Пирамида. Ленинградский альпинизм в четырех киносценариях - Григорий И. Сидько

смотрит ей вслед.

Саша начинает нервно смеяться.

Андрей снова разливает портвейн:

— Давайте выпьем за любовь…

Валера (негромко, в сторону двери): Достала уже…

Саша: Чего это с ней?

Валера: Да это ее лебединая песня. Все не может мне простить, что я, якобы,"испортил ей ее спортивную карьеру". Скалолазка хренова… Можно подумать, там что-то было… Зачем я только женился? Дурак! Сидели бы сейчас где-нибудь в чебуречной на Майорова, горя бы не знали… — он встает, прикручивает к столу мясорубку и начинает молоть куски вареного мяса. — Вся семейка — истерики. Папаша — зануда, бабка — сумасшедшая. Теща вроде еще ничего, так тесть и ее уже допек своим занудством… Нет сил никаких…

Входит Лена, начинает греметь в раковине посудой.

Валера: Пусть возьмет дней двадцать за свой счет. Она же все равно хотела брать. Июль посидит с девчонками, а там уже и ты вернешься…

Лена: Мама раньше хотела брать за свой счет. А теперь уже не хочет. Вот ты до середины июля будешь в городе, я приеду, а потом — катись куда хочешь…

Валера: Но ты же прекрасно знаешь, что у меня билет на двадцатое июня!

Лена: Ничего не знаю! Это и твои дети тоже!

Саша извлекает из папки какой-то протертый на сгибах листочек:

— Ленка, хочешь послушать, что мы собирались на вашей свадьбе учинить?

Лена не отвечает, продолжая демонстративно греметь посудой.

Андрей: Я хочу послушать! Давай, читай.

Саша: Та-ак… Протокол от… так… Первое: крадем жениха. Второе: топим жениха, А — в Неве, Б — в сортире…

Андрей начинает заразительно смеяться.

Лена: Что же вы тогда его не утопили? — нервно вытерев руки о тряпку, она уходит из кухни.

Саша: Обиделась… Валера, тогда слушай ты. Третье: выслать обоих малой скоростью, А — на Запад, Б — на Восток. Четвертое: гоняем родственников…

Валера: Вот и надо было тогда их всех разогнать… Лена, что делать с мясом?!

Лена (из комнаты, со слезой в голосе): Ничего не надо делать!

Валера (негромко): Да пошла ты…

Саша весело хмыкает, читая еще какой-то очередной листок:

— О, вот еще… Но тоже только начало.

Андрей: Давай!

Саша:

В спортзале нашем пол зеленый,

Густая пыль на поле том,

И днем и ночью люд ученый

Все ходит по полу кругом.

Идет направо — (чего-то там) заводит,

Налево — матом говорит,

Там чудеса — Семенов бродит,

Лукьянов на руках стоит…

Андрей (смеется): Вообще-то, по Пушкину у нас Вовик большой специалист.

Саша: Так это он и писал.

Андрей: Ну вот!.. А жаль…

Саша продолжает читать про себя:

— Ну, тут какой-то бред… Вот еще нормальный кусок:

… А в чем же там очарованье?

Ведь жизни легкой, в общем, нет!

И кратковременно свиданье,

И страсть одна на много лет.

Вершина!.. К ней, красой блистая,

Стремится двойка удалая,

Самолюбива и сильна,

В одну мечту погружена…

Входит Лена.

Андрей (подмигнув Валере и размахивая в такт стаканом):

Вершина!.. К ней, красой блистая.

Стремится Ленка удалая,

Самолюбива и горда…

Лена (не обращая на Андрея внимания, может быть, даже, не слыша его): Пиши своей матери, пусть приезжает…

Валера: Но ты же прекрасно знаешь, что она не может!!

Лена: Ну, а куда мы тогда детей денем?!!

Валера откручивает мясорубку, относит ее в раковину, заливает горячей водой:

— Слушай, а давай их утопим?..

Саша и Андрей смеются, пряча лица от Лены.

Раздается сигнал электронных часов. Все оборачиваются на них: на циферблате сплошные нули.

Одновременно начинает звонить телефон. Сидящий ближе всех Андрей поднимает трубку, говорит сходу:

— Ноль часов — ровно…

На том конце провода аккуратно кладут трубку.

РАЙОН НОВОСТРОЕК. ДЕНЬ.

Мимо длинного, недавно построенного дома, едет открытый бортовой грузовик, до отказа забитый мебелью и разнообразной домашней утварью.

Внезапно он резко тормозит.

Сидящая в кузове на диване женщина еле успевает подхватить падающий торшер.

Приоткрыв дверь кабины, водитель высовывается наружу и указывает на одну из парадных, на двери которой приклеена огромная бумажная стрелка с надписью "Здесь".

Водитель: Эта?

Женщина: Нет-нет, нам дальше…

КВАРТИРА КОВАЛЕВОЙ. БЛИЖЕ К ВЕЧЕРУ.

Человек сорок, все празднично одетые, сидят и полулежат прямо на полу и вдоль стен совершенно пустой, без мебели и занавесок, полутемной комнаты. На обоях развешены фотографии, рисунки, плакаты, лозунги, карикатурные портреты.

У противоположной стены, в окружении четырех девушек, стоит Володя. На двух табуретках по бокам горят свечи.

Володя (читает по листку):

… Там, иногда, не доставало

Любимых всеми сухарей,

И дева там не оживляла

Скупую прозу зимних дней.

Девушки (поют хором, глядя в листки):

То не женская доля —

грызть последний сухарь,

То не женская доля —

греть собою пухарь,

То не женская доля —

непомерный груз несть,

То не женская доля —

по скале гладкой лезть.

Володя:

Смеркалось: на полу, чихая,

Шипел вечерний примусок,

Большую банку нагревая,

А в горле ждал сухой кусок.

Первая девушка:

Разлитый грязною рукою,

По кружкам темною струею

Уже грузинский чай бежал,

Дежурный сахар подавал.

Володя:

Семенов то вздохнет, то охнет,

Стакан дрожит в его руке,

Кусок еды, забытый, сохнет

На воспаленном языке.

К плечу головушка склонилась,

Пуховка легкая спустилась

С его усталого плеча…

Раздается резкий и продолжительный звонок в дверь. Женщина в длинном черном декольтированном платье идет открывать.

За дверью — Андрей и Валера, уже сильно пьяные, но старательно пытающиеся это скрыть.

Тамара: Вы чего опаздываете? Давайте скорей!

Валера: Вас пока найдешь…

Из комнаты доносятся взрывы хохота.

Андрей: Ого! Вы тут, я смотрю, уже вовсю веселитесь!

Тамара: Так с пяти часов уже все. Как и договаривались. Проходите сюда, направо.

Валера: Мы сейчас… А где тут кухня?

Тамара: Прямо по коридору и налево.

Валера: Мы быстро.

Валера и Андрей заходят в пустую, почти без мебели, кухню, посреди которой стоит стол, уставленный салатами в мисках, коробками с нарезанными пирогами и тортами. Они садятся на свободные от сумок табуретки, Валера достает из кармана пиджака плоскую металлическую флягу и