Разговоры о тенях - Евгений Юрьевич Угрюмов

и за то, что утопилась) а хочется, хочется по земле

ходить, любить… ах, как хочется по земле ходить!), то русалочкой, то Асклепием

меж Меланипповым крупом и своим божественным comme il faut.

Любовь тела, любовь духа?

А мыслители шутят, мол, необъединимо это. Мол, дух – это бесконечное,

неделимое, а материя (то бишь тело) некоторая лишь протяжённость и временем

ограниченная субстанция.

«В глубокую полночь, при лунном сиянии, всплывали на поверхность озера

красивые нагие девы с распущенными длинными волосами и с хохотом

плескались водою»1.

Да-а! – говаривал Владимир Иванович, – не всё то русалка, что в воду ныряет.

Ну а как же, скажите, как так происходит, что обиженной, униженной,

растоптанной, разорванной человеческим злословием, ещё и топиться не

полагается…

«Vom Hunger gequält, vor Durst lechzend, ganz verschmachtet, war Unglückliche

unter der Last des im Korbe hoch aufgetürmten dürren Holzes, das sie im Walde unter

den Bäumen und Schträuchern mühsam aufgelesen, niedergesunken, und kaum zu

atmen vermochte, glaubte sie nicht anders, als daß sie nun wohl sterben… -

1 Откуда-то, сам не знаю откуда. Красиво!

61

«Мучимая голодом, страдая от жажды, совершенно измотанная, с

громадным коробом хвороста на спине, который она с трудом насобирала в лесу

под деревьями и кустами, несчастная, еле дыша, опустилась на землю и думала

лишь о том, чтоб покончить с собой…-

… ни утопиться, ни удавиться, а то и небом будешь проклята, и люди превратят

тебя в чудовище; должна ждать пока жизнь натешится тобой сиротиночкой

вволю, наиздевается, наизмывается да и оставит… Не каждый решится.

…so sich aber ihr trostloses Elend auf ein mal enden werde».

… чтоб покончить, наконец, с этой безотрадной нищетой» 1.

Но, зато, будучи прокляты Богом и людьми, они получают в награду за

страдание и проклятие всякие сверхестественные колдовские и волшебные

свойства…

– Могут за-лос-ко-тать, – зашептала Софи.

– Могут, – зашептал Профессор.

…белокурая, легкая станом, с веселым

Смехом впорхнула Ундина, как что-то воздушное2

Как только дух победит тело… как только останется совсем без тела, так и

начинается скука…

«– Ты, Скука, скучная, – сказала Выдумка. – Кто тебя выдумал такой? Вот

Выдумку никто не выдумывал. Всегда была и будет. Пусть кто-нибудь попробует

без Выдумки прожить. И дня не проживёт – выдумает что-нибудь такое, что не

скучно. Иначе жизнь прозевает.

Зевнула скука в ответ:

– Зевать – и значит жить. Жизнь – только один большой зевок. А у большого

зевка есть дети – зевки поменьше, а у тех – ещё поменьше, а у этих – и вовсе

малые зевки. Так все и живут, зевая.

И тут разинула Скука свой рот и зевнула так широко, что чуть было самоё

Выдумку не проглотила. И непременно проглотила бы, если бы Выдумка не

выдумала сразу нечто такое большое-пребольшое, такую большую выдумку-

жизнь… Ведь выдумывать – значит жить»3.

– Так что у нас там, по поводу духа и брюха? – сказал доктор Жабинский.

1 Э.Т.А. Гофман, «Крошка Цахес»

2 Friedrich De La Mott Fouque, „Undine“ перевод с нем. Жуковский

3 Я. Э. Голосовкер, «Сказание о титанах».

