Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл

для физического воздействия. Также существует теория, что этой мощью можно делиться. Например, когда Гретхен обезумела, Фауст не только исцелил её, но и поделился силой своего духа, тем самым спас её от вечных мук.

Мефистофель был послан к Фаусту не только за душой, но и за его безграничной силой. Только представь, на что будет способно зло, будь на их стороне такой ведьмак?

Когда Боги посылают нам Высшую Силу, они проверяют, на какой чаше весов стоит человечество. И, очевидно, в шестнадцатом веке добро ещё перевешивало. Теперь настало время проверить людей снова.

— И что будет, если чаша весов сместится? — тихим голосом спросила девушка.

— Ну, вряд ли Боги лишат людей того великого дара, которым нас наградили, — Генри пожал плечами. — Глупо было бы дать человеку свободу, а потом отнять её за плохое поведение, — он усмехнулся.

— Да, — покивал Бернард, не поднимая глаз. — Скорее всего, сметут всё подчистую, — безучастно добавил он.

Следующие несколько минут Деми сидела неподвижно, глядя в одну точку где-то на полу. В комнате воцарилась тишина. Генри дал девушке возможность принять новую информацию и обдумать её. Берн же нервно кусал губы.

Мысли метались в голове Уайт с бешеной скоростью: от страха за себя, свою жизнь и судьбу человечества до полного отрицания услышанного. Ей очень хотелось бы, чтобы сейчас пришёл кто-нибудь, взял её за руки и успокоил, утешил, сказал, что всё это ужасно глупая шутка. Но никто ничего не говорил. Поэтому Деми решила покинуть кабинет и побыть немного одной.

Она дошла до гостиной и села на подлокотник дивана, невидящими глазами глядя на ночной город. Новая информация никак не укладывалась в голове.

Поверить на слово? В это?

На неё только что повесили ответственность за всё человечество. Буквально. И она должна просто это принять, как факт?

Деми твердила себе: «Это неправда, это неправда, это неправда». В такт этим словам она раскачивалась на месте, вцепившись пальцами в обивку дивана.

Она закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на реальности, чтобы отогнать от себя эти безумные мысли, как вдруг ей отчётливо вспомнился разговор с отцом в Ватикане, много лет назад.

Деми смотрела на пьету в базилике Святого Петра, которая изображала умирающего Христа на руках своей матери. Не самая приятная картина для любого возраста, что уж говорить о ребёнке.

— Папа, а Иисус правда был сыном бога? — спросила девочка, подняв взгляд на отца, который весело ей улыбнулся.

— Мы все его сыны и дочери, милая, — отозвался он, погладив дочь по голове. — Но Иисус был особенный, — добавил Майкл. — Он был посланником, который спас всех людей тем, что никогда не творил зла и всегда помогал людям. Всем людям, — уточнил мужчина и присел на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с Деми. — И ты должна поступать так же, хорошо? Это очень важно.

— Почему? — удивилась девочка.

— Я объясню тебе, когда ты подрастёшь, — пообещал Майкл. — В конце концов, у Иисуса было детство. Ты этого тоже заслуживаешь, — он улыбнулся ей, но не так, как улыбался обычно.

Тогда она не поняла, что не так с отцовской улыбкой. Теперь, вспомнив её, Деми узнала это чувство… это — боль.

Он знал, что его дочь не сможет жить простой размеренной жизнью. Знал, что она постоянно будет кем-то преследуема. Знал, но не подготовил её. Отец оставил её совершенно беззащитной в мире, где кишат демоны.

Деми никогда раньше не злилась на Майкла. Она не могла припомнить ни одного случая, когда испытывала бы это жгучее, раскалённое чувство хоть к кому-нибудь. Но сейчас — в ужасе от всего произошедшего за последний месяц, в панике от своих воспоминаний и от рассказа Генри — она злилась на родителей так сильно!.. И единственное, почему она хотела бы, чтобы они сейчас были рядом, — это желание высказать им всё, что она думает об их безответственности и моральной слабости.

Уайт закрыла лицо руками и прорычала себе в ладони:

— Как же вы меня подставили!

И в эту же секунду раздался звон и треск. Деми вскочила на ноги: стаканы виски Бернарда и Генри разлетелись, а цветок, стоящий у дивана, повалился, потому что разбился керамический горшок.

Мортемы выбежали из кабинета почти сразу. Но Уайт немедленно отвлеклась от них, потому что услышала неприятный хруст. Обернувшись, она увидела, как быстро огромное панорамное окно покрывается трещинами.

— Нет! — послышалось где-то рядом. Через мгновение девушку за руку отволокли от окна, закрыли собой, и она услышала шепот: Мортем произнёс что-то ей неизвестное. Наверное, до этого заклинания в книгах она ещё не доходила…

Деметрия почувствовала жар. А распахнув глаза, она увидела, что осколки окна пролетают мимо, будто огибая её и Бернарда, и падают на пол.

Глава XI. За что вы благодарны?

Изольда получила сообщение от Бернарда около четырёх часов утра. В сообщении он писал, что они, наконец, поняли, почему Деметрия неприкасаема, и про то, как она на это отреагировала. В конце он добавил, что пришлось варить успокаивающее зелье, чтобы Деми смогла заснуть, так как она очень испугалась того, как всплеск эмоции отразился на её силе. Тут Иза подумала, что сам Бернард испугался ничуть не меньше.

Следующее сообщение он прислал около семи, где просил свою подругу найти индейку, чтобы всё-таки приготовить праздничный ужин.

Празднование Дня Благодарения не входило в планы женщины. И было странно, что Бернард просит именно её заняться покупками, потому что это была его идея — отправить Изу узнать, насколько близок Кандеон к тому, чтобы выйти на Деми.

Лейденшафт приехала на Парк-авеню к обеду. На кухне пахло тыквой и клюквой. Отдав индейку домоправительнице Мортема, она отправилась к нему в кабинет. Где же ему ещё быть?..

А вот о том, что Генри и Эгиль прилетели в Нью-Йорк, Бернард в сообщениях даже не упомянул… Мистер Мортем крепко обнял Изольду и расцеловал её в обе щёки. Эгиль ограничился кивком. Женщина знала, что она ему не нравится, и знала, почему, но этот парень всё же мог быть немного дружелюбнее.

Иза передала то, что успела узнать за эти дни. Наёмники сумели схватить Митчелла, когда тот выехал за границы Салема. Было понятно, почему они сосредоточились на нём: этот старик был самым опытным ведьмаком в городе, и Кандеон прекрасно осознаёт, что он знал Уайтов, соответственно, должен был приложить руку к побегу Деметрии. Сейчас Митчелл молчит, но, когда Кандеон лично начнёт «задавать вопросы», старик, скорее всего, расколется.

Пока мужчины рассуждали о том, есть ли смысл перевозить