Семена прошлого - Вирджиния Эндрюс

Когда я выходила из дома, то старалась как можно больше находиться вне дома, в саду или в лесу: я смотрела на горы, окутанные голубой дымкой, и думала, помнят ли они чердачных мышей, обреченных быть в заключении почти четыре года. И еще я думала, смогут ли они еще какую-нибудь обычную девочку превратить в пылкую мечтательницу, имеющую к тому же твердое намерение сделать свои мечты реальностью. И многие мечты мне удалось осуществить, хотя во многом меня постигла неудача — так один за другим умирали мои мужья… Слезы выступили на моих глазах, подняв голову, я встретила любящий взгляд Криса и почувствовала, как на меня нахлынула старая знакомая печаль. Может быть, с Бартом было бы все в порядке, если бы Крис не любил меня, а я не любила Криса?

Можно винить свою звезду или поворот судьбы, но я во всем продолжаю винить мою мать.

Несмотря на тревожные ожидания того, что нас ждет впереди, я невольно чувствовала себя более счастливой, чем некоторое время тому назад. Меня очень интересовала вся эта суета в саду, в процессе которой начало оформляться что-то, уже виденное мною в кино. Я с изумлением поняла, что задумал Барт.

Декорации явно были сделаны на библейский сюжет!

— Самсон и Далила, — вяло сказал Барт, когда я стала его расспрашивать. Его энтузиазм угас, так как Мелоди решительно отказалась танцевать.

— Я неоднократно слышал от Джори, что ему очень нравится выступать в спектаклях, которые он сам ставил, а эта роль у него самая любимая.

Круто повернувшись и ничего не ответив, Мелоди направилась к дому, она рассердилась.

Конечно, мне следовало бы догадаться! Какая еще тема могла бы захватить Барта?

Синди, подбежав, обхватила руками Джори:

— Джори, Разреши мне станцевать Далилу! Я смогу, я уверена, что смогу!

—  Мне не нужны твои дилетантские попытки! — отрезал Барт.

Не обращая на него внимания, Синди умоляюще сжала обе руки Джори.

— Джори, ну, пожалуйста! Ну, я тебя прошу! Мне нравится эта роль. Я ведь продолжала заниматься в балетной школе, поэтому не покажусь неуклюжей и неловкой, тебе не будет стыдно танцевать со мной. К тому же до представления у нас еще есть время, и ты поможешь мне добиться синхронности в движениях. Я буду репетировать утром, днем и вечером.

— Времени как раз остается очень мало, ведь до представления всего два дня, — недовольно сказал Джори и сердито взглянул на Барта. — Ради Бога, Барт, ну, почему ты мне не сказал заранее? Неужели ты думаешь, что раз я сам ставил хореографию этого очень специфического балета, я помню все трудные моменты в его исполнении? Для такой роли нужно несколько недель репетиций, а ты ждал до последнего момента! Ну почему?

— Синди лжет, — сказал Барт, устремив страстный взгляд на дверь, за которой только что исчезла Мелоди. — Она ленилась раньше заниматься в балетной школе, с чего это вдруг ей вздумалось это делать, когда не было рядом матери, которая вечно понукала ее?

— Я занималась, занималась! — с гордостью и волнением кричала Синди, хотя я знала, как она ненавидела регулярные интенсивные занятия.

До шести лет ей очень нравились красивые балетные пачки, прелестные маленькие атласные туфельки, маленькие блестящие тиары со сверкающими фальшивыми бриллиантами. Фантазия сказочных спектаклей очаровывала ее, мне казалось, что она никогда не сможет жить без этого. Но Барт слишком часто высмеивал ее выступления, и в конце концов она разуверилась в собственных способностях. К двенадцати годам своими насмешками он совершенно отбил у нее желание заниматься балетом. И она перестала ходить в балетную школу. Поэтому я была удивлена вдвойне: во-первых, тем, что она, оказывается, не прекращала заниматься танцами, во-вторых, тем, что решилась выступить перед Бартом.

Она повернулась ко мне с умоляющим видом:

— Я правду говорю! Сначала я поступила в частную школу для девочек и, поскольку Барта рядом не было и некому было меня высмеивать, я снова начала танцевать, а потом возобновила занятия в моей прежней балетной школе, и теперь я неплохо подготовлена.

— Ну, хорошо, — сказал Джори, еще раз сердито взглянув на Барта, но уже смирившись. — Будем использовать то время, которым располагаем, но с твоей стороны, Барт, было явно опрометчиво думать, что роль можно так быстро подготовить; повторяю, что для этого нужно несколько недель. Мне будет не так уж трудно, потому что роль мне знакома, а вот Синди — ведь она даже ни разу не видела этот весьма необычный балет.

Грубо прервав его, Барт возбужденно спросил:

— А есть у тебя линзы, белые линзы? И сможешь ты глядеть сквозь них? Я видел вас с Мелоди в прошлом году в Нью-Йорке, и уже от оркестровой ямы ты в них выглядел совсем слепым!

Нахмурившись от неожиданного вопроса, Джори недоумевающе посмотрел на Барта:

— Да… У меня с собой эти контактные линзы… — медленно проговорил он. — Где бы я ни оказался на гастролях, обязательно кто-нибудь попросит исполнить роль Самсона, поэтому я вожу эти линзы с собой1. А я и не знал, что ты такой ценитель балета.

Барт рассмеялся и дружески хлопнул Джори по спине, как будто они и не спорили никогда. Джори даже покачнулся от силы его удара.

— Балеты в большинстве своем глупы и скучны, но этот пришелся мне по душе. Самсон — великий герой, и я восхищаюсь им. А ты, братишка, необыкновенно исполняешь эту роль. Ты кажешься таким могучим… Пожалуй, это единственный балет, который меня по-настоящему взволновал.

Я не прислушивалась к словам Барта. Я смотрела на Джоэла, который, согнувшись, стоял неподалеку. Мускулы его лица возле губ как-то спазматически дергались, казалось, он собирается улыбнуться или засмеяться. Внезапно я почувствовала, что не хочу, чтобы Джори и Синди танцевали в этом специфическом балете, в нем так много грубых сцен. Это идея Барта… Разве не он утверждал, что опера — это только музыка, а вот балет, по его мнению, дает более чувственное восприятие.

Всю ночь я думала, как уговорить Барта отказаться от постановки этого спектакля.

Его и ребенком было нелегко остановить… А теперь, когда он стал мужчиной… Наверно, ничего не выйдет. Но попытаться я хотела.

На следующее утро я рано встала и выбежала во двор, чтобы перехватить Барта прежде, чем он уедет. Он выслушал меня с неудовольствием и отказался изменить программу вечера.

— Я уже не могу этого сделать, даже если бы захотел. Я заказал театральные костюмы, декорации и весь реквизит. Если я что-то отменю, то сейчас уже слишком поздно планировать другой балет. Кроме того, ведь Джори не возражает, чего же ты беспокоишься?

Как ему объяснить, что какой-то слабый интуитивный голос внутри меня подсказывал, что такой спектакль недопустимо ставить в этом месте, где столько лет мы, дети, были в заключении, где рядом могилы Малькольма и его жены — такая музыка не должна достигнуть их мертвых ушей.