62

Так вот: notre cher papa…

«…были два студента, назовем их Себастьяном и Птолемеем. Оба ревностно

занимались изучением философии Канта и ежедневно затевали горячие споры о

том или другом положении. Однажды во время такого философского диспута, в

ту минуту, когда Себастьян поразил Птолемея одним из сильнейших аргументов,

а тот раскрыл рот, чтобы ему возразить, они были прерваны, и начатый разговор

прекратился; а затем судьба распорядилась так, что оба уже более не видались.

Прошло двадцать лет, и вот однажды Птолемей, проходя по улице города Б***,

увидел идущего перед собой человека, в котором сразу же узнал друга своего

Себастьяна. Тотчас бросился он к нему, схватил его за плечи, и едва тот успел

обернуться, как Птолемей уже закричал: «Итак, ты уверяешь, что…», и затем

начал прерванный двадцать лет назад разговор»1.

Так вот: notre cher papa (про папа ещё нас ждут удивления и изумления), когда

он возбуждённый и, в то же время, задумчивый приходил с работы домой и, после

отчаянной и неприкрытой правды жизни… или, лучше, правды смерти, без

особого аппетита съедал какую-нибудь пищу, когда ему надо было, необходимо

было забыться художественной фантазией (а чем ещё забываться?), тогда, как вы

уже прочитали, устраивал он домашние чтения из удивительных писателей и

писательниц (цитата уже была впереди) этого преодолевшего «пламенеющий»

экстракт из Бригитт, Грюневальдов и Альтдорферов века… Рамбуйе,

мадемуазель Мадлен де Скюдери, Маркиза де Помпадур, г-жа Тансэн, г-жа

Жоффрэн», Фонтенель, Монтескьё – чувствуете, как язык начинает

выворачиваться, творить никогда раньше несвойственные ему рулады?

И вот хлюпает за окном косвенный (сказал Николай Васильевич… наконец,

Николай Васильевич дождался своей очереди, участи, я бы сказал, хотя, с моей

точки зрения, он должен бы был стоять в самых первых рядах… ну да об этом

потом, ещё будет, ещё снизойдёт на нас транскрипция, импровизация или, хотя

бы, в полтона, модуляция), дождь хлюпает такой косвенный, что воображение

маленькой Софи застывает на какой-нибудь Нежности-на-Склонности или

Нежности-на-Признательности, о которых вдохновенно читает cher papa, и, сквозь

слова личного патологоанатома («papa, ты мой личный патологоанатом», -

нравится вам такой парадокс?), видит она уже свои картины: своих кавалеров,

которых зовут Артаменами и Селадонами, которые бегают за ней на переменках

(в школе) и пытаются ущипнуть, повалить или хоть как-нибудь одолеть… чтоб

знала!

Вы, у кого из рукавов

Амуры вылететь готовы… - читает папá.

Бедные Селадоны и Артамены!..

1 Из учителя Э.Т.А.Гофмана.

63

Но вот пришел Малерб и показал французам, – читает папá.

Бедные Малербы и Николы-Депрео!..

Notre cher papa… ещё пел, как уже было замечено…

Mon papa ne veut pas

Que je danse, que je danse

Mon papa ne veut pas

Que je danse la polkа.

…у него был баритон, хотя умел и басом, а что вы хотите?.. патологоанатомы,

зачастую, очень разносторонние люди. Сколько удивительного, сколько

трогающего и волнующего переживают патологоанатомы, щупая руками сердца,

тазобедренные кости, печень, почки, доставая и удерживая голыми руками

оборвавшуюся на полуслове речь, иссякшую в полёте мысль, удушенную

последним «к звёзд…ам» фантазию; много чего щупают… мозжечок. Вот откуда

«Быть или не быть?», «Что благородней духом – покоряться Пращам и стрелам

яростной судьбы…»… покоряться пращам и стрелам… столько ассоциаций,

сколько аллюзий… литература, искусство, история и вообще жизнь человечья,

включая и разговоры о тенях…

В любительской студии, при институте, нашему papa часто поручали партию

«1-го послушника», или «Антонио», или даже