Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » Прочая научная литература » Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога) - Норбер Кастере

Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога) - Норбер Кастере

Читать онлайн Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога) - Норбер Кастере

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 78
Перейти на страницу:

Мы поспешно пересекаем расположенное у входа озеро по прозрачному, кажущемуся тонким ледяному покрову и ступаем на следующую ледяную поверхность, на этот раз массивную и белую, как фарфор.

Косые лучи дневного света проникают в пещеру, отражаются от пола и бросают голубовато-зеленые отблески на свод и стены. Трудно даже вообразить себе это ледяное подземное царство, оно ошеломляет нас — оно фантастично! Гигантский входной зал идет вглубь и теряется из виду, а справа мы угадываем большой боковой зал, так же покрытый льдом, как и вся остальная пещера. Отраженные солнечные лучи на сотню метров от входа слабо освещают пещеру, а дальше царит тьма, и мне приходится зажечь единственную оказавшуюся у меня свечу, все остальное освещение осталось в метках, сброшенных нами у подножия фирнового склона. Одна свеча на четверых — этого совершенно недостаточно, тем более что дальше пещера становится очень пересеченной и труднопроходимой. Чтобы исследовать ее, надо бы иметь на ногах кошки.

Мы оставляем наших дам у входа и вместе с Марсиалем продолжаем пробираться в глубь этой ни на что не похожей пещеры, где попадаются очень узкие проходы. Нам резко преграждает путь ледяной каскад, его невозможно преодолеть без веревки и кошек. Пещера же идет все дальше на более высоком уровне, откуда тянет ледяным ветром. Без надлежащего снаряжения и с одной-единственной свечой мы безоружны и решаем повернуть назад.

Когда мы вернулись к нашим мешкам, было уже слишком поздно, чтобы пытаться добраться до Мон-Пердю, но никто об этом не жалел, даже Элизабет, которую это приключение потрясло, как удар грома: с того дня подземный мир навсегда завоевал ее сердце.

В тот же вечер мы дошли до приюта Голи у подножия Мон-Пердю, а на следующий день к полудню были уже на вершине этой величественной горы, о которой Рамон писал: "Даже после Монблана обязательно побывайте на Мон-Пердю. После самой прекрасной из гранитных гор вам остается еще познакомиться с первой красавицей среди гор из известняков".

Всего на сутки пришлось Элизабет отсрочить восхождение на вершину, которой она грезила. Что касается моей матери, впервые попавшей в горы в возрасте 52 лет, она без особого труда и неприятных ощущений достигла своих первых трех тысяч метров над уровнем моря. Впоследствии она покорила много других вершин, так как (заметим в скобках) мы очень полюбили альпинизм. Довольно редкое сочетание — свекровь и сноха, дружные, как сиамские близнецы, совершили восхождение на тридцать вершин в три тысячи метров (в Пиренеях просто нет более высоких) и на бесчисленное множество вершин поменьше.

Как можно догадаться, мы не остановились на открытии нашей пещеры и очень поверхностном ознакомлении с ней.

Через месяц мы опять собрались вчетвером перевалить через Брешь Роланда, но в последний миг обстоятельства помешали моей матери и Марсиалю, поэтому в один прекрасный летний день мы оказались там вдвоем с Элизабет.

На этот раз тумана на Бреши Роланда не было, и оттуда открывался вид на Францию и Испанию. Мы воспользовались этим и легко поднялись на нетрудную вершину Тейон (3140 метров), с которой, однако, открывается великолепный вид. Здесь нам удалось увидеть редкое явление, производящее глубокое впечатление, — призрак Брокена. Наши гигантские тени отражались на блуждающих клочьях тумана, которые почти сразу же таяли в воздухе. Кроме того, мы полюбовались феерическим закатом и в сумерках спустились к маленькому гроту, у которого было название, совершенно ему не соответствующее: "Вилла Горье". Там оказалось так холодно и сыро, что мы поспешили оставить этот своеобразный холодильник и предпочли провести ночь под открытым небом у подножия крутого склона. Здесь мы тоже очень замерзли, так как вся наша подготовка к ночевке ограничилась тем, что мы натянули дополнительные свитеры, подняли воротники курток и спрятали руки в карманы. Мы продрожали всю ночь, и холод не дал нам уснуть. Задолго до рассвета мы поднялись, чтобы послушать ночную тишину и немножко согреться ходьбой, а главное — чтобы иметь в запасе как можно более длинный день.

Через час мы были под сенью гигантского навеса и вновь с волнением смотрели на знакомое нам зрелище — удивительное озеро, самое поразительное из всех озер в Пиренеях, навечно скованное льдом, единственное озеро, не отражающее неба и окружающих вершин, так как оно прячется под землей.

