По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс

влиять серьезные перепады температуры и влажности. Многие месяцы швеи на фабрике Лашамбра собирали самый большой шар в истории. На него ушло 14 км ниток, которые легли в 4,5 км швов, каждый из которых был укреплен дополнительным фрагментом шелка. Летательный аппарат объемом почти в 4500 кубометров по форме представлял собой сферу с коническим придатком в нижней части и был снаружи и изнутри покрыт несколькими слоями вулканизированной резины. Готовый и наполненный газом, «Орел» стоял в ангаре и напоминал огромный резиновый мяч, а создавшие его люди в сравнении с ним казались букашками.

Сетку из итальянской пеньки пропитали бескислотным техническим вазелином и жиром, чтобы она не намокала. Когда ее натянули на резиновый шар, на сорок восемь свободных концов веревок прикрепили опорное кольцо, к которому цеплялась плетеная гондола – будущее прибежище Андре, Экхольма и Стриндберга. Чтобы оболочка шара не покрывалась льдом в снег, дождь и туман, на верхней части сетки растянули шелковый полог, защищающий от осадков. Если бы шар поднялся слишком высоко, пилоты могли бы потянуть за веревки и выпустить газ через два клапана в оболочке. Если бы возникла необходимость в экстренной или аварийной посадке, нужно было сильно дернуть за специальную веревку, чтобы сорвать «откидной лоскут» площадью 4 квадратных метра, находившийся на боку оболочки, и выпустить весь газ за секунды.

В качестве гондолы использовали цилиндрическую корзину, сплетенную из лозы и гигантского тростника, с немного скошенным основанием, которое при столкновении с землей позволило бы гондоле упасть без вращения. Внутри установили три койки. Большая часть оборудования и продовольствия располагалась в карманах снаружи или была пристегнута сотней ремней, висевших на стенах внутри вместо полок. На крыше гондолы устроили наблюдательную платформу, куда можно было подняться по веревочной лестнице. На уровне груди над крышей находилось кольцо для крепления инструментов – фотокамер, метеорологического оборудования и прочих устройств.

Список оборудования был столь же восхитительным, сколь и длинным. Запас провизии из расчета на шесть недель на борту «Орла» и два месяца на льду был упакован в алюминиевые и медные ящики. Их содержимое весило почти три четверти тонны и включало прессованный хлеб, сгущенное молоко, вина, крепкий алкоголь, пресную воду, масло, бельгийский шоколад, сардины, печеночный паштет и черничный джем. Чтобы в полете путешественники могли готовить еду, инженер и друг Андре Эрнст Йоранссон сконструировал парафиновую плитку, которая понравилась бы Хиту Робинсону[12]. Чтобы открытый огонь плитки не приближался к взрывоопасному водороду в оболочке, плитка болталась на веревке в 8 м под гондолой. Пищу помешивали издалека, а готовность проверяли с помощью зеркала на палке. Когда еда была готова, путешественники дули в длинную трубку, чтобы потушить огонь, и затем поднимали готовое блюдо в гондолу.

Стокгольмская вечерняя газета «Афтонбладет» снабдила экспедицию 36 почтовыми голубями и 12 буями из пробки и медной проволоки. Они были выкрашены в сине-желтые цвета шведского флага. Предполагалось, что путешественники будут регулярно выпускать голубей и сбрасывать буи, чтобы сообщать миру о своих перемещениях. Один буй, который был больше остальных, планировалось использовать для отправки полного отчета об экспедиции и, возможно, памятной вещи с Северного полюса и отправить с самой северной точки маршрута путешественников. На нем был спусковой крючок, чтобы при столкновении со льдом буй закрепился за него выдвижным шипом и поднял небольшой флаг Шведской унии. Теплилась надежда, что через некоторое время океанские течения принесут этот буй обратно в цивилизованный мир.

Немногие воздухоплаватели, пришедшие посмотреть на шар в Париже, особенно заинтересовались новыми гайдропами и парусами. Три гайдропа весили почти тонну, простирались почти на полтора километра и имели разную длину – это не давало им спутаться. Верхняя часть гайдропов была сплетена из пеньки, а нижняя – из кокосового волокна, и друг с другом они соединялись с помощью винтового механизма. Если бы трем воздухоплавателям вдруг понадобилось отстегнуть гайдроп, который зацепился за препятствие, они могли просто отвинтить его от плетеной гондолы. Кроме того, последние 45 м каждого гайдропа были тоньше, чтобы веревка могла порваться, если зацепится за что-либо. Еще восемь веревок, каждая длиной около 70 м, были обычным балластом и свободно болтались, когда шар летел на крейсерской высоте. Если бы «Орел» вдруг снизился, эти веревки легли бы своим весом на землю и шар смог бы вернуться на нужный уровень. На бамбуковых реях, закрепленных между опорным кольцом и оболочкой, можно было поднять три паруса площадью 75 квадратных метров. Андре не сомневался, что с их помощью сможет направить «Орел» к полюсу.

Лишь одного человека увиденное встревожило. Габриэль Йон, французский воздухоплаватель, который создал первый шар Андре, «Свеа», был уверен, что через миллионы маленьких отверстий от иголок, усеявших шар, пока его сшивали, выйдет слишком много газа, а потому «Орел» не сможет оставаться в воздухе более нескольких недель. Он снова и снова твердил, что дополнительных полосок шелка, запечатывающих швы, будет недостаточно. Но никто из тех, кому стоило к нему прислушаться, не внял его словам. На следующий день «Орел» отправили в Швецию.

22 июня, через две недели после выхода из Гётеборга, «Вирго» прибыл на остров Датский. Потратив несколько часов на изучение разных мест на трех островах, Андре и Экхольм в конце концов остановились на Датском, поскольку в его северной части находился пляж с несколькими балками, которые должны были защитить «Орла» от приземных ветров. Кроме того, на острове стояла небольшая деревянная хижина, построенная британским исследователем Арнольдом Пайком, и Андре получил разрешение разместить в ней штаб своей экспедиции.

Пейзаж был столь же неприветлив, сколь прекрасен. Черные гранитные горы со снегом на вершинах высились над каменистым пляжем, в заливе плавали льдины, а термометр показывал чуть выше нуля. Лишь на севере был виден горизонт – 900 км чистого неба, ледяного океана и твердого пакового льда, которые лежали между островом и Северным полюсом.

Стартовая группа сошла на берег и незамедлительно начала подготовку к полету. Каждый день и каждый час были на счету, поскольку никто не знал, когда ветер сменится на южный и сколько такой ветер будет дуть на север. Никто не хотел упустить возможность отправить «Орла» к цели, ведь другого шанса им могло и не представиться.

Площадку для ангара расчистили от снега, на камнях построили круглую ровную платформу. Сильный шторм задержал строительство и нарисовал страшную картину того, что ждало путешественников впереди, но к последнему дню июня все необходимое уже спустили с «Вирго» на остров. «Водородная установка на берегу, так что самая сложная часть разгрузки позади, – написал Андре в своем дневнике в тот вечер. – Если повезет, через три-четыре недели нам останется лишь