Ночь ворона, рассвет голубя - Рати Мехротра

class="p1">То есть предполагалось, что они в принципе будут способны к таким приемам. Лишь те, кто обладает огромным духовным контролем, могли осуществить такое преобразование энергии. С тех пор каждое занятие по стрельбе из лука они старались изо всех сил, но никому из них не удалось получить даже искры огня или капли воды. Это не помешало Ачарье заставлять их практиковаться часами каждую неделю.

– Мантра уже в вашем разуме, – сказал он им после особенно неприятного дня, проведенного за бесконечными, безрезультативными попытками. – Вы должен призвать оружие своей душой.

Это совсем не помогло. Катьяни подозревала, что из всех его учеников только Дакш и Уттам обладали способностью к таким приемам. Но это к лучшему. Неважно, можно использовать эту силу за пределами гурукулы или нет, она была очень опасна.

Однажды днем, когда они отдыхали после изнурительной тренировки по каларипаятту, один из учеников заглянул в их хижину, чтобы сказать Катьяни, что Ачарья требует ее присутствия в библиотеке.

– О нет, – сказал Бхайрав, приподнимаясь на своем тюфяке. – Нам что, готовиться к твоему погребальному обряду?

– Что ты натворила на этот раз? – вмешался Айан, который сидел в углу и обмахивайся веером.

– Ничего!

Снедаемая беспокойством, она отправилась в библиотеку, гадая, рассказал ли Дакш наконец своему отцу о том, как она ударила его в ту первую ночь. В гурукуле была принята многоуровневая система наказаний. За большинство незначительных проступков назначались дополнительные дни поста, но более серьезные нарушения могли привести к порке кнутом. Катьяни еще не видела, чтобы кого-то пороли, но одной угрозы было достаточно, чтобы заставить подчиниться даже самого высокомерного ученика.

Библиотека находилась на втором этаже главного здания, и туда можно было попасть, поднявшись по узким деревянным ступенькам, огибающим внешнюю стену здания. У подножия лестницы росло цитрусовое дерево. Поднимаясь, Катьяни вдохнула сладкий лимонный аромат, и он немного ее успокоил.

На полпути вверх по винтовой лестнице находилась большая, просторная комната с множеством окон, которая занимала весь второй этаж здания. Вдоль стен от пола до потолка тянулись набитые книгами и свитками полки. В одном углу стоял старинный письменный стол из тикового дерева, заваленный пергаментами, перьями и чернильницами. Середина комнаты была пуста, если не считать травяных циновок и подушек. На одном из ковриков сидел Ачарья, справа от него – Атрейи.

– Садись, – резко сказал Ачарья, указывая Катьяни на подушку напротив. Она села, скрестив ноги и пытаясь успокоить свое волнение. Атрейи одарила ее ободряющей улыбкой, а ей сразу стало лучше.

– Ты первый человек с магической связью, которого я принял в свою гурукулу, – сказал Ачарья. – Я хочу посмотреть на твою татуировку. Издалека, – добавил он, когда ее рука рефлекторно метнулась к шее. Она испытывала смешанное чувство подозрения и тревоги. Никогда раньше ее не просили об этом. Случись подобное во дворце, Хемлата наказала бы за такое назойливое любопытство.

Но Катьяни была не во дворце, и королева велела ей не злить Ачарью.

Она неохотно убрала руку со своей шеи. Следующие десять минут ее сосредоточенно разглядывали. Катьяни молча выдержала оба этих пристальных взгляда. Из открытых окон в комнату дул теплый ветерок, и цитрусовый аромат смешивался с запахом старых книг и выцветших чернил. Неудивительно, что Бхайраву нравилось проводить здесь время.

Наконец Ачарья отвел свой взгляд. Он прижал руку ко лбу так, словно ему было больно.

– Расскажи мне о своей семье.

Катьяни была поражена. Из всех вопросов, которые он мог бы ей задать, этот был самым неожиданным.

– Мои родители были подданными прошлого короля Чанделы. Они были убиты в войне с Малвой пятнадцать лет назад.

– Как их звали?

– Мала и Динеш, – сказала она, испытывая все большее замешательство.

– Фамилию, пожалуйста, – сказал Ачарья.

Она покраснела:

– Я никогда не спрашивала.

Почему он так интересовался ими?

Он поднял брови:

– И королева никогда не говорила? Что ж, понятно. А как насчет других членов семьи? Дяди, тети, двоюродные братья?

Неловко ерзая на своей подушке, она покачала головой:

– У меня никого нет. Ачарья, почему вы спрашиваете меня о моей семье?

– Более уместен вопрос о том, почему ты не расспросила королеву более подробно? – сказал Ачарья.

Она уставилась на него, не в силах ответить. Почему она не расспрашивала королеву подробнее? Катьяни не знала ответа на этот вопрос. Как и на вопрос о том, к чему он ее подталкивает. Или все это нужно было лишь для того, чтобы заставить ее чувствовать себя неловко из-за собственного незнания?

– Они были вассалами, – сказала она наконец. – Мне повезло, что меня удочерила сама королева.

Он подергал себя за бороду, и она растрепалась еще сильнее.

– Удача к этому не имеет отношения. Ты помнишь что-нибудь из своей жизни до того, как королева Чанделы привязала тебя к себе?

– Нет, – сказала она. – Я была так больна, что чуть не умерла. Болезнь отняла у меня воспоминания.

Он вперился в нее взглядом:

– Очень удачное совпадение, не так ли? Твои родители умирают, и ты теряешь все воспоминания о том, что было до того, как она создала эту связь.

Катьяни вскочила на ноги, стараясь не дрожать от охватившего ее гнева. На что он намекал?

– Ачарья, я знаю, что вам не нравится королева и что вы не одобряете то, что она сделала. Но она сделала это, чтобы спасти мою жизнь.

– Я заставил тебя чувствовать себя неловко, – сказал Ачарья. – Это хорошо. Иногда нас нужно вывести из состояния комфорта, чтобы подвергнуть сомнению то, во что мы всегда верили. Иди, Катьяни. Но однажды, когда наберешься смелости, спроси свою королеву, кто ты на самом деле.

Ей не нужно было ни у кого спрашивать, кто она такая. И она не позволит Ачарье вселить в нее какие-либо сомнения по этому поводу.

– Я Катьяни, – выпалила она. – Королевская телохранительница Чанделы, защитница короля и королевы. Это все, что мне нужно знать.

Ачарья открыл рот, но Атрейи положил руку ему на плечо:

– Достаточно.

Его голос был мягким, но властным. К удивлению Катьяни, Ачарья успокоился.

– Ты можешь идти, – сказал он усталым голосом.

Катьяни ушла, но ее мысли пребывали в смятении. Как он смеет так с ней разговаривать! Это было не его дело. Но… как звали ее семью? Неужели у нее действительно не было живых родственников? Почему никто, кроме королевы, не говорил с ней о ее родителях?

Когда она вернулась в хижину, Айан набросился на нее с расспросами.

– У тебя неприятности? Он тебя выгнал?

– Прекрати, – сказал Бхайрав, внимательно за ней наблюдая. – Она расскажет нам, если захочет.

Катьяни бросила на него благодарный взгляд:

– Все в порядке. Мне просто