Месть крысы из нержавеющей стали - Гарри Гаррисон

— Васко… — голос сменился глухим кашлем.

Мой напарник Остров был тут как тут. Он выглядел помятым и несчастным.

— Выпить нет? — спросил он. Это явно было его утренним обычаем.

Увы, во время нашей поездки я мог передать ему лишь свои соболезнования, а не спиртное. Раздались обиженные крики, когда началась разгрузка этого вытрезвителя на колесах. Офицеры присматривали за тем, чтобы пьяные не разбрелись по своим квартирам, а были бы доставлены к одному из административных зданий. Я жаловался вместе с остальными, хотя и ожидал чего-то вроде этого. Кто-то сбежал с базы «Глупость», кто-то другой проник на нее. Надо было сосчитать оставшихся и установить, есть ли лишняя или отсутствующая голова.

Нас, спотыкающихся на каждом шагу, привели в зал ожидания и начали вызывать по одному на беседу с батареей чиновников от устава. Пока мы ждали, возникло оживленное движение по маршруту к уборной и обратно, и я встал в очередь. Главным образом для того, чтобы оставить немного мыла на пальцах при мытье рук. Потом я втер его себе в глаза. Оно жгло, словно кислота, но я терпел целую минуту, прежде чем ополоснулся. Мои глаза прожигали меня из зеркала, словно пара углей. Превосходно! Когда подошла моя очередь, я показал чиновнику свое удостоверение и дал проверить свое имя по расписанию дежурств. Я, как и все прочие, надеялся, что нам позволят скоро уйти. Прошло некоторое время, и многие офицеры начали укладываться спать на скамейках. Я присоединился к ним. Ночь была напряженная. Какая маскировка может быть для шпиона лучше, чем сон в сердце врага.

Наступившая внезапно тишина разбудила меня, задремавшего под кряхтение и жалобы моих собратьев-офицеров, топот приходящих и уходящих солдат, деловитое жужжание конторских машин. Все эти звуки вдруг прекратились и сменились безмолвием. В тишине послышался сперва отдаленный, а затем все приближающийся звук шагов единственной пары ног. Кто-то подошел ко мне и пошел дальше, а я держал глаза закрытыми и старался ровно дышать. Только когда шаги начали отдаляться, я чуть приоткрыл глаза. Я еще больше удивился воцарившемуся безмолвию, потому что то, что я увидел, было всего лишь спиной человека, спиной неопределенного вида, чуть сутулой. Человек был одет в мятый мундир из невпечатляющей бледно-серой ткани, на голове у него была пилотка из того же материала. Я не мог вспомнить, чтобы видел раньше такой мундир, и гадал, что же могло произвести такое впечатление. Зевая, я сел и почесал голову под бинтом, наблюдая за пришедшим. Достигнув противоположного конца помещения, он повернулся к нам лицом. Спереди он выглядел не более внушительным, чем сзади. Волосы песочного цвета, слегка редеющие на макушке, нарождающаяся жировая складка и двойной подбородок, чисто выбритое незапоминающееся лицо. И все же, когда он заговорил тоном старого школьного учителя, все присутствующие офицеры хранили мертвое молчание.

— Офицеры, некоторые из вас, бывшие достаточно трезвыми, могли слышать взрыв и видеть облако дыма на пути сюда. Взрыв этот был произведен неким лицом, проникшим на данную базу и все еще находящимся неопознанным в нашей среде. Мы ничего не знаем о нем, но подозреваем, что он инопланетный шпион.

Это сообщение, как и можно было ожидать, вызвало аханье и ропот. Серый человек подождал с минуту, а потом продолжил:

— Мы производим интенсивные поиски этого человека. поскольку вы, господа, находились в непосредственной близости от места происшествия, я намерен побеседовать с вами по одному, чтобы выяснить, что вам известно. Я также могу обнаружить, что этот прокравшийся сюда шпион… один из вас.

Эта последняя стрела вызвала только потрясенное молчание. Приведя присутствующих в подавленное состояние, он начал вызывать офицеров по одному. Я благодарил провидение, столь удачно грохнувшее меня головой о землю. Я оказался третьим не случайно. Но на каком основании? Общее сходство в телосложении с инопланетным шпионом Пасом Ратунковым? Бинт? Какая-то основа для подозрений должна была существовать.

Я потащился вперед с той же малой скоростью, что и мои предшественники. Отдал честь, и он указал мне на стул рядом с письменным столом.

— Почему бы вам не подержать это, пока мы беседуем? — произнес он рассудительным тоном, вручая мне серебряное яйцо передатчика детектора лжи. Настоящий Васко не узнал бы его, поэтому и я не узнал его. Я просто посмотрел на яйцо с легким интересом — как будто не знал, что эта штука передает информацию в детектор лжи, — и стиснул его в своих ладонях. Мысли мои не были такими спокойными: Я попался! Он меня раскрыл! Он знает, кто я, и просто играет со мной! Он глянул в мои налитые кровью глаза, и я заметил, как его рот слегка скривился от отвращения.

— У вас была еще та ночка, лейтенант Хулио, — сказал он, поглядывая на лист бумаги и на дисплей детектора лжи тоже.

— Да, сэр… Знаете… выпил несколько рюмочек с ребятами.

Это я произнес вслух. А подумал про себя вот что: ведь они застрелят меня, продырявят мое сердце! И представил себе, как этот жизненно важный орган выплескивает в грязь мою живую кровь.

— Я вижу, вас недавно понизили в звании… и где ваши взрыватели, Пас Ратунков?

«Как я устал, как бы я хотел оказаться в постели», — подумал я.

— Взрыватели, сэр? — Я моргнул своими красными глазами, поднял руку, чтобы почесать голову, но, коснувшись бинта, подумал, что лучше не надо. Его глаза впились в мои — серые глаза, почти одного цвета с его мундиром, — и на миг я уловил за его спокойствием силу и гнев.

— А ваша рана на голове, где вы ее получили? Нашего инопланетного шпиона ударили сбоку по голове.

— Я упал, сэр, меня, должно быть, кто-то столкнул с фургона. Рану перевязывали солдаты, спросите их…

— Уже спросил. Напился, упал и опозорил офицерский корпус. Убирайтесь и попытайтесь почиститься, вы вызываете у меня отвращение. Следующий.

Я нетвердо поднялся на ноги, не глядя в эти холодные глаза, и пошел было, словно позабыв, что держу в руке прибор, а затем вернулся и уронил яйцо на стол. Мужчина в сером, склонившийся над документами, игнорировал меня. Я разглядел чуть заметный шрам под редкими волосами на его лысеющей макушке. И я ушел. Чтобы одурачить детектор лжи, требуется умение, практика и тренировка. У меня все это имелось. Сделать такое можно лишь при определенных обстоятельствах, и теперешние были идеальными. Обычный допрос без проведения тестов на нормальные реакции субъекта. Я постарался начать допрос почти в панике, причем привел себя в такое состояние до того, как были заданы первые вопросы. Красивые пики, вырисованные самописцем прибора, отразили это. Я боялся. Его, чего-то, чего угодно. Но когда он начал задавать свои вопросы — вопросы с подковыркой, предназначенные для разоблачения шпиона, но которых я ждал, — я расслабился, и прибор показал это. Вопрос о взрывателях был бессмысленным для всякого, кроме инопланетного шпиона. Когда он увидел, что этот вопрос не сработал, он прервал допрос, так как у него было еще много работы. Остров сидел мертвецки трезвый, с глазами большими, как блюдца, когда я вернулся и упал на скамейку рядом с ним.