Насчет папайи - Дэн Кавана

— Я не думаю, что вы сумеете научиться достаточно быстро, это чересчур трудно. Вряд ли можно надеяться на скорый успех. Если уж я нанимаю косильщика асфальта, я желаю иметь в штате косильщика асфальта. Боюсь, мне придется отказаться от ваших услуг.

— О господи, — проговорил Даффи. Не потому, что его собирались уволить, а из-за всего остального.

— Но прежде, чем вы уйдете, расскажите нам о себе, — лицо миссис Бозли расплылось в чудовищно неискренней улыбке. Она была неплохая актриса, Даффи был вынужден это признать. Возможно, этому способствовали годы, проведенные в салоне самолета, когда она сновала по проходу, спрашивая: «Вам чаю или кофе, сэр?», а какой-нибудь толстяк в трещавшем по швам и с залежами перхоти на плечах пиджаке откликался: «Я бы лучше поимел тебя, дорогуша» и думал, что он первый такой остряк, — ведь если сначала вы отделываетесь от назойливых пассажиров вежливой, немного удивленной улыбкой, то уже через несколько лет сама собой вырабатывается отвратительная пародия на улыбку, этакое «отъебись». Миссис Бозли таким умением обладала.

Глисон снова его ударил. На этот раз было так же больно.

— Я самый обычный парень, — сказал Даффи.

— Кто вы?

— Я — это я, — неуверенно ответил он.

— Чем вы занимаетесь?

— Я работаю. Работаю на вас, — на этот раз он добавил пафоса, и прозвучало более-менее убедительно.

— Вы ведь никогда не были дома у мистера Хендрика, верно?

— Был.

Глисон снова его ударил.

— Вы занимаетесь чем-то другим, вы не грузчик, верно?

— Нет.

— Как вы познакомились с Хендриком? — теперь слово «мистер» отпало само собой.

— Я работал у него. То там, то сям.

— Почему вы сегодня околачивались возле цветов?

— Что?

— Почему вы околачивались возле цветов?

— Не понимаю, о чем вы.

— Почему вы не взяли калькуляторы?

— Что-что?

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ВЗЯЛ КАЛЬКУЛЯТОРЫ? — заорала миссис Бозли, — ПОЧЕМУ ТЫ, КРЕТИН, НЕ ВЗЯЛ КАЛЬКУЛЯТОРЫ?

Он ненавидел это, ненавидел, когда женщины на него кричали. Он подумал, что Глисон теперь снова его ударит. Но этого не произошло. Вместо этого Глисон сделал кое-что другое. Что-то, отчего Даффи захотелось, чтобы его ударили. Кое-что, от чего ему стало еще более тревожно.

Возле его левого уха раздался легкий щелчок, и его слегка потянули за мочку. Он чуть повернул голову и почувствовал рядом со щекой что-то холодное. Уголком глаза он видел, как Глисон подвинулся и теперь встал сбоку. Еще одно холодное прикосновение, и он понял — хоть и не без труда, что Глисон зажал его сережку маленькими кусачками.

— Встать, — сказал Глисон, нежно орудуя кусачками. Даффи не прекословил. Он встал, и его заставили сделать несколько шагов, а стул отодвинули. Миссис Бозли подошла к нему и стала шарить у него по карманам. Какое-то мгновение он раздумывал, не броситься ли на нее, но последствия представлялись ему сомнительными. И, в любом случае, в карманах у него не было ничего компрометирующего. Даффи хватило сообразительности не носить с собой ни блокнот с именами регулярных клиентов, ни дубликат ключа от склада. Добычей миссис Бозли стал лишь грязный носовой платок, немного мелочи, гребешок, бумажник с бесполезной кредиткой и даже — необычный случай — без визитной карточки с надписью «Даффи Секьюрити», авторучка и пакетик леденцов. Она разложила все это перед ним на столе.

— Сесть, — скомандовал Глисон, снова подталкивая к Даффи стул. Он сел; теперь, даже если бы Глисон не держал в плену его левое ухо, у него было перед Даффи ощутимое преимущество.

— Я буду время от времени менять руки, — сообщил ему Глисон. — Но мы ведь не будем делать никаких глупостей, верно?

— Я не буду, если ты не будешь, — сказал Даффи.

— Правильно, — сказала миссис Бозли, изучая разложенные на столе вещи с таким видом, будто перед ней лежало полдюжины использованных презервативов и дохлая мышь. — Начнем с начала.

Даффи охватило мрачное предчувствие. Отчасти, оно проистекало из того, что он не знал, как ему себя вести. Он не мог просто промолчать, не мог и выложить все, как на духу. Лучше всего было бы в чем-то признаться, а о чем-то промолчать. И сколько он сумеет не рассказать, зависело от того, что будет делать с его левым ухом Глисон. Даффи был неглуп, но он был не храбрее, чем любой другой на его месте.

