Чили (СИ) - Владимирова Анна

— Громче, Чили!

Пыльцы снова сжимались на ее бедрах, задавая ритм, нужный ему — сильно, глубоко… Элль вскрикивала от каждого движения, выгибалась, пытаясь простонать его имя, выпрашивая передышку, но он знал — не даст. Не мог остановиться, и его девочка сходила с ума в агонии. Поцелуи превратились в укусы, ногти рыжей царапали спину, и он не оставался в долгу, чувствуя, что с ней — только так! До хрипа, крика и разодранной кожи… Когда его накрыло, перед глазами заплясали черные точки.

— Киран! — прорычала Элль, отдышавшись, и стукнула его в грудь кулаком. — Псих! Изверг!

Он тряхнул головой, усмехаясь. Чувствовал себя пьяным, ноги дрожали крупной дрожью, но он нашел в себе силы перенести Элль в постель:

— Лежать, — скомандовал, прижимая к себе.

— Мне надо в…

— Заткнись, рыжая, иначе трахну в третий раз…

Она открыла рот, наверняка, чтобы поехидничать, но благоразумно захлопнула. Он улыбнулся, и, кажется, улыбался до того самого момента, как провалился в сон.

44

* * *

«Милая девочка, порой нарушать ожидания других необходимо, чтобы найти путь к себе самому. Что-то мне подсказывает, что ваша жизнь, Элль, в последнее время состояла лишь из соответствия чужим ожиданиям. Вы так отстаивали их, боролись за каждый листик салата на тарелке… А она оказалась не вашей. И поделом! Зато на вашей теперь креветки!»

«Пальцы — вообще гениальное вложение…»

«Что-то креветок захотелось… Поджарых, муску… мясистых и сочных! Какое вино посоветуете… взять в гости к девушке? А девушкам?»

В блоге стало душевней. Народ принялся обмениваться контактами, назначать встречи, выбирать блюда к романтическому ужину и советоваться, за сколько часов лучше начать приготовления.

Я сидела, развалившись в кресле у окна на кухне, наслаждаясь контрастами. За окном дождь и тоска. Сиэтл заливало второй день. По стеклу бежали юркие змейки-ручьи, смывая капли, казалось, еще на подлете. Башня «Спейс Нидл» тонула головой в свинцовых тучах, а где-то внизу нервничали водители в пробках, спеша убраться в тепло торговых центров.

Мое же состояние было однозначно «солнечное Майами». На кухне горел весь возможный свет, фоном что-то бормотал плазменный телевизор, а Киран шинковал морковь… Он уже час что-то шинковал, измельчал, тер на терке, а я не могла оторвать взгляд, лишь изредка поглядывая в блог, чтобы перевести дух.

Мужчина на кухне — зрелище особое, Киран доказал мне это еще три года назад. Но теперь в голове вертелось новое — «ТАКОЙ мужчина». Что именно сделало Кирана «ТАКИМ мужчиной» — думать не хотелось. Хотелось верить, что это все позади.

От воспоминаний о вчерашнем вечере и ночи все еще бросало в дрожь, и даже ночь прошла неожиданно уютно и так тепло, что, если б было можно не вылезать никогда из кровати, я бы там осталась. С ним. И это удивляло. Я ведь никогда не спала с мужчиной, не оставалась и не позволяла оставаться с собой — меня сама мысль повергала в панику.

То, что с Кираном хотелось не только заниматься сексом, но и спать, с одной стороны, приятно удивляло. Я не знала его вовсе, но это ничего не значило, потому что я хотела его узнать. Да, сейчас он был больше похож на моего тюремщика и похитителя, уверенного и хладнокровного, чем на того опустошенного растерянного мужчину три года назад. Тогда он обнаружил, что я могу быть ему нужна, даже называл своей. Теперь же мы напоминали две обмороженные рыбины в морозилке. Прилично так обмороженные, с толстой коркой льда обстоятельств прошедших трех лет. Мы бились друг о друга, но отогреть не могли, оставаясь во льду… Лед только кололся, осыпаясь, раня…

И я «промерзала» в него. Не «прорастала», не «привязывалась», а именно «промерзала». Когда придет время расстаться, часть меня останется с ним. И не факт, что это будет совместимо с жизнью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Уже выложила вчерашнее фото сковородки? — усмехнулся он, встречаясь с моим задумчивым взглядом. — Мне конец?

