Месть крысы из нержавеющей стали - Гарри Гаррисон

Вдоль стены, моего единственного ориентира в этой тьме, я прокрался к караульней, замеченной мной, когда я в первый раз изучал ворота. Тогда там был припаркован целый выводок машин, и я молил бога, чтобы там осталась хотя бы одна из них. Облако поредело, и я швырнул вперед две гранаты. В темноте я услышал шум — звуки заводимого мотора. Забыв об осторожности, я побежал. Кто-то врезался в меня и тяжело упал, но я удержался на ногах и, спотыкаясь, побежал дальше. Затем я споткнулся о край тротуара и упал, но быстро поднялся и побежал, потеряв при этом шляпу. Мотор зарычал громче, а потом я увидел за краем дымового облака приземистый фургон. Он поворачивал, готовый двинуться вперед по дороге, и я бросил как можно дальше две из оставшихся четырех гранат. Водитель нажал на тормоза, когда перед ним выросли грибовидные облака, а я, очутившись у дверцы, рывком открыл ее. Он был в белом облачении повара, с колпаком и всем прочим. Я протянул руку и выволок его на себя, а когда он выбрался, отвесил ему резкий удар правой по отвисшей челюсти. В то же мгновение я очутился на месте водителя и переключил скорость на первую, а потом бросил машину вперед, предоставив дверце захлопнуться самой от ускорения. Вырвавшись из дыма, я увидел, что уже совсем рассвело. «Отлично проделано», — поздравил я себя, а затем сбросил скорость, чтобы не обращать на себя внимания. По улице мне навстречу рысью бежали новые солдаты, я постарался опуститься на сиденье как можно ниже и начал сдирать седую бороду. Самое время вернуться к роли Васко. Вдруг в моей голове взорвалась звенящая боль, эпицентр которой находился чуть выше виска. Я вскрикнул, отпрянув в сторону, потянув за собой руль, в результате чего фургон понесся На взвод солдат, рассеявшихся во всех направлениях. Что-то мелькнуло мимо угла моего глаза, я отпрянул, и второй удар угодил мне в плечо, так что я почти не почувствовал его через одежду. Из задней части фургона высовывалась белая рука, державшая тяжелый молоток. Я с силой крутнул руль, и рука исчезла из поля зрения: видимо, тот, кому она принадлежала, упал. В спешке я позабыл, что в фургоне могут быть и другие люди. Как раз перед фургоном у стены распростерся испуганный офицер. Я снова крутнул руль и едва-едва разминулся с ним, так что мы хорошо разглядели друг друга, пока фургон проносился мимо него. Мой противогаз и борода наверняка произвели на него впечатление, и он незамедлительно доложит об этом по рации. Время истекало. Снова появилась рука и молоток, но я рубанул по запястью ребром ладони и отобрал молоток. Как только я свернул за ближайший угол, я с силой нажал на педаль газа и бросил молоток обратно владельцу с гранатой в придачу, заставив, по крайней мере, этот источник неприятностей на время притихнуть. Я выпрямил волнистый путь фургона и осторожно коснулся растущей шишки на голове. В этот момент впереди меня на дорогу вырулили две бронемашины и помчалось ко мне. Я затормозил и свернул на следующем перекрестке. Фургон стал больше помехой, чем активом, и мне следовало избавиться от него. Но что потом? Я не хотел оказаться обнаруженным вдали от своей квартиры, что немедленно вызвало бы подозрения, однако офицерские здания находились в противоположном конце базы. Но офицерский клуб был не слишком далеко отсюда, в зоне отдыха. Смогу ли я попасть туда? Может ли быть так, что упившиеся на вчерашней попойке офицеры все еще лежат на нарах, где я их оставил? Это был слишком хороший шанс, чтобы упускать его, потому что если я смогу вернуться на свое место на нарах, то, конечно, буду вне подозрения. Клуб был достаточно близко. Были машины впереди меня, которые мчались ко мне, несомненно, еще больше машин было позади меня, но ни одной достаточно близко в этот момент. На ходу я терял свою маскировку: пальто, борода, противогаз отмечали мой след. Я запихал оставшуюся гранату в карман, натянул пилотку, расправив ее на военный лад, и строевым шагом завернул за угол. Отделение солдат высыпало из казармы. Строясь в ряды, они игнорировали меня, всего лишь еще один мундир среди мундиров. Офицерский клуб приближался. Еще два поворота, и я у цели. Передняя дверь была заперта, но я знал, где вход в комнату с нарами. Я как раз готовился завернуть за угол, когда услышал разговор двух солдат и задержался.

— Это все?

— Почти, сэр. Остались двое, которых мы никак ни можем разбудить. И один не желает слезать с нар.

— Я с ним поговорю.

Я выглянул из-за двери и тут же быстро нырнул обратно. Я прибыл слишком поздно. Офицер как раз заходил в дверь комнаты с нарами, а кругом мельтешило множество солдат, ведущих похмельных офицеров в поджидавший фургон. Думай побыстрее, Джим, время истекает. Я подбросил последнюю гранату на ладони, а затем прихлопнул большим пальцем активатор. Если я смогу присоединиться к пьяной компании, то буду в безопасности, а это стоило риска. Держа руку за спиной, я шагнул за угол — никто не смотрел в мою сторону — и быстрым взмахом забросил гранату как можно дальше, через фургон. Взорвалась она славно: глухой удар, бум, тучи дыма, крики солдат… И все они смотрели в одном и том же направлении. Восемь быстрых шагов привели меня за их спины, к сидевшему офицеру, который что-то бормотал про себя, игнорируя все остальное. Я наклонился, сочувственно соглашаясь с его малопонятными жалобами и помогая ему подняться на ноги. Затем солдаты стали помогать мне. Они подхватили меня и, поскольку я не производил впечатления человека, твердо стоящего на ногах, повели нас обоих к поджидавшему фургону. Я споткнулся и чуть не упал, а они поспешили поддержать меня. Теперь сцена оборудована — ведь мне предстояло сделать еще одну вещь.

Повар из фургона непременно доложит, что он ударил шпиона по голове. Последует приказ, искать рану на голове — вроде той, которая украшает мой череп. Я не мог избавиться от шишки на черепе, но я мог замаскировать ее. Это будет болезненно, но необходимо. Солдаты помогли мне влезть на первую ступеньку, и я начал подниматься. Но как только они меня выпустили, я промахнулся, ступил мимо следующей ступеньки и, рухнув назад между ними, треснулся головой о землю. Я ударился сильней, чем планировал, мне показалось, что в мою и так болевшую голову влили расплавленный свинец, и я, должно быть, на миг отрубился. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что сижу, а по моему лицу течет кровь, я этого не планировал, но это, разумеется, добавило красивый штрих. Ко мне бежал солдат с аптечкой. Меня забинтовали, успокоили и снова повели в фургон, но на этот раз поддерживали до тех пор, пока я не оказался внутри. Это было кстати, потому что чувствовал я себя ужасно. Волоча ноги, я пробирался в противоположный конец, подальше от входа, когда меня окликнул голос: