Выбор Места и Цели - Алексей Леонидович Самылов

вообще, мир электричества я уже видел. Так себе, честно говоря, зрелище. А здесь, в мире магии, страны хотя бы друг с другом не воюют. Пока, по крайней мере. А вдруг и привыкнут? А тут мы такие, на белом… хм, парокате».

Кольер подошёл к стойке. Улыбнулся девушкам. И выложил на столешницу приглашение в Колизей и билет в театр.

— Дамы, — заговорил парень. — Один вопрос. Вы не могли бы подсказать, сколько это стоит?

Девушка, к которой и обратился Энтони, наклонилась, рассматривая. Подошла и вторая.

— Ого, белая ложа, — заметила она, смотря на пригласительный в Колизей. — Я даже не знаю, продаются ли такие.

— Ну, а если всё же продавать?

— Думаю… — первая девушка потёрла висок. — Никак не меньше империала. Всё-таки ложа для патрициев. У всадников, в красные ложи, насколько я знаю, стоит половину империала.

(Империал — тысяча денариев. Патриции — здесь это богатая наследная земельная аристократия и приравненные к ним высшие военные чины и чиновники соответствующего уровня. Всадники — это наследная аристократия уровня максимум диоцеза (района, округа), младший и средний офицерский состав, чиновники средней руки. Патриции, Всадники — это, одновременно, и название конкретного уровня аристократической иерархии и общее обозначение людей, по количеству денег и власти. Но когда между собой общаются патриций и чиновник такого же уровня, первый никогда не назовёт чиновника «аеквалис» (букв. равный, применяется, как вежливое обращение патриция к патрицию) или «эквес» (общее обращение ко всем аристократам), а чиновнику даже в голову не придёт применить обращение «квирит» (букв. служитель Квирина), если аристократ не служил в каком-нибудь ведомстве).

— Благодарю, — улыбнулся Энтони. — А тессер в театр?

— Это просто, — заговорила вторая девушка. — Я недавно такие заказывала.

— Цветная ложа, — предупредила первая.

— Да-да, — кивнул вторая. — Половина империала.

«Итак, два империала за театр. Четыре за Колизей. Шесть. Подстраховаться надо, но не слишком, чтобы не приняли за „чаевые“. Восемь золотых, думаю, будет достаточно».

«Если учесть, что у нас с собой осталось где-то девятнадцать — восемь, действительно, достаточно» — слегка недовольно заметил Младший.

— Красавицы, — выдал обворожительную улыбку Энтони. — Спасибо вам за помощь! И ещё один вопросик. Можно организовать доставку восьми империалов по адресу?

— Здесь, в Аетерне? — деловито уточнила девушка.

— Точно так, — кивнул Энтони.

— Безусловно, доминус, — ответила девушка. — Именно золотыми монетами?

— Да, так будет лучше, — ответил Кольер.

«В Англии, помнится, аристократия предпочитала расплачиваться гинеями. Скорее всего, и тут есть похожие традиции».

«Есть, — тут же откликнулся Младший. — У нас, в смысле в Аустверге, именно по примеру империи знать расплачивается золотыми дханами и соверенами».

— Доминус, — перед Энтони на столешницу лёг документ.

Парень быстренько пробежался по тексту. Договор на доставку ценного малогабаритного груза. Десятая доля от заявленной стоимости — оплата доставки.

Энтони взял поданную ему перьевую ручку, расписался.

— Ещё отдельно ваш номен, дату и место, доминус, — подсказала девушка.

* * *

Около шести вечера. Театр «Бальба» или «Магнус Аетерна Театрум»

После Колизея, Энтони ожидал увидеть театр в таком же стиле. Древнеримском. То есть чаша трибун и полукруг сцены.

И места зрителей действительно располагались амфитеатром. А вот сцена, орхестра, была круглой и наполовину закрыта занавесом. И да, это было здание, а не открытое сооружение. То есть сидели под крышей. И ничего античного, кроме чаши зрительского зала тут не было. Никаких колонн или статуй Дионису.

Тессеры у них были в синюю ложу. А всего лож было четыре. Две ложи — человек на двадцать, перед сценой, но не вплотную, примерно на середине подъёма амфитеатра. Логично, так лучше видно. Это белая и золотая ложи. Синяя и красная побольше, человек на сорок. Они по бокам от первых лож. Красная справа от золотой, синяя слева от белой. Ну, а всего в театр, наверное, тысяча человек влезет. Немаленький театрик-то.

В храм драматического искусства Энтони прибыл весьма утомлённым. Ибо вошедшие в раж юные девы — это какое-то локальное бедствие. Речь про наряды. Они же в свет выходят, считай. Как можно прийти в том, что уже ношено?

Плюхнувшись в деревянное кресло с мягкой обивкой, Энтони достал портсигар и натянул на лицо выражение, показывающее, что ближайший час его с места никто не сдвинет. И да, тут можно свободно курить. Пепельницы стоят на столиках между креслами. Когда они заняли свои места, появился официант, желающий уточнить, не нужно ли чего господам. Господа пожелали полтрейн (Энтони) и лёгкое сладкое вино (девушки).

— Леди, — заговорил Энтони. — Я достаточно извинился за отсутствие утром?

«Потратить за день… Да что там за день, за несколько часов двенадцать империалов! Если этого недостаточно, я буду очень удивлён!» — Младший прямо-таки уворчался насчёт чрезмерных трат (он считал здесь и те восемь империалов).

Что поделать, тяжёлое детство, скромная юность. Всё же пусть Младший и не оригинальный Энтони Кольер, но немалая его часть. И его прямо-таки триггерили такие широкие жесты.

Федерика, сидящая справа от Энтони, улыбнулась. С довольным лицом.

— И куда же вы сегодня… отлучались, Энтони? — спросила девушка.

До сего момента поговорить не получалось. Были лихорадочные сборы на мероприятие.

— Ездил в Колизей, — ответил парень.

— В Колизей⁈ — удивилась Минди, сидящая дальше по ряду, рядом с Федерикой.

— И зачем? — нахмурилась Федерика.

— А приглашения откуда появились, как вы думаете? — усмехнулся Кольер.

— А-а! — протянула Минди.

— Вот как, — с облегчением и улыбкой произнесла Федерика. — Тогда ваша кипучая жажда деятельности, Энтони, достойна всяческой похвалы.

— Рад стараться, — улыбнулся парень. — И вот когда я добывал приглашения в Колизей, достались и тессеры сюда. Прошу прощения, кстати, что не удалось предупредить заранее. Это действительно вышло почти случайно.

— Удача — это очень приятное качество! — заметила Минди. — Когда оно направлено в твою сторону!

— Ну, и благодаря… — Федерика наклонилась к парню. — Благодаря тебе, мы смогли выглядеть, как положено.

На ней было светло-синее платье. В тон платью кулончик на шее, с шариком, который походит на жемчуг, но голубого цвета с белыми прожилками. Небольшие висячие серёжки, с голубыми же прозрачными камешками. И да, декольте опять такое, что штаны постоянно тесными кажутся.

Минди выбрала платье молочного цвета и воздушное. А для Элен подруги выбрали тёмно-синее, почти чёрное