но тут один из них отозвался на шпильку Ибэ:

— Я согласен, мы ищем убийцу не там, где нужно.

Молодой самурай с честолюбивой жаждой во взгляде обратился к Тоде:

— Есть ли у вас сведения о канцлере Янагисаве, которые бы привязали его к убийству?

Осторожность мелькнула в глазах агента мэцуке.

— Мне нечего сказать о канцлере.

— Как благоразумно с вашей стороны, — похвалил Ибэ. В его ухмылке читалась снисходительность к Тоде и победная насмешка над самураем, спросившим о Янагисаве. — Запомните, мэцуке подчиняется канцлеру, — заявил он слугам Мацудайры. — Не думайте, что она станет угождать вашему господину. — Ибэ повернулся к Тоде: — А вот мне хотелось бы знать, можете ли вы привязать к убийству властителя Мацудайру?

— И о нем мне нечего сказать, — ответил Тода.

— Запомните, положение вашего господина шатко, — поддел молодой самурай Ибэ. Он сосредоточил требовательный взгляд на Тоде. — Когда пыль осядет, вы можете обнаружить, что мэцуке утратила защиту канцлера, и вам понадобятся новые друзья. Так что лучше бы вы ответили на мой вопрос.

Лицо Тоды оставалось совершенно спокойным, но Сано чувствовал, как он отчаянно пытается проскользнуть меж двух огней. Наконец агент мэцуке заговорил:

— У канцлера Янагисавы был шпион среди челяди главного старейшины Макино.

Ибэ возмущенно вскрикнул, человек Мацудайры расплылся в улыбке, а Тода мягко продолжил:

— Как и у властителя Мацудайры.

— Человек Мацудайры нахмурился, Ибэ умолк.

— Шпион Янагисавы — стражник по имени Эйити, — сообщил Тода Сано. — Шпион властителя Мацудайры — стражник по имени Саяма. Можете поспрашивать, что они делали в ночь смерти главного старейшины Макино.

Ибэ и люди Мацудайры не знали, что сказать. Каждый явно радовался изобличению противника и в то же время боялся, что Тода еще больше скомпрометирует его хозяина. Обеспокоенный, что Тода выдал ему очередную улику, связанную с воюющими фракциями, Сано все-таки не мог не восхититься изяществом, с которым старший агент мэцуке польстил обеим сторонам, не поддержав ни одну.

— Это займет тебя на какое-то время. — Тода печально улыбнулся Сано как собрату по борьбе за выживание. — Если снова понадобится помощь, обращайся.

Благодаря Тоду и поднимаясь на ноги, Сано чувствовал, как растет внутри напряжение. Дурные предчувствия дали ростки. К вечеру Рэйко начнет работу в поместье Макино среди четырех подозреваемых в убийстве.

13

Хирата и его товарищи из сыскного корпуса Сано ехали по торговому району Нихомбаси. Из-за лавок, что выстроились вдоль узких, петляющих улочек, им приходилось жаться друг к другу. Домохозяйки, носильщики и рабочие замедляли продвижение. Следом за Хиратой спешил Отани в компании людей властителя Мацудайры и канцлера Янагисавы. Лошади топтали выставленные на улице товары под возмущенные крики хозяев лавочек. Матери рванулись отвести детей с дороги. Хирата с раздражением чувствовал на себе неусыпные взгляды наблюдателей, которые пристально следили за его попытками раскрыть преступление.

Но теперь по крайней мере нет этого несносного Ибэ. Зато есть преимущество, которое поможет ему окунуться в прошлое наложницы Макино. Торговец по имени Ракуами, у которого раньше жила Окицу, был давнишним знакомым Хираты.

Хирата свернул на дорожку, по одну сторону которой стоял величественный ряд солидных домов с тяжеловесными черепичными крышами, низкими земляными стенами и крытыми воротами — жилища преуспевающих купцов. Напротив одиноко высился особняк. За его стенами укрывался просторный сад, а на карнизе висели легкомысленные красные фонари. В открытых воротах виднелась тропинка к двери. Из дома неслись звуки сямисэна и хриплый смех. Пока сыщики и сторожевые псы спешивались вокруг Хираты, в ворота завалилась компания франтоватых самураев.

— Что это за место? — спросил Отани.

— Увидите, — сказал Хирата.

Они привязали коней к столбам у ворот, потом зашли в особняк. Прихожая была завалена обувью и мечами, в зале на подушках сидели мужчины. Красивые молоденькие девушки в цветастых кимоно подносили им напитки, флиртовали, играли с гостями в карты или сидели у них на коленях. Пригожий мальчик перебирал струны сямисэна, а служанки носили подносы с едой. Пока Хирата со спутниками мялись у порога, какой-то самурай с девушкой подошли к мужчине, стоявшему у входа. Самурай высыпал в руку мужчине монеты. Девушка повела самурая в коридор, из которого доносились смешки, рычание и стоны.

— Подпольный бордель! — догадался Отани.

— В точку, — откликнулся Хирата.

Хотя занятие проституцией в Эдо официально разрешалось только в квартале увеселений Ёсивара, бордели процветали по всему городу. Частные заведения обслуживали тех, кто не мог себе позволить высокие цены Ёсивары или не хотел так далеко ехать. Это привилегированное место ориентировалось на самых богатых и влиятельных клиентов.

В сердце шумного веселья поднялся мужчина.

— Здравствуй, Хирата, — позвал он. Круглое лицо, лысая голова, возраст около шестидесяти, добродушный вид. Красный халат с черным рисунком не скрывал от взора голую грудь и ноги. — Давненько я не видел тебя.

— Здравствуй, Ракуами-сан, — ответил Хирата. — Вижу, твое дело все еще процветает.

— Да-да.

Кожа Ракуами казалась маслянистой, растянутые в улыбке губы влажно блестели, будто он ел столько жирной пищи, что сало сочилось сквозь поры. Он лукаво добавил:

— Несмотря на редкие попытки арестовать меня и закрыть мое заведение.

Будучи молодым неопытным патрульным, Хирата однажды устроил рейд на этот дом и попытался применить закон, воспрещающий занятия проституцией за пределами Ёсивары. Он не понимал, что высокопоставленные клиенты защитят Ракуами. Ошибка обернулась для Хираты выговором от начальства и чем-то вроде грубоватой дружбы с Ракуами.

— Чем обязан? — поинтересовался Ракуами. — И ты разве не собираешься представить меня своим друзьям?

Отани оттер Хирату в сторону.

— Меня зовут Отани, — с апломбом заявил он. — Я, вассал властителя Мацудайры, расследую убийство главного старейшины Макино.