Месть крысы из нержавеющей стали - Гарри Гаррисон

— Нельзя ли мне устроить у вас хорошую чистку? — прошептал он сексапильным контральто.

Я сказал ему, что он мог бы сделать, но он не был надлежаще оборудован для выполнения инструкции такого рода, а потому только щелкал и жужжал, пока я не приказал ему заняться работой. Я мрачно следил за тем, как он суетливо убирал постель, когда во тьме вдруг забрезжила первая искра идеи. Васко оставался в «Робот-Отеле» целый день без всяких неприятностей. Сколько же можно держать его здесь? Теоретически — вечно, если будет внесено достаточно денег на счет за номер. Но под гипнозом, его нельзя продержать больше, чем день-другой, если я не буду подкреплять внушение. Или можно? Прежде чем я смогу принять окончательное решение, я должен проникнуть в центр управления отеля. Эта идея может оказаться результативной. Я оставил Васко смотреть по телевизору историческую космическую оперу, внушив ему, что ничего более прекрасного он никогда не видел. Вполне возможно, что это было правдой. Нагрузившись инструментами, я отправился в поход. Позади номеров должна была находиться служебная лестница для роботов, и она, несомненно, была узкой, темной и пыльной. Да и как бы ни был механизирован этот отель, построили его человеческие существа, и они, разумеется, могли ремонтировать его, если понадобится. Побродив немного по нижним коридорам, я обнаружил неподалеку от входа скрытую дверь с замаскированной замочной скважиной. Дверь шла вровень со стеной и очерчивалась панелями — ее спланировали так, чтобы поддерживать вымысел, что отель на сто процентов управляется роботами. Я потратил довольно много времени на то, чтобы удостовериться, что здесь нет «клопов», и гораздо меньше на открывание самой двери. Замок был анекдотом. В поле зрения никого не было, когда я проскользнул в приоткрытую дверь и закрыл ее за собой. Я почувствовал себя тараканом внутри радиоприемника. Электронные устройства свисали, выпирали, вспучивались, кабели и провода завивались в кольца и изгибались в этакие электроспагетти. Катушки с лентами щелкали и жужжали на компьютерах, реле замыкались и размыкались, дребезжали зубчатые передачи. Это было весьма впечатляющее место. Я скитался по этим электронным дебрям, изучая поясняющие записи и перешагивая через боксы, в которых отдыхали сменившиеся с дежурства роботы, пока не нашел то, что можно было назвать центром управления. Там было даже сиденье перед пультом, сработанное для человеческого тела. Я свалился на него и приступил к работе, Путешествуя через эти механические джунгли, я обмозговал свой план и теперь знал, что мне следует делать. Сперва электронные «клопы» в номере Васко. Я не хотел, чтобы номер наблюдали или прослушивали. Найти цепи подслушивания было достаточно легко, имелся даже экран монитора, который можно было соединить с любой из них. Я испробовал его и убедился, что «клопы» имеются во всех номерах отеля; в некоторых из номеров происходили кое-какие интересные вещи, но я никогда особенно не увлекался вуайеризмом, предпочитая наблюдению участие. К тому же я теперь был женатым человеком. А время шло быстро. Все цепи подслушивания сходились и исчезали в кабеле, проходившем через стену и шедшем в местное полицейское управление или в иное государственное учреждение, что и подало мне некую мысль. У меня не было времени всаживать звуковую дорожку в ленту, чтобы накачивать в цепь подслушивания липовую информацию, гораздо проще было достигнуть этого путем скармливания сигнала из другого номера в провод из номера, занимаемого Васко. Судя по тому, как все тут было оборудовано, каждый «клоп» применялся для слежения за определенным единственным номером по причине, лучше известной построившим все это. Существовал примерно один шанс на десять тысяч, что когда-нибудь заметят, что из двух номеров идет один и тот же сигнал. И это соотношение было достаточно, хорошим для меня. К тому же свыше половины номеров пустовало, что еще больше улучшало соотношение. Теперь Васко не могли видеть и слышать. За номер и за все прочее заплачено, но прежде чем уйти, я оставлю достаточное количество денег (краденых, конечно), чтобы протянуть, если понадобится, год. Теперь нужно было найти способ удержать Васко в номере на данный отрезок времени. Я со своим обычным соображением уже изобрел такой план. К цепи динамика к номеру был подключен маленький магнитофон и таймер; все это было замаскировано в путанице других цепей и компонентов. Я снабдил магнитофончик надлежащей записью, поставил таймер и включил его. А затем бросился обратно в номер, чтобы посмотреть, как начнет работать мое творение. Васко все еще сидел, приклеив глаза к телеэкрану, но вздыхал, когда могучие космические корабли в лихорадке разрушения обрушивались друг на друга. Шипела бластопушка, бушевали бешеные энергии, и сквозь все это прорезался мой записанный голос:

— А теперь, Васко, слушай, слушай внимательно. У тебя был долгий, трудный день, и ты хочешь спать. Ты зеваешь. Ты собираешься отправиться на боковую. Сейчас ты заснешь крепким сном, ибо завтра будет новый день.

Это была большая ложь, ибо завтра не будет нового дня, во всяком случае, для дорогого Васко. Снова будет то же самое. Все повторится сначала. Он будет убаюкан, погружен в глубокий сон и даже в более глубокий транс моим утешающим голосом. И пока он будет пребывать в трансе, ему будет приказано, чтобы он забыл этот день и снова вернулся к нему, так что он никогда не проснется утром своего последнего дня в увольнении перед явкой на активную службу. Он проснется с легким похмельем от празднества последней ночи и не станет ничем утруждать себя. Просто поваляется в номере отеля, поест, немного почитает, посмотрит телевизор и отправится спать пораньше. Так он будет проводить время, получая от того удовольствие, пока не нарушится программа. Это был чудесный план, защищенный, насколько возможно, от дурацких случайностей. Я скормил половину своих ликвидных фондов в коппер уплаты, и баланс настенного индикатора подскочил до астрономической цифры. Чувствуя себя счастливым, я немедленно вышел из номера и повесил на дверь табличку: «НЕ БЕСПОКОИТЬ». А затем я впал в депрессию, вернулся, снова зажег свет и огляделся в поисках бутылки, до сих пор снабжавшей меня столь отменным вдохновением. Увы. Васко отлично позаботился о ней. Но как мне вернуться тайно на эту теперь втрое бдительнее охраняемую базу? Та высокая каменная стена казалась мне еще выше, чем на самом деле. Я наделал шуму, перебираясь через нее, и поднял по тревоге всех. Было бы очень мило, если бы я мог вернуться без чьего-либо ведома, прокравшись, скажем, под стеной. Увы. об этом не могло быть и речи: землеройные работы, удаление земли и тому подобное — это не то, что можно совершить за несколько часов. Угнать самолет, перелететь и спрыгнуть на парашюте? И быть подстреленным еще до приземления. Да, для того, чтобы проникнуть на базу или покинуть ее вряд ли можно было выбрать худшее время. Караулы будут усиленными, часовые подозрительными, а вся база будет кишеть солдатами. Но, может быть, именно это давало мне ключ к решению задачи? Обратить их силу против них, воспользоваться их многочисленностью, чтобы нанести поражение. Дзюдо в гигантских масштабах. Но как? Ответ пришел достаточно быстро, так как проблема была правильно изложена. Я собрал требуемое снаряжение — оно было довольно объемистым, — затем сложил его в большой чемодан, который снабдил устройством для саморазрушения. Понадобится личина — ничего особенного, просто, чтобы спрятать мою реальную, присвоенную внешность. Ах, до каких уровней обмана приходится подниматься! Доверху застегнутое длиннополое пальто скрыло мой мундир, моя пилотка отправилась в карман — ее заменила широкополая шляпа, — а моя старая верная седая борода устроилась на моем лице намордником анонимности. Глубоко вздохнув, я выпил капельку и, выскользнув из номера, запер за собой дверь, а ключ сунул в карман. Проходя мимо мусоропровода, я швырнул туда ключ, и вспышка мгновенного уничтожения осветила мне путь. Отойдя на приличное расстояние, я остановил робото-такси и сунул на него свой чемодан