Он решил немножко потянуть время, а как только Глисон сделает что-нибудь, от чего станет больно, сразу же расколоться, выдать все, что, в принципе, можно выдать, и на этом закончить. Закончить, правда, представлялось делом нелегким. Даффи понятия не имел, какая в таких случаях бывает боль. Он, вообще-то, знал, что ушную мочку можно ущипнуть довольно сильно, и особенной боли не будет, он слыхал, что это зона пониженной чувствительности. Сейчас, например, ощущать на ухе кусачки было совсем не больно, даже металл уже потеплел.

Правильнее было сказать, что он не ощущал физической боли, но душевные муки он ощущал. Пока ситуация была лучше, чем могла быть, но в то же самое время и хуже. Если бы Глисон просто его бил — по лицу, например, — и обещал, что если Даффи не расскажет всей правды, ему станет еще хуже, то он, Даффи, знал бы, что ему грозит, и сколько он еще может продержаться. Здесь же была не боль, но ее предчувствие, и это было куда хуже, это повергало его в ужас.

— Как тебя зовут?

— Даффи.

— Кто ты такой?

— Рабочий.

— Где вы познакомились с Хендриком?

— У него дома.

— Почему ты околачивался возле цветов?

— Я неееееЕЕЕААА…

А ведь Глисон лишь самую малость повернул кусачки. Это не слишком обнадеживало Даффи.

— Никогда не любил парней с сережками в ушах, — проговорил Глисон, — но я и не думал, что это так удобно. Чуть-чуть подкрутил — и нате вам. Интересно, что будет, если я немножко потяну?

Даффи подумал: черт, я и не знал, что это так больно. А будет, похоже, еще больнее. Пора колоться. Он не хотел снова ощутить такое. Да, похоже, пора соблюсти приличия и расколоться.

— Как тебя зовут?

— Даффи.

Его легонько потянули за ухо. Совсем легонько, и от этого стало очень больно. Призвав на помощь остатки выдержки, он закрыл глаза.

— Кто ты такой?

Он не ответил, ему хотелось ощутить еще один маленький щипок — не такой, от которого из глаз летят искры и затемняется сознание, и которым награждают за ложь или дерзость, а всего лишь маленькое напоминание, лишний довод для того, чтобы расколоться. Он получил как раз то, что хотел. Пора было колоться.

— У меня фирма по установке сигнализаций. То есть, там только я, — забубнил он, — я один — вся фирма, там больше никого нет.

За это он получил еще один щипок кусачками, не такой, что говорил: «Ты вонючий коппер», но почти что.

— Где вы познакомились с Хендриком?

— В клубе.

— Почему ты околачивался возле цветов?

— Я смотрел накладные.

Он смотрел в стол, избегая глаз миссис Бозли, так ведут себя начавшие давать показания бандиты: они как бы говорят сами с собой, а коппер вроде как подслушивает. Так они надеялись хоть отчасти сохранить чувство собственного достоинства. Даффи, однако, добивался другого: спрятав глаза, ему было легче лгать.

— Так, теперь пойдем дальше: что это за клуб?

— Он называется «Аллигатор». Это в Фулхэме. Это гей-клуб. Там мы с ним познакомились. — Самое время наложить в штаны и разболтать все, что еще можно было разболтать. — Там очень хорошо, очень спокойно, я сидел, выпивал, он пришел, мы разговорились, он рассказал, что у него воруют, я предложил помочь, он меня нанял. Мы договорились, что я скажу вам, что исполнял всякие его поручения, но мы плохо продумали легенду. Я не думал, что вы будете так подробно спрашивать.

— Поручения, — процедил Глисон, — представляю, какие ты выполнял поручения. Пидор.

Он перекинул кусачки в левую руку и наотмашь ударил Даффи правой. Голова у Даффи дернулась, ему показалось, что по шее потекла струйка крови.

— Эй, перестань. Я же рассказываю все, как было. Перестань!

Он взывал к миссис Бозли, и зов его был услышан.

— В самом деле, Глисон, в этом не было нужды, — она повернулась к Даффи, — так что тебе сказал Хендрик?

— Он сказал, что у него на складе воруют. И довольно часто — где-то раз в месяц. Сказал, что не хочет идти в полицию, чтобы они не устраивали тарарам.

Внезапная мысль пришла на ум Даффи: может, это она и убедила Хендрика не ходить в полицию. По крайней мере, сначала. А тот, потянув какое-то время, решил пойти другим путем.

— Ну и что ты раскопал?

— Вообще-то я зашел в тупик, — он не хотел, чтобы они считали его любопытным умником, и теперь тщательно подбирал каждое слово, — я тут немного осмотрелся, и мне показалось, что руководство осуществляется на очень высоком уровне.

— Избавь нас от этого, — отозвалась миссис Бозли. Черт, он перестарался.