Как всегда, скудно экипированные, мы по обыкновению используем для освещения свечи, у нас нет веревки и кошек на ногах. Мы шагаем по подземному леднику, потом отваживаемся войти в большой подземный зал, который мы заметили еще в прошлый раз, а сегодня собираемся исследовать. Сделав несколько шагов под грандиозным сводом этого зала, мы с удивлением видим под слоем льда сантиметров на пятьдесят в глубине тушку птицы (галки), лежащую там неизвестно сколько времени. Эти горные вороны[14] посещают обрывы и карнизы почти по всем Пиренеям и залетают в пещеры, где вьют гнезда в расселинах стен и сводов, переходя даже грань, за которую проникает дневной свет. Галка, найденная нами в ледяной темнице, сохранилась великолепно, у нее распростерты крылья, и кажется, что она все еще летит.

В центре зала, где мы передвигаемся осторожно и медленно, высится куча упавших со свода камней. Мы встаем на этот малюсенький остров, сознавая, что ни одно живое существо до нас не видело его, и присваиваем себе этот крохотный клочок суши, застывшей посреди подземного ледяного моря.

Но нас ждут другие нетронутые и таинственные берега подземных вод, ограниченных циклопическими стенами. Мы подходим к маленькому пляжу у подножия наледей, которыми покрыты стены, уходящие ввысь, куда-то так высоко, что мы уже не можем их различить.

Мы в самом центре подземной феерии, будто из книги Жюля Верна. Восхищаясь одновременно серьезно и ребячливо, пересекаем этот мир грез и на каждом шагу открываем новые чудеса из самых редких на нашей планете — подземный ледник или храм из льда, спрятанный в недрах земли.

Резкий и пронизывающий холод — единственное, что мешает нам и доставляет неприятности среди всего этого великолепия. Мы недостаточно тепло одеты для исследования такой пещеры, где к ледяному холоду добавляется еще и непереносимый сквозняк. Чтобы согреться, мы устраиваем соревнование и скользим, как на коньках, по идеально гладкому льду, на котором, как мы знаем, нам не угрожают ни провалы, ни трещины. Думаю, этот спорт не имеет прецедента, и он нас очень забавляет. Мы играем, как мальчишки, соревнуясь, кому удастся дальше прокатиться на подошвах или же кто более ловко пройдет между двумя поставленными на лед свечами.

Сочетая приятное с полезным, этим подземным катанием мы возвращаем немного тепла нашим телам, продрогшим еще накануне, так как мы провели всю ночь под открытым небом.

Должен сказать, что наше питание было весьма скудным (вернее оно было нормированным, причем порции были крайне малы). По каким-то неведомым соображениям и причинам мы решили, что питание в горах и пещерах есть нечто второстепенное, и, желая освободиться от этого рабства, разработали до невозможности упрощенный рацион, которым не удовольствовались бы даже спартанцы. Мы покупали шестикилограммовый каравай хлеба (такой хлеб теперь можно найти только в высокогорных селениях) и головку голландского сыра. Кончиком ножа мы рисовали на этой головке продолговатые сегменты вроде ломтей дыни. Каждый сегмент представлял собой дневную порцию, и это было все. Хлеб и сыр! Нам казалось, что этого достаточно, чтобы насытиться. Никакого горячего питья, никакого вина или спирта — ведь в горных озерах и потоках такая вкусная вода!..

Однажды в одной альпийской хижине мы встретили чету немцев. Они разложили на столе неправдоподобное количество еды, главным образом колбасных изделий, и вскипятили на спиртовке большой котелок чая. Мы были столь же поражены их пиршеством, сколь и они, когда увидели, как мы после длительного и трудного восхождения делим хлеб и сыр. Начертанные на нашей головке голландского сыра "меридианы" их очень позабавили. Немец высказал мысль, которая нас несколько шокировала. Он сказал, что кое-кто придерживается еще более строгой диеты, но обычно живет недолго, и со смехом уточнил, кого именно он имеет в виду — тех, кто питается одной любовью, запивая ее простой водой.

Конечно, надо было быть очень молодыми идеалистами, чтобы довольствоваться рационом голодающих, как мы, во времена наших первых походов, к тому же надо было быть беззаботными и хоть немного поэтами, чтобы расхаживать под землей всего лишь со свечами и ночевать под открытым небом без спального мешка. Когда я вижу рацион питания и достойные Пантагрюэля яства современных спелеологических экспедиций, мне всегда вспоминается прошлое, и я прихожу к выводу, что наша умеренность в еде была излишней и даже преступной. Но я не могу не вспомнить и не констатировать, что, несмотря на такие лишения, мы совершали замечательные открытия.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 78
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога) - Норбер Кастере торрент бесплатно.
Комментарии