Можно и не любить - Дороти Иден

— Конечно, — улыбнулась Салли. Наступило молчание. Ханна переводила взгляд с сияющего лица своей подруги на Гранта, глаза которого блестели. Это все равно, что броситься в приливную волну, подумала она, нет пути назад и нет возможности повернуть.

— Ты простишь нас, Салли? Мы на одну минуту, — сказал Грант и, не дожидаясь ответа девушки, повел Ханну в свой кабинет и тихо прикрыл дверь.

— Ты собиралась подписать контракт, когда этот телефон прервал нас.

— Это не совсем так, — сказала Ханна жестко. Она подождала, что он скажет что-нибудь, но он ничего не сказал. — Так ты все спланировал? Посвятив в дело Салли, чтобы вся контора знала и…

— Контракт, — сказал он, протягивая ей ручку.

— Грант, я была согласна… согласна… — Она сглотнула. — Но теперь я… я не уверена…

— Подпиши его, Ханна.

Его лицо было твердым, он не сводил с нее пристального взгляда. Она подождала немного, затем вырвала у него ручку, проследовала к столу, где лежал контракт, и поставила свое имя. Затем бросила ручку и повернулась к нему с замкнутым и холодным выражением.

— Удовлетворен? — спросила она.

— Вполне, — сказал Грант. Медленно, не сводя с нее своих глаз, он подошел и сгреб ее в свои объятия. — Вполне, — повторил он и, прижав к себе, поцеловал.

Это был долгий, медленный поцелуй, который, она знала, означает подтверждение его власти над ней. Это было не более чем притворной страстью, и все же Ханна почувствовала, что земля поплыла у нее под ногами и невероятное блаженство охватило ее.

Осторожный стук в дверь оторвал их друг от друга.

— Ханна?

Это была Салли.

— Увидимся попозже, — прошелестел Грант.

— Вечеринка… — начала было Салли.

Ханна кивнула и последовала за ней в направлении комнаты для ланча, и празднество, которое всегда было для нее суровым испытанием, требующим выдержки, теперь стало сплошным мучением, несмотря на то что было в ее честь.

По крайней мере, ей не потребовалось даже немного участвовать в разговорах. Все это Салли сделала за нее, безостановочно щебеча о забавных мелочах приготовления праздника в последнюю минуту, о том, как взволнованы все секретарши, какой красивый Грант.

Ханна то и дело кивала и улыбалась, но она ничего не слышала. Она думала о том, как Грант поймал ее, завернул ее в паутину из шелка, такого тонкого, что никто, кроме нее, не узнал бы об этом никогда.

Но она должна пережить это. Когда все это наконец закончится, она будет иметь то, что она хотела. Ребенка. Вот почему она пошла в конце концов на заключение этого причудливого пакта.

Салли тронула ее за рукав.

— Подожди, пока не увидишь ночной пеньюар, который мы тебе купили. — Она изобразила восторг. — Я не хотела говорить тебе, но это действительно вещь! Он белый и прозрачный, в общем, это что-то…

А Грант так и не увидит этого. Это будет маленькая компенсация, подумала Ханна, когда она, изобразив улыбку на лице, вошла в комнату для ланча, однако это было действительно что-то.

И следовало что-то делать.

Глава восьмая

— Ты прекрасна, — сказала Мэрилин Хоув. — Абсолютно прекрасна.

Ханна посмотрела в зеркало, которое шло во всю длину стены в гостиной в доме Хоувов. Незнакомка глядела на нее, незнакомка, блестящие волосы которой свободно падали на плечи, лицо было бледным, а полные сомнения глаза без привычных очков казались огромными.

Меня трудно узнать, подумала она тревожно.

Кольцо с изумрудом сверкало на пальце каждый раз, когда она шевелила рукой; восхитительное, баснословно дорогое розовое платье сидело на ней с элегантной грацией; контактные линзы, которые ей порекомендовала Мэрилин… Все это делало ее совершенно непохожей на себя.

Ханна Маклин. Миссис Маклин. О Господи…

— С тобой все в порядке, Ханна?

Нет, подумала она, нет, я не в порядке. Я чувствую себя так, будто заключила договор с дьяволом.

— Ханна? Присядь на минутку. Мне послать за Грантом?

— Нет! — Ханна выдавила улыбку на губах. — Я в порядке. Правда. Просто… просто…

— Нервы в последнюю минуту, — улыбнулась Мэрилин. — Конечно. Я чувствовала то же самое.

— Ты? — мягко спросила Ханна.

Та кивнула и обняла за плечи Ханну.

— Я была отпугивающе жесткой, — сказала она, когда они медленно шли к двери. — Положительно, я собиралась убежать в ту минуту, когда услышала звуки «Свадебного марша». Но затем я увидела Боба, который ждал меня у алтаря, и все тревоги мигом улетучились. Думаю, у тебя будет так же.

Но так не получилось. Грант смотрел так угрожающе, так отчужденно и властно. Она хотела повернуться и убежать, бежать и бежать и никогда не возвращаться. Но его глаза крепко держали ее, они остановились на ее лице и, казалось, притягивали ее, и она медленно двинулась к нему под музыку из Лоэнгрина, негромко звучащую в большом светлом зале.

Грант протянул руку.

— Ханна, — сказал он мягко.

Еще было время бежать, но она подняла голову и вложила свою холодную как лед руку в его. Его пальцы накрыли ее, и ей стало тепло от их прикосновения. Он потянул ее вперед, пока она не приблизилась к нему, улыбнулся, и что-то произошло с ней такое, что невозможно описать или понять, что-то, что было опасным и возбуждающим и что на мгновение заставило ее позабыть об иллюзорности происходящего.

— Есть какое-либо особое место, где бы ты хотела провести медовый месяц? — спросил Грант и, когда она покачала головой, перечислил возможные места так небрежно, словно это были пункты в списке покупок. — Испания? Франция? Италия? Может быть, что-нибудь экзотическое, Япония например, я всегда хотел увидеть храм Ясукуни. Или, может быть, куда-нибудь, где потеплее, — задумчиво произнес он, когда она не ответила. — Мексика, Карибы.

— Мексика, — сказала она быстро, автоматически выбирая то, что ближе к дому. Она никогда не была там, но Салли как-то, вернувшись из Акапулько, с восторгом рассказывала о толпах, музыке и днях, забитых всяческой суетой, организованной служащими отеля. Для Ханны это звучало ужасно, ибо она, уезжая в отпуск, предпочитала быть предоставленной самой себе. Но это был не отпуск, это был притворный медовый месяц, и в таких обстоятельствах распланированные мероприятия, загружающие целые дни, были ей на руку.

— Прекрасно, — ответил он, на чем и закончилось обсуждение.

Длинный белый лимузин подвез их к группе светлых нарядных зданий, со всех сторон окруженных буйно разросшимися деревьями; лазурное море тихо плескалось у нагретого солнцем пляжа.

Улыбающийся служащий провел их в номер-люкс с изысканно обставленной гостиной, ванной из черного и розового мрамора и спальней, похожей на нечто из волшебной сказки — в белой кисее, с бледно-голубой ниткой и тропическими цветами.