Дело сибирского душегуба - Валерий Георгиевич Шарапов

делу даже близко не подступиться. Когда узнал, что нужен человек для работ в Грибове, вызвался первым… А здесь опять такая свистопляска, зверски убита девочка, а сегодня — еще одна. И если это хоть как-то связано с пропажей моей сестры…

Он замолчал, погрузился в раздумья. Потом очнулся, стал выбираться из размышлений. Рита побледнела, порывалась что-то сказать, но не решалась. Туманов насторожился, мурашки побежали по коже — предвестник скверных новостей.

— Что? — Михаил сглотнул.

— Ничего, — Рита энергично замотала головой.

— Говори, — рассердился Туманов. — Я уже неплохо тебя узнал за сегодняшний день. Излагай, не отнекивайся.

Слезы заблестели в глазах Риты. Это было неожиданно, Туманов осекся. Дурные предчувствия уже сбывались.

— Слушай, я не хочу, чтобы ты меня запомнил как вестницу несчастья, — забормотала Рита. — Может, с подполковником Хатынским поговоришь… Ну, хорошо, хорошо, не бесись, дай с мыслями собраться…

Она несла какой-то вздор, но в целом картина выстраивалась. Кровь отливала от щек, дышать становилось трудно.

— Не хочу, чтобы ты питал ложные надежды, — закончила Рита. — Катя мертва. Она была мертва уже тогда — когда я очутилась подвале. Поверь, я ее узнала, мы учились в одной школе, часто сталкивались, а прошедших семнадцати лет в тот момент словно и не было… С них обеих сняли скальпы — как с Дины Егоровой и Маши Усольцевой спустя семнадцать лет… Прости, что вывалила на тебя эту информацию, но утаивать такой факт просто невозможно. И Виктор Анатольевич все знает… кроме того, что ты родственник пропавшей девочки…

— Объясни, почему я должен верить твоему озарению? — голос Туманова внезапно осип.

— Не должен, — пожала плечами Рита. — Но ты же веришь? Мы люди при исполнении, ведем серьезное дело, и заниматься сочинительством — опасное деяние. Я говорю о том, что видела. А почему моя память включилась только сейчас, объяснений нет. Мне жаль, Михаил…

Прошла минута. В машине царило тягостное молчание. В Арбалык въехал крупный рейсовый автобус. В салоне возились люди, подтаскивали к выходу сумки и корзины.

— Надави на Хатынского, — сказала Рита. — Твое положение позволяет. Пусть ищут подвал, где меня держали. Я помогу. Воспоминания уже не мечутся — устоялись. Преступник той ночью был напуган. Я сбежала, и милиция его чуть не схватила. Он должен был избавиться от тел. Переносить их в лес он бы побоялся. Считаю, что закопал там же — в подвале. Найти захоронение вполне реально.

Туманов выбрался из машины, побрел в поле. Несколько минут стоял неподвижно, отвернувшись от дороги. Вернулся, тяжело ступая, посеревший, сел на место. Он верил, что так и произошло, не могла сестра выжить, но кто запретит надеяться на лучшее?

— Поедем? — предложила Рита.

— Подожди. Хатынский в курсе, что мы задерживаемся. Этот вопрос я утрясу. Предлагаю систематизировать все, что имеем. Пятьдесят девятый год, в Грибове объявился маньяк. Душитель, насильник, убийца, да еще и любитель снимать скальпы. Мужчина от тридцати до пятидесяти, так? Мы не эксперты по девиациям, сексуальным отклонениям и шизофреникам-психопатам. Поэтому рассматриваем только факты. Для всех он обычный человек, иначе давно бы попался. Свои звериные наклонности тщательно скрывал. Откуда взялся, чем занимался до этого — будем выяснять в другое время и в другом месте. По профессии явно не врач и не инженер. Имел транспорт. Кишка не тонка — похищал девочек днем, то есть рисковал. Отвозил в свое убежище — предположительно подвал заброшенного предприятия, где и издевался над ними. Известно о трех случаях… включая твой. Ты сбежала — и ему пришлось эту лавочку прикрыть. От тел избавился, подвалы больше не навещал. Возможно, следил за работой правоохранительных органов. А когда понял, что опасность миновала, успокоился.

— С тех пор в Грибове девочки не пропадали, — сказала Рита. — Во всяком случае, в милицию заявления не приносили. Заметь, тогда никто не знал, что убийца снимает скальпы со своих жертв. Видела только я, но… забыла.

— Прошло семнадцать лет, и все стартовало заново, — угрюмо продолжал Туманов. — Пропадают школьницы примерно одного возраста, впоследствии находят их скальпированными, задушенными и изнасилованными. Дина Егорова, Маша Усольцева… Почему этот упырь не давал о себе знать семнадцать лет? Сел? На такой срок можно загреметь только за убийство или госизмену. Сесть за госизмену, совершенную в Грибове… маловероятно. За убийство — все случаи наперечет, и убийца не стал бы так глупо подставляться. Уехал бы в другой регион и там продолжал бы свое черное дело. Но он снова здесь — в Грибове. При одном условии…

— Что это тот же самый человек, — догадалась Рита.

— Именно. Все указывает именно на это. Возраст жертв, пол, скальпы… Заметь, если бы не твое чудесное возвращение памяти, было бы немного оснований связать дела пятьдесят девятого и семьдесят шестого годов. Где он был так долго? Постарел ведь, а ведь и в пятьдесят девятом был не мальчик. Кто напал на нас сегодня, мы не видели, но мужчина сильный, выносливый, хорошо бегает и ловко прячется. В пользу того, что это тот же преступник, говорит еще один факт. Он охотился за тобой, то есть знает, кто ты такая. Откуда? Он не похож на человека, вращающегося в правоохранительных кругах. Или мы чего-то не знаем. А вот кто ты, он знает. И угрозы ты для него не представляешь. Единственная причина, по которой он за тобой охотится, — уязвленное самолюбие. И это чувство с ним на протяжении многих лет. Сопливая девчонка обвела вокруг пальца, сбежала, заставила менять привычки и испытывать страх. Ну что ж, придется заботиться о твоей безопасности… Надеюсь, справлюсь, не паникуй раньше времени. В городской квартире тебе бояться нечего. Но меры безопасности лучше принять.

— Не волнуйся, я взрослая девочка, смогу о себе позаботиться. Птички-фигурки, которые убийца оставляет на телах, — это что?

— Нужно разбираться. Эти уродцы могут иметь значение. Назревает резонный вопрос: а появлялись ли эти пичужки в прошлом?

— Прошлое было другое, — поморщилась Рита. — Он оставляет эти поделки на телах, словно хочет что-то сказать. В пятьдесят девятом году тела не находили. Преступник похищал детей, удовлетворял свои гнусные потребности, а потом прятал. Мертвых на обозрение не выставлял. Сейчас все по-другому. Остался только почерк и выбор жертв. Но убийца тот же, только постаревший — я в этом уверена.

Она смотрела на Туманова с жалостью. Следователи по важным делам тоже люди. Тоже могут надеяться, хвататься за соломинку. Туманов сохранял самообладание. Подрагивала лишь жилка на виске.

— Маме расскажешь? — тихо спросила Рита.

Он энергично потряс головой.

— Ни за что, это ее убьет… Все эти годы она не устает повторять: «Катюша жива, я знаю, что она жива, просто у нее теперь другая