Философ - Сергей Петрович Щербаков

В этот момент дверь открылась, и в класс вошел Сергей. Все замолчали и уставились на него. Сергей почувствовал себя неловко. Он все еще не привык быть в центре внимания, особенно в теле подростка.

«Ну что, выгнали тебя?» — спросил кто-то из задних рядов.

Сергей усмехнулся. «Нет, ребята. Все нормально. Мы с директором и отцом Гвоздя пришли к взаимопониманию».

В классе раздался одобрительный гул. «А что ты им сказал?» — спросила Катя, глядя на Сергея с восхищением.

Сергей на секунду задумался. Он не мог рассказать, что использовал опыт общения с заводским начальством из 1977 года. «Да ничего особенного, — сказал он наконец. — Просто объяснил ситуацию».

В этот момент в класс вошла учительница русского языка и литературы, Мария Ивановна. «Так, дети, садитесь. Сегодня мы будем изучать творчество Александра Сергеевича Пушкина».

Сергей вздохнул с облегчением. Пушкина он любил еще в своей прошлой жизни. «Наконец-то что-то знакомое», — подумал он.

Мария Ивановна начала рассказывать о жизни и творчестве поэта, и Сергей с удивлением обнаружил, что помнит гораздо больше, чем ожидал. Он даже поймал себя на том, что хочет дополнить рассказ учительницы.

«А вы знаете, — не выдержал он наконец, — Что Пушкин был еще и блестящим дуэлянтом? Он участвовал в 29 дуэлях, и только последняя оказалась для него роковой».

Мария Ивановна удивленно посмотрела на Сергея. «Очень интересно, Сережа. Я не знала, что ты так увлекаешься биографией Пушкина. Может быть, ты хочешь подготовить доклад на эту тему?»

Сергей почувствовал, как краснеет. Он забыл, что девятиклассник не должен знать таких подробностей. «Э-э… да, конечно, Мария Ивановна. С удовольствием», — пробормотал он.

После уроков Сергей шел домой, погруженный в свои мысли. Он все еще не мог привыкнуть к своему новому положению. С одной стороны, у него был опыт взрослого человека, с другой — тело и социальный статус подростка. Как совместить это?

«Эй, Серый! — услышал он вдруг знакомый голос. Это был Колян, его одноклассник. — Подожди!»

Сергей остановился, ожидая, пока Колян его догонит. «Слушай, — сказал Колян, переводя дыхание, — Ты реально крутой. Научишь меня драться?»

Сергей посмотрел на Коляна с удивлением. В его прошлой жизни он действительно занимался боксом, но это было так давно… «Знаешь, — сказал он наконец, — Драться — это не самое главное. Важнее уметь решать конфликты мирным путем».

Колян посмотрел на него с недоумением. «Ты чего, Серый? Еще вчера ты Гвоздю навалял, а сегодня про мирные пути говоришь?»

Сергей вздохнул. Как объяснить подростку то, что он понял за свою долгую жизнь? «Понимаешь, — начал он, — Иногда приходится применять силу, чтобы защитить себя или других. Но это должно быть крайней мерой. Сначала всегда нужно пытаться договориться».

Колян задумался. «Ну, может ты и прав, — сказал он наконец. — Но все равно, если что, ты меня научишь, ладно?»

Сергей улыбнулся. «Ладно, — сказал он. — Если что — научу».

Дома Сергея ждал еще один сюрприз. Его «мама» (Сергей все еще не мог привыкнуть называть ее так) сидела на кухне с озабоченным видом. Она сразу вскочила, как только он вошел, и начала причитать: «Сережа, наконец-то ты пришел! Мне звонили из школы! Что у тебя там случилось?»

Сергей не успел открыть рот, как она продолжила: «Ты посмотри на себя! Бледный, худой! Наверное, простудился! А еще эта школа, нервы все мои истрепали! Ты же знаешь, у меня сердце слабое! Сначала вчера живот прихватило, потом давление поднялось, а теперь вот голова кружится! Это все из-за тебя, Сережа! Как ты мог в драку ввязаться?»

Она махнула рукой, явно ожидая поддержки, но, не дождавшись, продолжила: «Ты знаешь, что сказала Мария Ивановна? Она уверена, что ты вчера в драке все свои болячки заработал! Я уже ей звонила, все ей рассказала! А еще Петр Степанович, он вообще в шоке! Говорит, что таких драк в школе не было со времен его молодости! Да что же это такое!»

Сергей пытался вставить слово, но мама не давала ему ни секунды: «А я вот вчера на работе услышала, что у соседки дочка тоже в драку ввязалась, так у нее потом и синяки, и шрамы остались! Ужас, ужас! А у тебя как? Ничего не болит? Горло не першит? Может, тебя к ветеринару надо? У меня есть знакомый врач? Я уже Надежде Петровне звонила, она говорит, что подростковые травмы могут проявиться позже!»

Она вытерла глаза платком, словно готовясь к худшему, и снова начала: «И вот теперь все о тебе говорят, все село Вадим Иванович уже приходил, интересовался, что случилось. Я ему все рассказала, как на духу! Ты понимаешь, как это все на меня влияет? У меня ведь и нервы, и печень, почки болят, лопатки крутят! Что же это такое! Ты хоть подумал о своих родителях? О маме?»

Сергей стоял, чувствуя, как его голова кружится от потока жалоб и упреков. Он понимал, что спорить с ней бесполезно, ее внимание следует переключить, но все же собрался с силами и сказал: «Мама, все в порядке. Я разберусь с этим сам.»

Мама остановилась на мгновение, но затем снова продолжила: «Разберешься, говоришь? А если что-то случится? А если тебя из школы выгонят? Я уже и это обдумала! Мария Ивановна сказала, что такое возможно! Ты же знаешь, что со мной будет! Как же ты мог так меня подвести?»

Сергей глубоко вздохнул, понимая, что этот разговор не закончится скоро. Ему нужно было подготовиться к новой битве — на этот раз с гиперзаботливой мамой, которая не понимала, что такое личное пространство и как важно иногда просто быть услышанным, а не заваленным упреками и жалобами.

Сергей почувствовал, как внутри все сжалось. Он совсем забыл, что теперь у него есть «родители», перед которыми нужно отчитываться. «Ничего страшного, мам, — сказал он, стараясь говорить как можно более беззаботно. — Просто небольшое недоразумение. Мы уже все уладили».

«Недоразумение? — переспросила мама. — А почему тогда директор сказал, что ты проявил удивительную зрелость и рассудительность? Он даже спросил, не думаем ли мы отдать тебя в какую-нибудь специальную школу для одаренных детей».