Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

13 сентября 1877 года Куропаткин получает назначение на должность начальника штаба 16-й пехотной дивизии, в коей будет находиться ровно год, удостоится за это время чинов подполковника и полковника, трех орденов и золотого оружия «За храбрость».

Приказ по 16-й пехотной дивизии от 19 сентября 1877 года № 299.

«Приказом Его Императорского Высочества Великого князя Главнокомандующего от 13-го сего сентября за № 157 я назначен временно командующим 16-й пехотной дивизии, почему, вступив в командование войсками дивизии, предписываю чинам оной по делам службы обращаться ко мне.

Генерал-лейтенант Скобелев».

Подполковник А. Н. Куропаткин после русско-турецкой войны.

1878 г.

Приказ по 16-й пехотной дивизии от 19 сентября 1877 года № 300.

«Тем же приказом назначен исполняющим должность начальника штаба командуемой мною дивизии генерального штаба капитан Куропаткин, а генерального штаба полковник Тихменев отчислен от должности начальника штаба и назначен в распоряжение Главного штаба.

Почему предписываю: полковнику Тихменеву сдать, а капитану Куропаткину принять должность начальника штаба командуемой мною дивизии и вступить в исполнение оной.

Командующий дивизией генерал-лейтенант Скобелев».

Должность начальника штаба дивизии предусматривает круглосуточное решение широкого спектра организационно-управленческих вопросов повседневной жизни и деятельности войск: сбор и оценку разведывательных данных о противнике, изучение особенностей театра военных действий, подготовку решений командира дивизии, налаживание непрерывной и устойчивой связи между штабом и подчиненными частями, контроль за содержанием в исправности вооружения, пополнением боезапаса, исполнением приказов и распоряжений, боевой подготовкой, организацию сторожевой и караульной службы, тылового, медицинского и инженерного обеспечения, вещевого, продовольственного и фуражного снабжения, оборудование мест дислокации личного состава и содержания лошадей, дисциплинарной практики, ведения штабной документации… И здесь генштабист Куропаткин со свойственной ему педантичностью и скрупулезностью, умением вникать во все мелочи и сводить потребности войск в непрерывно функционирующую систему армейского механизма оказался на высоте.

Позднее Куропаткин так описывал некоторые особенности штабной работы:

«Раз выбрав меня своим начальником штаба, Скобелев старался при всех обстоятельствах свидетельствовать мне свое полное доверие и представлял весьма широкую самостоятельность. Было несколько случаев, что мои распоряжения, конечно, не в существенно серьезном, не были по душе Скобелеву, но он скрывал свое неодобрение их, только чтобы не обидеть, как ему казалось, или не огорчить меня. Точно так же во всех бумагах, мною написанных, он делал редко исправления, хотя бы редакция их ему не нравилась. Добавления он делал, но исправления – редко. Такой системой Скобелев заставлял лезть из кожи, и сама работа была легка и приятна, и роль начальника штаба не была ролью старшего писаря».

До объявления манифеста о войне дивизия размещалась в Могилевской губернии и состояла из 16-й артиллерийской бригады и сведенных в две бригады четырех пехотных полков: Владимирского, Суздальского, Углицкого и Казанского. Каждый полк имел в своем составе три батальона и насчитывал 2520 штыков, всего в дивизии числилось 1 3 284 солдата и офицера.

В приказах по 16-й пехотной дивизии за 1877–1878 годы, подготовленных штабом соединения под руководством Куропаткина, детально расписано буквально все: оценка ведения боевых действий, в частности, по проведенным вылазкам, штыковым атакам и стрельбе по неприятелю, порядок занятия боевых позиций полками, батальонами и батареями, информация о победах русской армии на Кавказском фронте, требования по маскировке, организация дежурной службы в дивизии и полках, действия по сигналам тревоги, проведение ротных, батальонных и полковых учений, регламент представления донесений о состоянии личного состава, вооружения и боеприпасов, порядок передвижения колонн на марше к местам дислокации, расположение позиций передового охранения, поощрения и взыскания, вплоть до предания суду, требования к форме одежды, рытью окопов и траншей, постройке шалашей, землянок и блиндажей, оборудованию караульных помещений, кухонь, колодцев и отхожих мест, порядок осмотра винтовок и патронов, нормы выдачи мяса, хлеба и спирта, образование неприкосновенного запаса, результаты осмотра бивуаков и проверки качества пищи, состав колесного обоза, где и в каком составе иметь бани, аптеки, этапные перевязочные и лазаретные пункты, меры по запрещению пребывания в расположении частей военных корреспондентов, приведение в порядок шанцевого инструмента, отношение к местному населению, недопустимость мародерства…

Слог Куропаткина, дополненный Скобелевым, содержателен, образен и сочен.

В одном из приказов по дивизии об итогах недавнего боя написано:

«Как мне ни прискорбно, нижние чины Владимирского пехотного полка, любя Вас и гордясь славой храброй 16-й дивизии, но в бою с 28-го на 29-е число некоторые из Вас не оправдали моих ожиданий. Вы как будто забыли, что перед Вами стоят те же турки, которых отцы и деды Ваши привыкли бить, не считая; неужели мы покажем себя хуже своих отцов, неужели омрачим славу наших знамен?!

7-й, 8-й, 10-й и 12-й ротами я вполне недоволен, они вели себя недостойно русского солдата. Они забыли, что чем неприятель ближе, тем лучше, тем славнее для честного солдатского сердца, что наша русская пехота всегда умела работать штыком и до сих пор не сверкала пятками перед неприятелем».

После вступления в должность Скобелева и Куропаткина вверенной им дивизии была поставлена задача обеспечения блокады так и не покорившейся после трех неудачных штурмов русской армией Плевны и недопущения попыток прорыва из осажденного города-крепости турецкой армии под командованием Осман-паши. 16-я пехотная дивизия занимала четвертый участок кольца блокады, всего таких участков было шесть.

По наблюдениям участников войны, ТАНДЕМ командующего дивизией и начальника штаба состоял в полной гармонии, являя пример идеального сочетания деятельного, волевого, не знающего покоя и усталости, решительного, с шашкой наголо на белом коне, где-то хамоватого с подчиненными командира-рубаки и вдумчивого, не склонного к скоропалительным поступкам, предпочитающего семь раз отмерить перед действием, предельно выдержанного, хладнокровного, спокойного генштабиста-аналитика. Скобелев и Куропаткин были практически неразлучны – в штабе, в подчиненных частях, на боевых позициях. Всегда советоваться с Куропаткиным стало незыблемым правилом комдива, который всегда обращался к своему начштаба предельно вежливо на «Вы».

Не обходилось и без элементов дружеской подначки и самоиронии.

Вспоминает ординарец генерала Скобелева есаул П.А. Дукмасов:

«Скобелев… во время обхода траншей… был контужен пролетевшею возле него неприятельскою пулей. Мы все вначале сильно перепугались, но вскоре успокоились, узнав, что контузия довольно незначительна.

– Господа! – сказал нам после этого Куропаткин, когда Скобелев отошел в сторону, – если генерал будет становиться на банкет и выставлять себя таким образом напоказ неприятелю, становитесь, пожалуйста, и вы тоже… Я уверен, он реже будет тогда рисковать собой!

Спустя некоторое время, при обходе траншей, Скобелев со дна рва поднялся