Ричард Блейд, герой - Джеффри Лорд

— А что будешь делать ты?

Она помолчала, потом вдруг начала шептать прямо ему в ухо, горячо и сбивчиво:

— Раньше я думала — увидеть и умереть… Теперь я хочу жить… жить! Понимаешь, Риард, когда-то мир был совсем иным, ярким, щедрым… много, много тысяч лет назад… никто не знает теперь, сколько прошло времени с тех пор. Предки… о, предки умели многое! Меняли мир, меняли себя, и то, что я умею — лишь отзвук былых знаний. Летали… да, летали далеко, очень далеко! Многие улетели совсем, немногие — остались… Но мир был по-прежнему прекрасен! — она судорожно вздохнула. — Потом… потом что-то случилось с солнцем… Стало холодно… Льды покрыли Дарсолан, сковали все моря, все земли на севере, на западе и востоке. Леса, травы — все умерло… умерли краски, цвета — зеленый, красный… Лишь на юге остались деревья — фиолетовые, как небо на закате… Люди… люди тоже умирают. Мой край, древний Кламстар, опустел… В Городе, — она так и сказала «в Городе», и Блейд понял, что Город — один. — Да, в Городе осталось пять тысяч семей… в поселках — может, еще столько же… — Аквия тесней прижалась к Блейду. — Они не хотели, чтобы я уходила. Таких мало… даже в Доме Властителей, среди избранных, где способности передаются по наследству… Людей же надо лечить… утешать… дарить им легкую смерть…

Вот как все было, думал Блейд, напряженно вслушиваясь в её шепот. Многие улетели, немногие — остались… Те, кого устраивал родной мир, кто не испытывал тяги к дальним странствиям среди звезд. Они жили на своей прекрасной древней планете долго и счастливо, но все хорошее имеет конец…

Аквия продолжала шептать:

— Но я ушла. Устала… Устала от безысходности! Когда мир умирает, не хочется жить, — понимаешь, Риард? Я решила — дойду до Берглиона или погибну в дороге… Решила — и ушла! Почти убежала…

— Теперь ты знаешь, что доберешься туда, — уверенно произнес Блейд. — И что же?

— Не умру. Буду жить — среди таких же, как я, среди тех, кто пришел туда раньше, кто родился там. И если ты, Риард…

Он понял, что она хочет сказать, и обнял ее, ласково и крепко.

— Сколько смогу, я пробуду с тобой, моя Снежная Королева. У нас еще есть время… — он не сказал, что времени этого мало, очень мало, по любым меркам, земным или берглионским — всего месяца полтора. Он боялся даже подумать об этом, чтобы Аквия, колдунья, не уловила, сколь ничтожным является этот промежуток по сравнению с жизнью. Но ведь случается, что события одного двух дней круто меняют ее, оставляя след, подобный яркому росчерку болида, прилетевшего из неведомых глубин.

— Спасибо, Риард… — серебряный колокольчик вдруг окреп, заговорил в полный голос.

— Ты заразила меня своим Берглионом, — признался Блейд. — Теперь я тоже хочу взглянуть на него. Он даже снился мне как-то раз, хотя я не уверен, что это были мои сны…

Аквия тихонько вздохнула и погладила его плечо. Некоторое время они лежали молча, словно прислушиваясь к мертвой тишине на снежно-фиолетовых равнинах Дарсолана, что раскинулись за тонкой стенкой шатра.

— Аквия?

— Да? — это «да» было теплым и легким, как пушистая шапочка одуванчика, нагретая полуденным солнцем.

— Те, кто живет в Берглионе… Помнящие… они — счастливы? Они не ищут легкой смерти?

— Не знаю… Наверно, нет…

— Сколько их?

— Немного. Сто или сто пятьдесят…

— Откуда ты знаешь?

Женщина приподнялась на локте, нежно разглаживая шерсть на груди Блейда, в слабом свете, исходившем от крохотной печки, лицо её казалось серьезным и сосредоточенным.

— Нужны новые Помнящие, их слишком мало, Риард. Иногда они шлют посланцев к нам, те ищут подходящих людей, предлагают уйти на север. Некоторые соглашаются, некоторые нет… она покачала головой, глаза её стали печальными. — Восемь лет назад был гонец, и мои учитель ушел с ним. Ушел тот, который научил меня всему, что я знаю и умею — она снова покачала головой. — Я была совсем еще девчонкой тогда, но помню рассказы посланца. Учитель… он, когда уходил, сказал — пришло его время… и еще сказал — мое время тоже придет… Видишь, так оно и случилось!

Наступило утро, и они снова отправились в путь. Собаки, накормленные и хорошо отдохнувшие, бежали быстро, нарты, чуть раскачиваясь, плыли по снежной равнине, словно крошечный темный жучок, одолевающий безбрежные пространства гигантского экрана в каком-то вселенском кинотеатре.

Блейд мысленно прокручивал в памяти события последних дней, сортируя их, раскладывая по полочкам, откуда Лейтон в свое время извлечет их, зафиксировав в виде бесстрастного рассказа на магнитофонной ленте.

Мог ли он что-то скрыть? Что касается фактов — бесспорно, нет. Но ощущения, чувства, мысли? Он вспомнил последний разговор в подземельях Тауэра, перед самой отправкой. Да, он был пока что лишь репортером, передававшим внешнюю канву событий, но не обозревателем, толкующим их, способным вникнуть в скрытую от поверхностного взгляда суть. Вернее, он мог вникнуть и вникал, сложности возникали только при изложении.

Как ему рассказать об Аквии? О том, как день ото дня менялись их отношения, о пути, проделанном между обманом и искренностью, о сердечной привязанности, пришедшей на смену телесной страсти? Может быть, Бальзак или Мопассан, великие знатоки женской души, сумели бы это сделать. В его же отчете про Аквию будет сказано сухо и коротко: женщина из южных краев, целительница и знахарка с телепатическими способностями…

Да, в том споре, который затеяли Лейтон и Дж., оба старика были правы! Дж. — потому что справедливо подозревал, что отчеты его подчиненного далеко не полны, Лейтон — намекая на то, что сейчас большего от Ричарда Блейда ждать и требовать нельзя. Придет время, и его мысли, догадки, предположения, чувства, перекипев в котле времени на огне раздумий, примут сколько-нибудь завершенную форму, тогда и только тогда он сумеет подкрепить правду фактов правдой ощущений.

Пока что даже не все факты были вполне ясны ему.

— Аквия?

Она повернула к Блейду разрумянившееся на морозе лицо.

— Как живут люди в замке? Я имею в виду не их работу, а повседневную жизнь… Ну, например, как они добывают пищу?

— Море кормит… — женщина пожала плечами. — И Помнящих в Берглионе, и тех дикарей, которые напали на нас. Море еще богато… Потом, в замке есть специальные коридоры… большие, длинные… В них — свет и земля, в которой растут овощи и плоды, даже такие, каких нет на юге…

Свет, земля, растения? Теплицы? В этом ледяном краю? Невероятно!

Но самое невероятное ждало его впереди.

— Берглион строили предки, — задумчиво сказала Аквия. — Посланец рассказывал: там — шахта… бездонная… идет в глубь земли… И есть еще нечто, что дает тепло и свет… он называл это «ма-ши-ны».