Приманка для мужчин - Тэми Хоуг

Аарон Хауэр был высокий, сухопарый мужчина лет скорее сорока, чем тридцати, в старомодных очках без оправы, с суровым, безрадостным лицом и заросшим тонкой светлой щетиной подбородком. Он смотрел на Элизабет с Плохо скрываемым осуждением.

— Мистер Хауэр, — окликнула она, морщась от звука Утаенного сиплого голоса и от звона в ушах, растянула губы в подобие улыбки и придержала у горла вырез ночной рубашки, надеясь, что сквозь тонкий белый шелк не просвечивает ничего оскорбительного для христианских чувств Аарона. — Что вы здесь делаете в такую рань?

— Солнце встало, — заявил тот, как будто это давало ему право вытаскивать людей из кровати.

Элизабет посмотрела на восток и охнула, потому что ей в глаза будто вонзились тысячи иголок.

— Действительно, уже светает. Забавно, а я и не слыхала. Ее сарказма Хауэр не оценил. Он глядел выжидающе.

— Я пришел посмотреть вашу кухню, Элизабет Стюарт.

— Мою… что?

От попытки понять, что происходит, у нее страшно закружилась голова. Она высунулась в окно, медленно вдохнула и так же медленно выдохнула, тщетно стараясь унять ноющую боль в желудке. Она совершенно не помнила, просила ли Аарона прийти с утра, но спорить и выяснять совсем не хотелось.

— Подождите минутку, дорогой мой, — отозвалась она, не рискуя больше смотреть вниз, — я сейчас спущусь.

По пути к двери она опять наступила в лужу и стиснула зубы, чтобы не застонать в голос. Стонать было некогда: надо раскланяться с Аароном Хауэром, потом позвонить Джолин, чтобы приехала и отвезла ее в город. Потом мозолить глаза шерифу Янсену, пока он не даст официального заявления для «Клэрион».

Затаив дыхание, чтобы обмануть тошноту, Элизабет открыла шкаф, порылась и наудачу выудила джинсы и старую застиранную майку с университетской эмблемой. Надпись выцвела и почти не читалась, беспощадно напоминая, сколько времени прошло с тех пор, как она ходила по гулким коридорам университета штата Техас в Эль-Па-со. Наряд еще тот, но сейчас сойдет и такой. Вот отошлет она мистера Хауэра, вернется сюда и выберет что-нибудь умопомрачительное и дорогостоящее. Что-нибудь исключительно деловое. Что-нибудь такое, чтобы Дэна Янсена пот прошиб.

Через десять минут, когда Элизабет спустилась вниз, Аарон все так же терпеливо ждал на крыльце. Ничего, если заявился ни свет ни заря, отлично может подождать, пока она сходит в туалет и причешется.

Она прислонилась к дверному косяку: стоять без опоры было трудновато.

— Чем могу служить, мистер Хауэр?

— Аарон Хауэр, — поправил он, серьезно глядя на нее сквозь очки. Как и все его единоверцы, он говорил с сильным немецким акцентом. — Мой народ в титул не верит. Титул есть Hochmut, гордыня. Гордыня — грех.

— Правда? Боже мой, придется внести это в список моих грехов.

Аарон еле заметно вздохнул, видимо, потрясенный длиной этого воображаемого списка. Элизабет хорошо понимала, как отличается от сектанток в длинных платьях и целомудренных шляпках коробочкой, с опущенными долу глазами и тихими голосами.

— Элизабет Стюарт, я пришел на вашу кухню посмотреть.

— Вы говорили.

Элизабет запустила пальцы в волосы, помассировала голову, будто это помогло бы ей вспомнить, приглашала ли она Аарона прийти утром, но не вспомнила ничего.

Аарон поднял дверную ручку, которая отвалилась, когда он стучал в дверь, и чуть заметно улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, и даже в глазах что-то блеснуло.

— Я думаю, вам столяр нужен.

Элизабет громко расхохоталась. Собственно, она даже не пыталась сдержаться, хотя от смеха ее голова загудела, как большой барабан. Так, значит, сектанты тоже умеют быть дипломатами? По ее настоянию Аарон Хауэр вчера ночью зашел к ней в дом и был рядом, пока она звонила шерифу. Разумеется, он сразу понял, что дом разваливается, и решил извлечь из этого выгоду для себя.

— Милый мой, — пропела она, — что мне действительно нужно, так это динамитная шашка и большая-пребольшая страховка, но, черт возьми, ни того, ни другого я себе позволить не могу. — Вздохнув, она с непритворным сожалением развела руками. — Боюсь, по той же причине я не могу позволить себе и столяра.

Он сдвинул брови, склонил голову набок, прищурился.

— Этого вы не можете знать. Я еще не назвал мою цену.

— Если дороже, чем чашка кофе, мне это не по карману.

— Посмотрим. — Он взял с крыльца свой ящик с инструментами, распахнул сетчатую дверь. — Моя консультация стоит чашку кофе. Думаю, это вам по карману.

К ней в кухню он вошел, как к себе домой. Элизабет последовала за ним с открытым ртом, не решив, смеяться ей или сердиться.

— Дорогой мой, не губите свой талант — идите в коммивояжеры. Вас ждет блестящее будущее.

Никак не отреагировав на ее слова, Аарон поставил ящик с инструментами на стол посреди коробок с хлопьями и критическим взором окинул помещение. Вокруг царила разруха, еще более чудовищная при дневном свете, чем при электрическом. Единственное, что спасало кухню от окончательного позора, был аромат свежего кофе из стоящей на тумбе электрокофеварки. Электричества Аарон не одобрил, а кофе — дело другое.

— Вы не можете готовить в этой кухне, — заявил он. Элизабет достала из обшарпанного шкафчика с кособоко висящей дверцей две разномастные кружки.

— У меня для вас новость, Аарон. Я не могла готовить и в кухне Вольфганга Пака.

Он с подозрением взглянул на нее, сдвинув брови.

— Кто это — Вольфганг?

— Вряд ли вы знакомы. Один всемирно известный шеф-повар и ресторатор.

Аарон пожал плечами. Какое ему дело до тех, кто живет дальше чем за десять миль от общины? Разумеется, он читал в «Бюджете» новости о единоверцах, живущих в других штатах, но англичане его совершенно не заботили. Пусть сами разбираются со своими модами, войнами и прочей суетой. И ресторанов он не любил. Племянницы и племянники, правда, раз-другой за лето упрашивали его свозить их в «Молочную королеву» съесть картошки фри и мороженого, и он возил, но без всякого удовольствия. Там слишком много туристов, которые глазеют на них, показывают пальцами, щелкают фотоаппаратами, как будто амманиты — что-то вроде диковинных животных в зверинце. Он принял у Элизабет кружку с кофе, пробормотав «Danke», и с заметным трепетом поднес ко рту. Если она ведет хозяйство так же, как поддерживает порядок в доме, его ждет неприятный сюрприз… Но кофе оказался крепкий и вкусный, и после первого глотка Аарон удивленно приподнял брови.

Элизабет оскорбленно фыркнула:

— Не понимаю вашего изумления. Я лучше всех засыпаю в кофеварку молотый «Фолджерс».

— И вы варите хороший кофе, — с решительным кивком сказал он.