Запретный огонь - Дон Мактавиш

— И все-таки она согласилась, — размышляла графиня.

— Да. Думаю, что она согласилась бы жить в аду, лишь бы выбраться из тюрьмы. Но она не производит впечатления человека, который останется там, где с ним дурно обращаются. Умный с полуслова понимает. Знаешь, на нее в Маршалси напал младший сын Уэстерфилда, которого посадили за долги и бродяжничество, Я вызвал негодяя.

— Напал? Как напал?

— Он умышленно сделал ее своей должницей, а потом попытался этим воспользоваться. Не стану вдаваться в детали. Довольно сказать, что она повела себя как леди, а я поставил Уэсти на место. Если он когда-либо выйдет оттуда, мы закончим это дело.

— Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос о горничной Ларк.

— Миссис Гарвуд должна хорошо подойти на эту роль. Она была модисткой в Шропшире, ее муж умер, она потеряла свой магазин. Три года назад ее арестовали за долги. Насколько я знаю, половина лондонских аристократок щеголяет в шляпах, которые она делает в тюрьме, чтобы расплатиться с долгами. Это лишний раз подтверждает мои слова о непостоянстве света. Поверь мне, она осталась бы там навсегда. Она была добра к леди Ларк, они подружились. Нанять ее было лучшим решением для обеих.

— И эта миссис Гарвуд не возражала занять более низкое положение?

— Ни на йоту, она была благодарна. И осмелюсь заметить, с тех пор не переменила своего мнения.

— М-м-м, — протянула графиня.

— Теперь я могу идти, мама? Я весь в грязи, в сапогах вода хлюпает. Фрит час назад ириготовил мне ванну, из-за этой говорильни она, должно быть, уже порядком остыла. Да и тебе самой уже пора спать. Завтра ты будешь злая как черт, если не отдохнешь как следует.

— Подожди, — сказала графиня — Еще два момента…

Кинг нетерпеливо вскинул подбородок. Судя по всему, гроза миновала, и он торопился уйти.

— Что это за история с разбойником? Ты обошел ее молчанием. Объяснись.

Кинг сник.

— Это был Уилл Боулз, мама, — сказал он.

— Понятно. Теперь он вышел на дорогу? Контрабанды ему мало?

— Я поговорю с ним.

— Да уж, пожалуйста. Мне не нужен скандал на весь Грейшир. Как в прежние времена, когда твой отец…

— Не тревожь мертвых! Я сказал, что поговорю с ним.

— Не поговоришь, а отчитаешь, дорогой, или это сделаю я. Он никогда своего места не знал.

— Он всегда знал это слишком хорошо, — пробормотал Кинг.

Слышала мать или нет, но она не ответила и продолжала сверлить его проницательным взглядом живых ярких глаз. Кто знает, возможно, ее сверхъестественный взгляд может обратить человека в камень, подобно Медузе или рудниковым гномам из детских сказок.

— Теперь я могу идти?

— Еще одно, дорогой, — сладким голосом пропела графиня. Подобный тон и сопровождавший его взгляд были самой опасной ее тактикой. — Ты намерен после свадьбы держать своих… как ты их называешь?.. Я воздержусь от грубых выражений.

— Любовниц? — подсказал Кинг. — Никогда не думал, что ты будешь ходить вокруг да около и стесняться в словах, мама. Говори начистоту.

Правду сказать, выйдя в отставку, он не вернулся к прежней бурной жизни. Большинство его давних подружек теперь имели постоянных возлюбленных или исчезли из города. Однако все еще оставалась одна…

— Ну, оставишь? — напомнила мать, возвращая его к реальности.

— Вероятно, — коротко ответил он. Почему бы не шокировать матушку?

Мать кивнула, стукнув по ковру тростью.

— Что, и никаких нотаций? Никакого допроса?

— Нет. — К его удивлению, в голосе графини было не больше эмоций, чем когда она делала заказ зеленщику. — Ты сказал мне все, что я хотела знать.

Глава 8

Ларк не вышла к завтраку, но ее и не ждали. Графиня велела отнести ей поднос и запечатанное официальное письмо с приглашением явиться в гостиную и указанием маршрута. Чтобы приготовиться к аудиенции, потребовалось немало времени и помощь Агнес, поскольку руки Ларк вдруг стали неловкими, особенно когда дело дошло до укладки волос, которые снова стали белокурыми. Агнес расчесала короткие непокорные завитки на затылке и подхватила их лентой в тон синему муслиновому платью, которое Ларк решила надеть для предстоящего серьезного разговора. Платье было по моде низко открыто, но дополнено скромной белоснежной сорочкой из органди, собранной у горла свободными складками. Ларк благодарила Бога, что у хозяйки магазина на Бонд-стрит хватило здравого смысла добавить в ее гардероб несколько подобных вещиц. Для торжественного ужина они не годятся, но сейчас, после того зрелища, которое она являла собой вчера, весьма уместны. По крайней мере, графиня не сочтет ее невоспитанной или, хуже того, вертихвосткой, а не леди.

Ларк решила не упоминать о вчерашней встрече. Что сделано, то сделано, тут ничего не изменишь. Она достаточно умна и прекрасно понимала, что многословные извинения и объяснения только ухудшат дело. Сегодня новый день, с новыми возможностями, и Ларк была настроена без проволочек изменить мнение о себе.

— Вот! То, что надо! — Агнес, добавив последние штрихи, любовалась своим шедевром. — С этими непокорными завитками ничего не поделаешь, но вам это идет.

— О, Агнес, — бормотала Ларк, обращаясь к отражению в зеркале. — Боже мой! Я выгляжу… выгляжу…

— Я рада, что вам понравилось.

— Понравилось?! Я не видела ни одной вашей шляпки, но карьера парикмахера вам обеспечена! — Ларк встала от туалетного столика и сделала глубокий вдох. — Пожелайте мне удачи, — сказала она.

— Вам она не нужна, хоть я вам ее и желаю. Помните, кто вы, и не принимайте близко к сердцу ерунду, которую станет говорить эта старая пава.

— Все, я пропала, — улыбнулась Ларк. — Теперь, всякий раз глядя на нее, я буду видеть напыщенного павлина. Потрясающе!

Подруги рассмеялись, Ларк успокоилась только у двери гостиной. Расправив плечи, она разгладила платье и спокойно шагнула через порог.

Графиня сидела у маленького секретера палисандрового дерева. Стоявший поодаль Пил ждал ее распоряжений. Запечатав письмо красной сургучной печатью, она вручила его подлетевшему лакею.

— Извините, миледи. Я не знала, что вы заняты, — пробормотала Ларк, собираясь уйти.

— Нет-нет, проходите! — сказала графиня, отсылая лакея движением затянутой в перчатку руки. — Это письмо нужно отправить сразу же, Пил, — приказала она. — Не тратьте, время, попусту. Отнесите его в деревню. Я хочу, чтобы оно ушло, с вечерней почтой.

— Слушаюсь, миледи. — Лакей вышел.

— Садитесь, дорогая.

Графиня указала на кресло из палисандра, обитое синей жаккардовой тканью. Ларк села, а пожилая дама, поднявшись от секретера и взяв трость, устроилась напротив в чиппендейловском кресле и положила морщинистые руки, на набалдашник трости. Ларк скоро поняла что это ее, излюбленная поза.