Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский

— Но мой Анжос…

— Пойдёт пешком, если не усвоил хороших манер, — легионер присовокупил матросское ругательство, подтверждая принятый образ и игнорируя знаки Ианы.

— Одно место внутри как-нибудь найдётся. Для дамы. А вы уж пожалуйста с Анжосом снаружи. Прошу вас.

Алекс красноречиво опустил руку в карман с матросским ножом. Иана нахмурила брови и сердито качнула головой. Украдкой показала кулак. Но и с этой предосторожностью она не поручилась бы, что дерзкий кучер доберётся до Арадейса без дополнительных отверстий на теле. После унижений на «Молнии» её северный добрый ангел дрожал от нетерпеливого желания отвернуть голову дюжине-другой ламбрийцев.

Но он просто замёрз. Поэтому отобрал полость у кучера и закрутился в неё до ушей, предоставив несчастному малому кутаться в потёртый тулупчик и стучать зубами на морозе, погоняя пару лошадей. И в Арадейсе пара навязчивых пассажиров не оставила его в покое — мужчина с замашками моряка заявил, что они переночуют в конюшне.

После матросского кубрика запахи пота и конских яблок уже не смогли смутить благородный дуэт.

Эльза Мейкдон не страдала от тяжёлого амбре и не ночевала в сомнительных помещениях. Она не хотела примириться с мыслью, что такая длинная, с любовью выпестованная интрига, благодаря которой Мэйкдон мог бы уже через год примерить императорскую корону, а Эльза стать императрицей, рассыпалась из-за неуместной энергии Алекса, слишком прямолинейно трактующего честь и долг дворянина.

Наконец, она предложила супругу: если нет более шанса перекрыть утечку сведений, следует предпринять хотя бы возможное, не дать парочке авантюристов доставить императорскому окружению ответ ламбрийских пэров.

Герцог задумчиво поглядел на углём рисованный портрет.

— Вот он какой, источник наших неприятностей. Занятно. Синьора, вы до такой степени неравнодушны к нему?

Эльза почувствовала предательский прилив крови к щекам.

— С чего вы это взяли? Он — игрушка в моих руках, беда лишь в том, что я не успела привязать марионетку к нужным ниткам.

Тонкие и бледные губы претендента на императорский престол скривились в ухмылке.

— Почему тогда глаза выписаны с редкостным тщанием? Даже на рисунке заметно — они влажные и выразительные как у породистой собаки. Смешно! Держите себя в руках, дорогая. Чувства вредят делам.

Герцогиня покорно склонила голову.

— Да, синьор. По возвращении тея Алайна вы сами решите его судьбу, а я приму любой ваш приговор.

Глава пятнадцатая

— Я не представляю, кого ты собираешься ограбить.

— Соотечественника.

Алекс невозмутимо указал на окна большущей конторы с вывеской «Леонидия». Таков парадокс портовых городов — Арадейса и Нирайна, когда обе державы постоянно на грани войны либо действительно воюют, бизнес на морских перевозках не останавливается, поэтому представительства на условно вражеской стороне не закрываются.

Офис компании «Леонидия» был превращён в небольшую крепость. Одно дело — лояльное отношение местных властей. И совсем другое дело — неконтролируемый гнев народа, который подогрет правительственными агитаторами, призывающими сражаться с восточными выскочками до последнего тейского ублюдка.

В ещё большей степени северянин поразил спутницу, представившись настоящим именем и попросив охранника устроить встречу с владельцем «Леонидии». Мощный верзила почтительно поклонился. Бросить «ветроголовый» тею можно разве что в спину и с приличного расстояния, это икарийские подданные усваивают с раннего детства.

— Зачем? — шепнула Иана.

— Увидишь.

Они прошагали за охранником по коридору, к крутой лестнице, ведущей на второй этаж. Судя по крепости дверей — не просто к хозяйским покоям, а к следующему рубежу обороны на случай штурма. Внутри попали в царство натурального морёного дуба, тяжёлой кожаной мебели и прочих признаков солидности владельцев, отличающихся отменным вкусом.

— Тей Алексайон из рода Алайнов, Северная Сканда. Имя благородной синьоры, к сожалению, вслух назвать не могу.

— Тей Софос Теламон. Прошу вас, синьоры.

Элегантный, добропорядочный, со строгим взглядом пронзительных глаз, он выглядел истинным синьором. Его элегантный укороченный фрак матово блеснул пуговицами, словно издеваясь над жутким облачением Алекса.