— Если бы ты решил зарабатывать на кулинарном ток-шоу, ты бы обскакал Рамзи…

— И почему же? — усмехнулся, смахивая полупрозрачную морковную соломку в миску.

— Ты гораздо сексуальней, — закусила губы в последней попытке расслабиться и не нагружать себя тяжелыми мыслями.

— Я не умею так говорить, как он, — возразил, благодарно улыбаясь.

А я не умела отрывать взгляд от того, как он подкидывал ножик в руке между подходами к очередной морковке. Рамзи разве так умеет?

— Разве мужчины привлекают болтовней?

— Мне нравится Рамзи.

Любовь Кирана к своим ножам завораживала. А то, как он с ними выглядел — тем более. Никогда еще кухонные ножи мне не казались такими опасными. Хотя, кажется, прототипами японских были вполне себе боевые.

— Он шоу-мен.

— Он любит то, что делает, а это мало кто может себе позволить, — Киран подтянул поближе глубокую миску и достал из нее филе птицы.

— Почему? — пожала плечами. Хотя он еще не включил печку, по ощущениям, между нами снова запахло жаренным. — Ты посвятил жизнь мести, потому что хочешь отомстить.

Он замер, хмуро всматриваясь в кусок мяса на доске, но, так ничего и не сказав, повернулся к разложенному по центру стола чехлу и медленно вытащил другой нож. Красноречиво. Не важно, что Киран делал — готовил или убивал, и то и другое, я уверена, выполнял профессионально и максимально расчетливо.

— Наверное, ты права, — улыбнулся опасно. — Иди сюда…

По лезвию ножа, не иначе, я прошла через кухню под его темным взглядом.

— Боишься? — наклонил он голову, но улыбаться не перестал.

— Боюсь…

— Милая, — он сцапал меня свободной рукой и притянул ближе, — давай возьмем тайм-аут? На сегодня. — Отложил нож и прижал меня к себе спиной. — Нам нужно передохнуть… Хорошо? — Пробрался ладонями под футболку к голой груди, накрыл пальцами и осторожно дотронулся до вершин. — Хорошо? — хрипло и вкрадчиво выдохнул в ухо, и я вцепилась в стол, приподнимаясь на носочках.

— Угу, — протянула, жмурясь.

— Перестань меня бояться…

— Перестать?

Он сплел руки на моей груди, прижимая к себе сильнее:

— Может, я и заслуживаю…

— Заслуживаешь, — перебила его, усмехаясь.

— Рыжая… — прорычал мне в макушку, — накажу…

— Я смотрю, можно снова заказывать пиццу, — хмуро постановил Фейс, входя в кухню.

Мы смутились, прямо как нормальные влюбленные. Киран выпустил меня из рук и попытался дотянуться до ножа, но я подхватила его первая:

— И с чем тут помогать? — деловито осмотрела стол.

Что он готовил, по ингредиентам сложно было предположить. Овощи соломкой, мясо, приправы в мисочках… И снова чили.

— Наверное, я сам…

— Отличная мысль! Пока кухня еще целая, разошлись по углам, — свирепствовал Фейс.

Киран, усмехаясь, занялся мясом. Я прыснула и, своровав пару морковных соломок, вернулась к блогу.

«Говорят, все обращается в угли, потом в пепел, оборачивается забвением… Но не все угли предвещают забвение, а, скорее, наоборот! Из сгоревшего ужина, возможно, возродиться что-то более важное. Например… страстный пожар…»

Я быстро пробежалась по тексту и отправила новую запись. Фото было потрясающим: лаковые спинки болгарского перца даже подгоревшие смотрелись аппетитно, и если бы не пожелтевшее яйцо…

«Элль, где кролик?» — высветилось первое сообщение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я подалась вперед, всматриваясь в буквы и ник. Морковка едва не выпала изо рта: Майкл1234.

«Кролика решили не готовить — сгорел бы он, было бы чертовски жаль…»

Ответ пришел незамедлительно:

«Ваш шеф не думает о том, что лучше для вас. Я с горечью за этим наблюдаю. Если бы вы только могли дать знать, где вы…»