Претендент - Саймон Скэрроу

на своего поверженного противника со смесью жалости и презрения.

- Сын гребаного предателя,  -  усмехнулся Дентер, его голос был пронизан ядом.  - Сын трусливого, безвольного…

Паво одним махом опустил меч. Наконечник пронзил шею  Дентера сзади.  Упавший гладиатор на мгновение содрогнулся,  когда лезвие пронзило его позвоночник.  Затем он замер, и судья победно поднял раненую руку Паво.  Толпа взорвалась от радости.

Пыль осела, и Пестум  наслаждался  спокойным,  бархатным ночным небом,  когда  охранники из местных казарм сопроводили  Макрона в импровизированный лазарет.  Теперь Арена опустела, так как болельщики бросились в таверны и бордели, чтобы отпраздновать местную победу над ненавистными соперниками из Помпеи.  Судя по всему, город стал относительно мирным, и Макрон  испытал большое облегчение, избежав бунта.  В его представлении варвары, жаждущие  крови, были одним делом, но воюющие римляне беспокоили его больше.  Запах смерти пропитал коридор, ведущий к лазарету.  Как заплесневелый сыр, подумал оптион.  Еще одно напоминание о том, почему он любой ценой избегал полевых госпиталей.

Он нашел  Паво лежащим на соломенной циновке, погруженным в свои мысли и уставившимся в потолок.  Его правое плечо было перевязано санитаром.  Миски с окровавленной водой и подносы с использованными хирургическими инструментами - вот все, что осталось от дневной работы, к большому облегчению Макрона.  Паво обернулся при виде входящего в лазарет солдата и слабо улыбнулся сквозь пульсирующую боль в ране.

-  Значит, в конце концов все обошлось,  -  произнес  Макрон .  Он пытался казаться веселым, но слова выходили усталыми и плоскими. Он сам испытал облегчение от того, что избежал ужасной смерти от рук имперского секретаря и его помощника.

“Бои гладиаторов намного труднее смотреть, когда от исхода зависит твоя собственная жизнь”,  -  подумал Макрон.

- О да, -  ответил Паво притворно-веселым тоном.  -  Честно говоря, я не знаю, почему я ворчу  на несчастную жизни гладиатора.   Мине  нужно  было только предотвратить массовые беспорядки и грабежи,  спасти шкуры парочки имперских крыс и помочь освободить семью друга, которой грозит продажа в рабство.  Если бы не это, все прошло бы очень легко.

- Ну ладно, парень, тебе  было немного не по себе, -  признал Макрон . -  Но у твоей  победы есть и светлая сторона.

Паво склонил голову в сторону  оптиона:  -  Действительно?  И, что же это такое? - холодно спросил он. - Вельможи  Пестума могут сегодня спокойно спать в своих кроватях, благодаря тому, что их сограждане не разграбили весь город?  Или, может быть, мне следует отпраздновать тот факт, что Паллас и Мурена сбежали,  доставив Императору  огромное огорчение, позволив вспыхнуть беспорядкам на мероприятии, которое он оплатил?

Что-то в выражении лица оптиона заинтриговало Паво.  Макрон  скрестил руки на груди: -  Есть еще одна новость, парень.  Ты больше не гладиатор дома Гурджеса.

Паво нахмурился:  - О чем ты говоришь?

- Он поставил целое состояние на победу  Дентера сегодня.  -   Макрон  покачал головой и усмехнулся. -  Заключил сделку с каким-то дельцом по имени Карбо.  Гурджес  потерял все. Он банкрот.   Ему пришлось продать своих гладиаторов, чтобы оплатить  все свои долги.

- Слава богам…  -  сказал Паво, закрывая глаза.  Его триумф не был напрасным.  Получив новые доходы от поражения  Дентера,   Карбо освободит  Клодию и мальчиков.  А поскольку лудус был распущен, и только многообещающие гладиаторы  имели какую-либо ценность при перепродаже, был даже шанс,  что Букко все-таки воссоединится со своей семьей.   На лице Паво уже была готова  появиться улыбка,  когда у него  в голове мелькнула другая мысль.  Он открыл глаза и вздернул подбородок, глядя на Макрон.

- Но если гладиаторов продали  -  кому теперь принадлежу я?

-  Нам,  -  сказал хитрый голос позади них.

Макрон  и Паво повернули головы и увидели Мурену, стоящую у входа в лазарет.  Паво почувствовал, как напряглись его мышцы на груди, и он попытался сесть на соломенную циновку, чтобы противостоять имперскому помощнику, но его рана вспыхнула, и он снова откинулся назад, морщась от боли.

- О чем ты говоришь?  -   Макрон  рявкнул на Мурену.

Пламя вспыхнуло в глазах вольноотпущенника, когда он сложил руки за спиной:  -  Гурджес был вынужден продать свои активы тому, кто больше заплатит.  В данном случае им оказался Императорский  Дворец.   -  Его тонкие губы растянулись в ухмылке.  Его глаза метнулись от разъяренного  оптиона  к ошеломленному гладиатору.  - Улыбнись,  Паво.  Теперь ты зачислен в Имперский  лудус в Капуе.

На мгновение Паво потерял дар речи.

- Тебе, наверное, интересно,  почему.

Макрон  и Паво обменялись встревоженными взглядами.  Мурена вошел  в лазарет и прошел мимо оптиона.   Он подошел к столу и провел руками по множеству окровавленных хирургических инструментов, разложенных на подносе.

- Все очень просто, - сказал он. - Сегодня мы увидели силу толпы.  К счастью, эта неотесанная публика  слишком медлительна, чтобы осознать собственную силу. В противном случае они могут выгнать нас из дворца и сами управлять  там.  -   Он взял пару бронзовых щипцов и полюбовался ими при мерцании масляной лампы. -  В стране, где я родился, мы бы назвали это демократией.

- Звучит дерьмово, -  сказал Макрон .

Мурена осторожно вернула щипцы на лоток.  -  На этот раз, оптион,  я с тобой согласен .  - Его взгляд задержался на множестве костяных рычагов, различных  прижигателей и зеркал,  лежащих перед ним.  Затем он вздохнул и отвернулся от подноса.  -  Плебеи боготворят тебя, Паво.  А так как нам нужна поддержка толпы, чтобы укрепить режим  Его Императорского Величества, твоя внезапная известность, какой бы неприятной она ни была, натолкнула меня на мысль.

- Какую мысль?  -   Паво почувствовал, как к горлу подступил холодный комок.  Волосы на его затылке зашевелились.

- В настоящий момент… -  Мурена устремил свой безжалостный взгляд на Макрон.  -  Во-первых, мы с  оптионом  должны уладить кое-какие наши дела.

- Самое время, химеры всех побери, -  проворчал Макрон .  -  Давай покончим с этим. Я натерпелся достаточно чуши от тебя и Палласа .  У меня такое чувство, что я  действительно начинаю скучать по Рейну.

- Тебе придется привыкнуть к этому чувству,  -  отрезала Мурена.  -  У тебя есть более неотложные дела,  оптион.

Макрон  скрестил руки на груди и фыркнул:  -  Какие такие дела?

- Например, подготовка документов для поездки в Капую,  -  парировала Мурена с едва скрываемым восторгом.