Иана отметила — её партнёр умудрился держаться и произносить слова столь весомо, что даже в бедняцкой одежде, пропахшей морем и конюшней, они воспринимались дельцом по достоинству. Именно так её напарник разговаривал с матроснёй в первый день на «Молнии» — не давая возможности усомниться в истинности сказанного.

Вот оно, преимущество провинциального дворянина. С молоком матери впитал в себя превосходство. Разница между самым ничтожным чистокровным и императором стократ меньше, чем пропасть между теями и «червями». Как же он дружил с Марком? Иана отложила размышления на потом, прислушиваясь к разговору.

С подкупающей прямотой легионер изложил суть дела: они оказались на чужом берегу без серебрушки в кармане. И чтобы не запятнать честь неподобающим поступком, тей решился на меньшее из зол: просить в долг у соотечественника.

Иана приготовилась к неприятному продолжению. Сейчас синьор Теламон прикажет выставить их за дверь, Алекс взбеленится и вызовет на поединок, возмутившись, что тот не поверил благородному слову. Каково же её изумление было, когда торговец вызвал секретаря и велел принести двадцать золотых монет!

— К сожалению, проценты будут велики.

— Понимаю, — покладисто согласился Алекс. — Уверен, вы не сомневаетесь в моём слове.

— Конечно. Сомнения относятся к вашей возможности благополучно вернуться в империю и погасить долг. Вы же приехали не на новогодние празднества, правильно? А любое дело на ламбрийской территории опасно для высокородных. Поэтому — не обессудьте. Два золотых в месяц.

— Благодарю вас, синьор.

На улице Иана радостно вцепилась в локоть Алекса. Войдя в роль супруги, она уже безо всякого смущения позволяла себе подобные жесты.

— Хорошо, что обошлось без грабежа. Дома, как только я смогу добраться…

— Дома? — удивился «муж». — Там нужно будет отдать на четыре золотых больше. Просто я не хотел рисковать прямо тут. Деньги добудем в глубине страны. А сейчас — бегом покупать билеты на поезд.

— Да… Постой. Билеты мы, конечно, купим. Но на завтра. Давай снимем гостиницу, отмоемся. Подберём нормальной одежды… Не перебивай! Да, ты чувствуешь себя на задании, плевать на этикет. Но мы появимся в приличном доме, собираемся уговаривать изменить глобальную политику. В этом?

Она картинно махнула крыльями дождевика с белесыми разводами от высохшей солёной воды.

— Ну, если для задания…

Любой, знакомый с женскими привычками хотя бы понаслышке, в состоянии догадаться, куда была потрачена заметная часть суммы из «Леонидии» за вычетом гостиницы и билетов.

— Ты видел меня в рыбацком и в лётном, дражайший супруг. А в костюме женщины?

Не утерпев до воображаемого императорского бала, куда обедневшее дворянство не часто приглашают, Иана устроила небольшую месть прямо тут. Она вернулась в гостиничный номер ближе к восьми. И её можно понять. За перенесённые лишения в обличии рыбной торговки она просто обязана была чем-то себя наградить.

Алекс уложился в полтора золотых, выбрав зимнее пальто, немного ношенное и потому дешёвое, шляпу, придающую ему чрезвычайно миролюбивый вид, тёплую обувь и трость. Спутница упорхнула почти сразу, а вечером насладилась маленьким триумфом.

Её мужчина непроизвольно распахнул рот. Вернув на место челюсть, рассудок и сердцебиение, с усилием произнёс:

— И так ты полагаешь выдавать себя в дороге за простолюдинку?

Иана распахнула шубу, продемонстрировав длинное платье, идеально обтянувшее изящную фигуру. Как она смогла найти его, тем более — в стране, где никто не гоняется за избыточной стройностью, осталось непостижимой загадкой. Иссиня-чёрные волосы улеглись в замысловатую причёску, прикрытую сверху маленькой шляпкой с вуалеткой и красной искусственной розой.

И это ещё не всё. Легкая, со вкусом наложенная косметика. Бусы из поделочного камня, точно подобранные в тон. Перчатки. Крохотная сумочка. Высокий каблук и острые носы туфель, кокетливо выглядывающие из-под подола. Обволакивающий запах духов. Крема, смягчившие кожу лица, пострадавшую от долгого морского пути. Что-то, наверно, ещё, но Алекс не смог бы и под пыткой описать детали. Каждая из них — словно пушки, непрерывно палящие по его бастионам.

О, какие это орудия… Стреляющие чёрным огнём глаза. Немного резкие и очень красиво вылепленные черты лица. Аккуратно подкрашенные яркие губы. Безупречно стройный силуэт…