Ключ Эдема - Макс Кроу

Девушка сама не заметила, как задремала, уронив голову на руки. Когда она очнулась, уже сгустились сумерки. Возле нее на земле стоял поднос с пиалой, полной воды, и бесхитростное угощение: немного фиников, винограда, хлеба, рыхлой каши. Несмотря на голод, девушка заставила себя съесть совсем немного, чтобы сытость не разморила ее. Из дома более никто не выходил. Она обошла его вокруг, но окна были плотно завешены. Свет виднелся лишь на втором этаже. Дождавшись, когда на улице станет пусто, и останутся только воины, совершающие обход, Элиана взобралась по опорному столбу, на котором держался навес. Она была худой и легкой, для нее не составило труда вылезти на верхушку и оттуда допрыгнуть до стены дома. В полете она выбросила вперед руку, держа платок, свернутый петлей. Петля повисла на торчащем из стены креплении, которое, вероятно, прежде служило для навеса. Едва Элиана повисла на крюке, как по стене побежала тонкая паутина трещин. Прежде чем крепление вырвалось из гнезда, она успела схватиться пальцами за край окна, а ногами упереться в выступ, разделяющий этажи. Приняв более устойчивое положение, она заглянула внутрь. В душный вечер окно не было зашторено. Натан бен-Исаак сидел за столом в окружении четырех свечей и что-то писал на листе пергамента. Он то и дело протирал воспаленные глаза, пил из чашки и смотрел в другой свиток.

Элиана почувствовала, как нога соскальзывает с уступа и на мгновение схватилась за подоконник. Ее рука оказалась в комнате. Старик, потревоженный шумом, поднял голову, но ничего не увидел. Девушка успела выпрямиться и прижаться к наружной стене.

Выждав немного, она снова заглянула внутрь. Пергамент уже был скручен. Нагретый свечой сургуч капал на выделанную кожу и шнур, что ее стягивал. Затем Натан бен-Исаак приложил к нему печать, отнял ее и, пока еще не застыл сургуч, принялся править оттиск тонким, как игла, лезвием. Во время своей работы он сверялся с изображением на другой печати, которая была сломана и аккуратно сложена. Завершив свою работу, он бережно убрал свиток на край стола, затем взял второй, раскрытый, и, свернув его, спрятал в сундук у стены.

Заметив движение его головы, Элиана вновь спряталась. За окном стало темнее, затем свет погас вовсе. Девушка стояла, не шелохнувшись. Если старик что-то заподозрил, то может запросто выжидать в темноте. В подтверждение своих умозаключений она услышала, как скрипнула половица. Когда находиться на уступе далее было невозможно, Элиана вновь заглянула в комнату. Лунного света хватило, чтобы понять: хозяин вышел. Она залезла внутрь и с облегчением опустилась на колени. Напряженные мышцы ног горели, дрожь никак не проходила. Успокоившись немного, Элиана приблизилась к сундуку, он был заперт на замок. Она не сомневалась, что ключ старик унес с собой. Выдвигая тяжелые ящики стола один за другим, девушка искала что-нибудь подходящее, чтобы вскрыть механизм. Не найдя ничего лучше, она вставила в щель под крышку сундука свой кинжал, затем в увеличившийся проем просунула металлическую рукоятку печати. Петля подвесного замка натянулась. Элиана взяла со стола лампу и вылила немного масла в замок, смазывая скобу. Вооружившись тем самым шилом, которым старик подделывал печать, она принялась ковырять в скважине. Ей уже приходилось учиться этому, Басир заставил. Всякие навыки могли пригодиться для ее заданий.

Прикусив язык от усердия, она увлеклась процессом и едва не вскрикнула, когда, наконец, замок щелкнул и петля поднялась. Прислушавшись, Элиана убедилась, что в доме тихо. Она открыла крышку сундука и взяла лежащий там в одиночестве свиток. Да, это был он! Тот самый, что передал Басир. Она запомнила бурое пятнышко на шнуре: руки Басира были испачканы кровью, когда он передавал ей сверток с двумя документами. Печать восстановлена, будто никто ее не вскрывал.

Спрятав свиток за пазуху, она закрыла сундук, вернула замок в исходное положение, и, убрав все следы своего пребывания в комнате, вылезла через окно.

До утра она не сомкнула глаз, но когда рассвело и дверь заскрипела, девушка притворилась спящей.

— Поешь, умойся, и идем за мной, — сказал вышедший на порог дома Натан бен-Исаак. Он протянул ей свиток, — а это ты отдашь султану лично в руки.

Элиана с трудом заставила себя проглотить угощение. Ей казалось, что похищенный свиток заметен под одеждой, что старик обнаружил пропажу, что он убьет ее, а султан получит поддельное послание. Но этого не свершилось. Когда солнце взошло достаточно высоко, но еще не достигло зенита, Натан бен-Исаак повел ее во дворец. Они шли пешком через весь город, как простые люди, хотя горожане по-прежнему расступались перед стариком. От него не требовалось ровным счетом никаких усилий для этого: хватало величавой поступи, дорогой одежды и чего-то еще, что Элиана не могла объяснить словами. Так обычно расступаются перед владыками. Подобное обращение она видела только к ее спасителю. Перед Салах ад-Дином все склоняли головы и уважительно отходили в сторону, даже когда он не был визирем.

Они приблизились ко дворцу. Элиана в изумлении смотрела на сооружение, грозное и утонченное одновременно. Его купола устремлялись к солнцу, его стены были высоки и надежны.

Стража приветствовала Натана бен-Исаака, и они вошли через дверь во двор. Оттуда направились к самому дворцу. Элиана боялась поднять голову, заметив, сколько стражи вокруг. Ей казалось, что достаточно оступиться, чтобы десятки стрел пронзили ее сердце, а мечи разрубили на части.

Султан Нур ад-Дин, а точнее аль-Малик аль-Адиль Нур ад-Дин Абу аль-Касим Махмуд ибн Имад ад-Дин Занги, встретил их в кабинете. Он находился там с несколькими людьми, все были преклонного возраста, с мудрыми спокойными лицами, но попросил их выйти, едва на пороге увидел старика, который привел Эмилию.

— Мой добрый друг, — суровое лицо правителя лишь на мгновение прояснилось, будто солнце показалось среди густых туч перед грозой. — С какими вестями ты пришел?

Девушка затаила дыхание. Из-за плеча старика она рассматривала султана, которому подчинялся ее владыка. Амиру Дамаска было пятьдесят три года, в его черной густой бороде появились седые волосы, но больше их было на висках. Нур ад-Дин стоял с непокрытой головой, как простой воин, и его одежда больше походила на воинскую, нежели на султанскую. У него были глубоко посаженные глаза, выпирающие скулы и тяжелые надбровные дуги, что придавало лицу хищное выражение. В его присутствии смелость покинула Эмилию. Она сомневалась, что сумеет проронить хоть слово. Но все же девушка не забывала о своей миссии.

— Приветствую тебя, великий амир, — Натан бен-Исаак склонился в пояс. — Я осмелился прервать твои думы лишь с одной целью: порадовать тебя.

— Порадовать? — лицо владыки не изменилось, но голос выражал удивление. — Чем же сытый еврей может порадовать правоверного мусульманина?

— Твой верный подданный Юсуф ибн-Айюб, тот что Салах ад-Дин и ныне визирь Египта, прислал письмо.

— «Визирь»! — пророкотал Нур ад-Дин, обходя круглый стол. — Этот дерзкий юнец ослушался моего приказа! Он сговорился с приспешником крестоносцев — халифом аль-Адидом! Клянусь, лишь неотложные дела вынуждают меня не отправить армию немедля, чтобы проучить его.

Элиана сжалась. Ей было горестно слышать такое о своем владыке, а к тому же она понимала, на кого выльется гнев султана в этом случае.

Натан бен-Исаак спокойно выслушал сердитые речи повелителя, снова поклонился и указал рукой на стоящую за ним девушку:

— Вот гонец, которого он прислал.

Нур ад-Дин скользнул взглядом по Элиане и обратился к двери, думая, что, вероятно, тот, о ком ему говорят, сейчас же войдет. Но никого более не появилось, и он снова посмотрел на Эмилию, на этот раз внимательнее. Под его тяжелым черным взглядом у нее отнялись ноги.

— Ты смеешься надо мной, проклятый? — почти шепотом спросил амир. — Это девчонка, к тому же твоей поганой крови! Кто посмел так оскорбить меня? Ты или этот лживый пес Салах ад-Дин?

Элиана упала ниц, коснулась лбом пола и быстро пролепетала:

— Не гневайся, великий амир, прошу, выслушай меня.

— Как ты смеешь ко мне обращаться без разрешения?! Стража! Избавьте меня от этой…

— Прошу тебя, мудрейший амир, дай ей слово, — вступился старик. — Если я хоть раз оказался тебе полезен, то поверь, что и на этот раз я не стал бы занимать твое драгоценное время понапрасну. Эта девушка моя ученица.

Элиана лежала с закрытыми глазами, всем телом ощущая дрожь пола от шагов амира. В это время решалось, жить ей или умереть.

— Ты испытываешь мое терпение, — прорычал владыка, но из его тона ушли угрожающие ноты. — Что там у тебя?

Элиана поняла, что обращаются к ней. Сев на колени, она протянула из-за пазухи тот свиток, что ночью украла из сундука. Когда послание оказалось в руках амира, она почувствовала невероятное спокойствие. Ей не было известно, сколько придется прожить, когда старик раскроет подмену, не представляла, в каких муках найдет свой конец, но была счастлива, что не позволила оклеветать имя своего повелителя. Теперь не было страшно умереть, она отважно принимала свою судьбу, как принял судьбу Басир, оставшись в пустыне, чтобы задержать напавших.